Пит всегда держал ее за руку, пока они шли на парковку. А пятнадцатиминутная поездка занимала целый час, потому что они все время отвлекались на поцелуи. Если мама была дома, она всегда приглашала их на сладкий чай, приготовленный домработницей Бернис, которая приходила каждое утро. Все это казалось до боли нормальным.

Но так только казалось. И сама она только казалась нормальной. И все они. Чем усерднее она притворялась, тем очевиднее становился надлом. Встреча с Лирой и Орионом, осознание того, что они теперь свободны, что и люди, ответственные за все происходившее в Хэвене, тоже разгуливают где-то безнаказанными, раскололи ее жизнь на «до» и «после». А Пит и Эйприл считали, что все наладится, если только сделать вид, что все в порядке. Отрицание произошедшего только затягивало их глубже, словно огромная черная дыра. И они все провалятся в нее, должны провалиться.

– Что с тобой? – Пит протянул руку и коснулся ее щеки. Ей нравилось, как он это делает: касается ее лица и губ большим пальцем. Они припарковались в конце подъездной аллеи. Последний отрезок в четверть мили тянулся между живописными березами и какими-то бледными деревьями, смыкающими ветви над их головами. – Что случилось?

Интересно, сколько раз за последние недели он уже задавал этот вопрос.

– Ничего, – ответила она бесцветно, – почему ты спрашиваешь?

– Ты не закрыла глаза, – ответил он, – смотрела куда-то в пространство. Словно я куклу Чаки[2] целовал.

Джемма засмеялась. Это особый талант Пита – он может любого заставить смеяться.

– Ну, спасибо.

– Давай попробуем еще раз, ладно? – Он снова наклонился к ней. Джемма закрыла глаза, но не смогла расслабиться. Что-то впивалось ей в задницу. Наверно, села на ручку. И ей пришлось отстраниться.

– Прости.

Всего на одно крошечное мгновение Пит показался ей раздраженным. Хотя, может, она просто все выдумала. В следующую секунду он пожал плечами.

– Ничего, не будем смущать мисс Лейлу, – с этими словами он слегка толкнул куклу-дрожалку на приборной панели, и та немедленно закивала в ответ. Они поехали дальше.

Джемма ощутила облегчение, но за ним сразу последовало чувство вины. Что она за монстр такой, раз не хочет быть рядом со своим невероятным парнем, у которого такие чудесные взлохмаченные волосы и милые веснушки и который так восхитительно целуется?!

Монстр, который не может просто жить дальше. Спокойно жить для нее означает сдаться, хотя бороться уже, по сути, и не за что.

– Где ты ее раздобыл? – Джемма отвесила кукле еще один щелчок. На стершемся лице был различим только маленький, неулыбчивый рот.

Пит снова пожал плечами.

– Она уже была в машине. Твой отец считает ее талисманом.

У Джеммы мурашки побежали по спине от странного чувства, словно по ее позвоночнику прополз паук.

– Когда это мой отец видел твою новую машину?

– Когда продавал ее мне, – ответил Пит. Они припарковались рядом с ее домом, который с неизменной внезапностью возникал из-за деревьев, огромный и ошеломляющий. Если можно так сказать, дом Джеммы буквально наскакивал на гостей.

Пит поймал ее взгляд.

– Что? Разве он не сказал тебе? Твой отец знал, что я ищу замену «баклажану», и предложил помочь: его друг как раз продавал машину. Это мило с его стороны, – сказал Пит, и Джемма состроила гримасу.

– Конечно, – отозвалась она. – Мило.

В этот раз она точно его разозлила. Он закатил глаза и выбрался из машины, не дожидаясь, пока она отстегнет ремень. Входная дверь уже была открыта. Руфус выскочил на улицу со всей прытью, которую позволял его возраст, и принялся лизать Питу колени. Мать Джеммы, Кристина, появилась в дверях с лучезарной улыбкой и помахала парню так, словно их разделяли не двадцать футов, а людная пристань, от которой вот-вот отчалит пароход.

Глупые подозрения. Мелкие. Не заслуживающие внимания. Что с того, что у ее отца есть друг, который продает старый разваленный «Вольво» цвета дерьма? У отца всюду друзья. В полиции. В компании, где теперь трудится Рик Харлисс. Всего в десяти минутах от трейлерного парка, куда их поселили с Лирой и Орионом.

И все равно ей это не понравилось. Несколько недель назад она заявила отцу, что вернется домой, только если все изменится. Теперь она будет устанавливать правила. И жить своей жизнью. Но теперь она чувствовала еще больший контроль, чем раньше. Все пытались успокоить ее, отвлечь, занять чем-то и заставить забыть обо всем. Даже Пит хотел забыть.

«Все это слишком, – сказал он ей тогда, через пару дней после возвращения домой, – это выше наших сил».

Джемма точно знала, что он имеет в виду. Она тоже это чувствовала – невыносимый груз чего-то огромного, мрачного и мерзкого. Но только не она несла это в себе.

Наоборот, это темнота несла ее. И Джемма не знала, что с ней будет, когда она упадет.

– Войска не введут ни при каких обстоятельствах, – заявил отец Джеммы, несмотря на то что его рот был набит наполовину пережеванным стейком.

Джефри Ивз считал хорошие манеры за столом обязательными… для других людей.

– Американская общественность никогда не поддержит это решение, – он направил вилку на своего старого школьного товарища, Нэда Энглтона, который был теперь детективом в полицейском департаменте Чапел-Хилла. – Патриотический гнев – это, конечно, хорошо, но отправлять на смерть этих бедных мальчишек из Омахи, Де-Мойне, да откуда угодно – это совсем другое дело. Кстати, рынок робототехники вырос в десять раз за последний месяц. Все помешались на дронах…

– Вы позволите мне вас покинуть?

За последние несколько недель Джемма ужинала с отцом больше раз, чем за предыдущие десять лет. Обычно по вечерам они с Кристиной, переодевшись в пижамы, поглощали суши перед телевизором, а если мать была занята, Джемма в одиночестве устраивала набеги на холодильник и поглощала то, что оставляла для нее Бернис.

Но после того, как она вернулась из Флориды, а Лиру, Ориона и мистера Харлисса выпроводили («поместили под защиту», как сказала Кристина, или «дали новую жизнь», как сказал отец, хотя Джемме казалось, что их просто убрали с глаз долой), родители решили, что им нужно проводить вместе больше времени. Как будто все, что она видела, и все, что узнала, объяснялось лишь пищевым расстройством и могло быть излечено домашней едой.

Оказалось, что, в понимании Джефри Ивза, проводить время вместе означает перенести бизнес домой. С кем только они не ужинали на прошедшей неделе: с профессором робототехники, генералом чего-то там, который помог Ивзу заполучить выгодный контракт с биотехнологической компанией, работающей на правительство США. Еще с американским сенатором, которого позднее той ночью Джемма обнаружила на кухне в одних трусах. Он пьяно покачивался в голубом свете, льющемся из открытого холодильника.