Прикрыв рукой трубку, чтобы не были слышны испуганные восклицания дамы за столом, она слушала долгое тяжелое молчание. Потом ей это надоело и она, не желая смириться перед этим надменным грубияном, сказала в молчащую трубку:

— Насколько я знаю, домработницы у вас не задерживаются. Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Так вот, мистер Ланг, даже если бы вы захотели взять меня на работу, я бы к вам не пошла ни за какие деньги! — И брякнула трубку на аппарат, все лицо ее пылало от гнева и победного ликования, однако оно побледнело, когда она поняла, что только что сама лишила себя места, которого так хотела добиться.

— Я вам говорила, мисс Пейтон, — заметила дама, — он нелегкий человек. — Она слабо улыбнулась. — Хотя вы ему и слова не дали сказать! Все… э-э… зависит от того, насколько вы на самом деле нуждаетесь в этой работе. Так что смотрите сами, пойдете ли вы к нему работать или нет, хотя, должна признаться, на мой взгляд, вы говорили с ним несколько дерзко, вы не находите? — И она грустно прибавила: — Боюсь, это все.

Зазвонил телефон.

— Да? — ответила дама. — Да, она еще здесь. — Она помолчала, потом прикрыла трубку рукой. — Он говорит, что ему так срочно нужна домработница, что он готов взять вас. Поверьте мне, мисс Пейтон, после того, как вы разговаривали с ним таким тоном, это грандиозная, если не сказать невероятная, уступка с его стороны. — Послушав еще, она хихикнула и, глядя на Ким, сказала: — Он говорит, что раз он вам сразу так не понравился, еще до того, как вы его увидели, то можно считать, что он полностью защищен от ваших притязаний на роль его жены! — Она улыбнулась, и в глазах у нее появилось заискивающее выражение. — Ну, что скажете, мисс Пейтон? По правде говоря, мне уже так надоело возиться с этим господином, что я даже готова дать вам взятку, только бы вы согласились поступить к нему в домработницы!

У Ким возникло странное чувство, что она выиграла первое сражение в начинающейся, по-видимому, долгой и тяжелой войне.

— Прежде, чем я решу окончательно, вы не можете спросить его насчет моей машины?

Дама так и сделала.

— Он говорит, мисс Пейтон, что, если хотите, можете взять машину, но и речи не может быть о том, чтобы вы держали ее у него в гараже.

— А где-нибудь возле дома, на улице, можно?

Дама передала в трубку вопрос.

— Он говорит, что это тоже исключено. Если ваша машина на дорожке, она будет загораживать въезд в гараж. Вам придется оставлять ее прямо на улице перед домом и самой позаботиться о парковочных огнях. — Ким была возмущена, и дама почувствовала это. — Мисс Пейтон, думаю, это сейчас не главное. Если вы хотите получить работу….

— Да, мне нужна работа. Я согласна.

Это сообщение было передано мистеру Оуэну Лангу.

— Он говорит, что берет вас на испытательный период в три месяца — если вы продержитесь так долго.

Голос Ким зазвенел от гнева.

— Скажите этому человеку, что если я увижу его лицо и он мне не понравится, то, можете мне поверить, он лишится домохозяйки, не успев ее нанять.

— Мисс Пейтон, — предупредила дама, — он будет платить вам жалованье, так что, не кажется ли вам, что он сам решает, будете вы у него работать или нет?

Ким смягчилась и извинилась.

— Когда мне приступать к работе?

Ответ не заставил себя ждать:

— Он говорит, что чем раньше вы прибудете в его резиденцию и приступите к своим обязанностям, тем лучше. Ну, скажем, как насчет завтра?

— Нет. Послезавтра, — сказала Ким, а про себя решила: «Пусть подождет. Ему это пойдет на пользу».

Ким весь день беспокойно бродила по дому в ожидании, пока все вернутся с работы.

Как только домочадцы собрались, она торжественно объявила им:

— Меня взяли на работу!

— Это просто глупо, — сказал отец, который накрывал на стол с таким мученическим видом, словно хотел сказать: «Если я это не сделаю, никто не сделает».

— Очень хорошо, — сказала мать. — По крайней мере, не будешь болтаться без дела, пока подвернется какая-нибудь стоящая работа.

— Надеюсь, намек понят, — скривился из-за спины матери Перри, — что работа, которую ты нашла, — «нестоящая». И сдается мне, что так оно и есть.

Мать поинтересовалась, когда она приступает к работе.

— Послезавтра. Он хотел, чтобы я приехала немедленно, но я…

— А, ты хочешь заставить его подождать, — вмешался брат. — Правильная, тактика. Видимо, ты собираешься и дальше действовать такими же методами. Пусть побегает за тобой, как бегают все твои приятели…

— Завтра, — сказала Ким, презрительно отворачиваясь от брата, — я весь день буду собираться. Кстати, мама, та женщина в агентстве спрашивала у меня насчет рекомендательных писем. Что мне делать? Я сказала, что у меня есть несколько рекомендаций, но…

— Знаешь, дорогая, наша преподавательница рукоделия в школе еще вела курс лекций в техникуме, где ты заканчивала секретарские курсы. Она вполне могла бы…

— Но, Вита! — воскликнул из кухни отец. — Ведь это будет беззастенчивая ложь. Она ведь понятия не имеет, хорошо ли Ким управляется с хозяйством.

— Нет, почему же, — мягко возразила мать, — просто она напишет, что Ким была примерной студенткой, что у нее замечательный, уживчивый характер, и так далее, и все это правда — она ведь действительно училась там, правда, на секретарском отделении, а не на курсах по домоводству.

— Поразительно, — снова раздалось из кухни, — до чего изворотлив женский ум! До сих пор не могу понять, как я решил жениться! — С этими словами Олдос Пейтон вышел из кухни и поцеловал жену, демонстрируя, что очень рад этому необдуманному поступку.

— А чем он занимается, твой будущий работодатель? — спросил Перри.

— Он ученый, химик-исследователь, — сквозь зубы проговорила Ким.

Перри закатился от смеха, и даже родителям это показалось очень забавным.

— Подумать только, какая ирония судьбы! — задыхаясь, восклицал Перри. — Надо будет рассказать об этом ребятам!

Вечером накануне отъезда Ким собирала чемодан, мама помогала ей.

— Мам, я сказала в агентстве, что мне двадцать девять, — смущенно призналась девушка.

— Ким, как ты могла!

— А что было делать, иначе меня бы не взяли — они не берут на работу таких молодых.

— Ну не знаю, дорогая, ты и на двадцать три не выглядишь, не то, что на двадцать девять. — Мать внимательно посмотрела на нее, уперев руки в бедра; она всегда была готова участвовать в любом заговоре на стороне дочери. — Так что же нам сделать, чтобы ты выглядела старше?

Ким гладко зачесала волосы и скрутила в старомодный низкий, почти на шее, пучок.

— Ну… — мать склонила голову набок, — не то, чтобы это сильно тебя состарило, но для начала неплохо.