К тому же ее случайный знакомый красив – высокий и широкоплечий, короткие русые волосы со светлыми прядями, серо-голубые глаза, такие холодные сейчас.

– Так что ты выбираешь? – спросил он требовательно.

– О, как ты разозлился, – поддразнила его Кэссиди, желая потянуть время.

Если сейчас упустить момент, она больше никогда не встретит этого мужчину и опять станет жить по-прежнему. А ей надоело быть папиной дочкой и хорошей девочкой. Ее жизнь скучна и пресна и состоит только из работы.

Кэссиди уже давно чувствовала себя напряженной и уставшей. Может, будь у нее мама, они бы поговорили о том, каково это – так долго оставаться девственницей и ждать принца, при том, что она еще ни разу не испытывала настоящей симпатии к мужчине.

Живя в Лас-Вегасе, трудно было оставаться несведущей в подлинных отношениях полов и наивно верить в романтические сказки. Но трезво оценивая потенциальных кавалеров, Кэссиди в душе лелеяла мечту все же встретить того принца из сказки.

Глубоко вздохнув, Кэссиди ощутила забавное и волнующее чувство – точно что-то внутри внезапно оборвалось, запустив целый вихрь разных мыслей: черт с ней, с этой ролью примерной и единственной дочери. Гэвин, конечно, весьма откровенно себя ведет с ней, но этот момент назревал слишком долго – она ждала своего рыцаря, но сейчас, глядя на этого парня, такого настоящего, рассудительного и смелого, Кэссиди поняла, что вовсе не прочь провести с ним ночь.

Набравшись храбрости, она подошла к своему спасителю и села к нему на колени, обняв за шею и втайне наслаждаясь ароматом его одеколона, ощущая тепло тела. О да, она хочет оказаться в его власти – чтобы он делал с ней все, что ему заблагорассудится.

– Можешь поцеловать меня. Тогда мне будет легче решить.

Сильная рука легла на ее бедро.

– Мне бы следовало тебя выпороть, – тихо произнес он. – Ты угроза для любого мужчины.

– Разве?

«Неужели он говорит серьезно?» – подумала Кэсс.

– Ты играешь в опасную игру.

– Не надо так, – мягко произнесла она, гладя его по щеке. – Я уйду, если ты хочешь. Но мне бы очень хотелось остаться.

Он замолчал, и пауза была мучительной – целых полминуты, а может, и больше. Но вот Кэссиди почувствовала, что выиграла эту битву – рука Гэвина легла ей на затылок, притягивая ее голову к себе, его губы коснулись ее…

– Гэвин, – пробормотала она, запинаясь и не зная, что сказать.

Его поцелуй выбил почву у нее из-под ног. Он целовался выше всяких похвал – тринадцать баллов из десяти. Оставалось лишь пожалеть о том, что они до сих пор одеты.

Его язык скользнул ей в рот, намекая на то, к чему оба стремились. Когда Кэссиди начала задыхаться, он отстранился, пристально глядя ей в глаза.

– Не знаю, зачем ты здесь, – хрипло сказал он, и в его голосе слышалось едва различимое недовольство.

– Я могу уйти.

Кэссиди вдруг осознала, что этот дерзкий шаг к свободе от родительского контроля влечет за собой гораздо более серьезные последствия.

– Ты частенько этим занимаешься?

Его намек оскорбил ее.

– Нет! – бросила она. – А ты?

Гэвин широко улыбнулся.

– Нет. Может, это влияние Вегаса. Я слышал об этом.

– Не знаю, – вздохнула девушка. – Я всю жизнь прожила здесь, так что понятия не имею, как город действует на приезжих.

– А я новичок здесь.

– Зато во всем остальном тебя вряд ли можно так назвать, – поддразнила его Кэссиди. – Но если тебе интересно, могу провести экскурсию.

– Завтра я лечу домой.

– У нас есть целая ночь.

Кэссиди балансировала на краю пропасти, рискуя поплатиться за свою беспечность. Но в конце концов, после четырех лет колледжа и двух лет магистратуры ей хотелось почувствовать себя женщиной в полном смысле этого слова.

Гэвин играл с вырезом ее платья, и ощущение его пальцев на коже вызывало дрожь, соски напряглись.

– Все, что я хотел бы увидеть в этом городе, сейчас находится в этой комнате, – наконец сказал он.

Слова были недвусмысленными, и в глазах мужчины ясно читался призыв – так, что Кэссиди даже немного струсила. Хотя чего ей бояться? Ведь для Гэвина она – несчастная маленькая барышня, нуждающаяся в защите, и он повел себя как джентльмен, вступив в противостояние с предполагаемым врагом.

Она всегда хорошо разбиралась в людях – навык, необходимый для жизни в Вегасе, особенно, когда у твоих родителей водятся деньги. И сейчас ее интуиция ясно говорила, что ее новый знакомый – хороший парень. Вот только улетает утром – стоит ли начинать что-то, зная, что перспектив нет?

Кэссиди всю жизнь соблюдала правила, будучи единственным и любимым ребенком в семье: хорошо училась, не нарушала предписаний старших, всегда старалась выполнять их требования. Сегодня же из-за чрезмерной осторожности можно упустить нечто чудесное, а она вовсе не хочет этого.

– Я пойду в душ, – осторожно сказала Кэсс, надеясь, что он поймет намек.

Он понял.

– Могу ли я присоединиться?

Слова прозвучали вежливо, но это вряд ли можно было назвать вопросом.

Кэссиди перевела дыхание.

– Полагаю, да.

Гэвин поставил ее на ноги – а она едва могла стоять, сердце бешено колотилось в груди.

– Мне нравятся твои волосы, – неожиданно сказал он, взъерошив ее локоны.

– Спасибо, – произнесла она.

– Не робей, сейчас уже поздно, – пошутил он, беря ее за руку и ведя через комнату по толстому пушистому ковру.

Ванная комната была роскошна до неприличия. Кэссиди бросила взгляд на ванну, но Гэвин покачал головой:

– Позже.

Он повернул ручку, и три душевые насадки начали работать одновременно.

– Последний шанс.

Они оба были полностью одеты, если не считать ее снятых туфель. Кэсс знала, что сейчас еще можно повернуться и уйти, хотя ее новому знакомому это точно не понравится. Но все же – он не будет ее преследовать. Бросив взгляд в зеркало, она не узнала женщину, посмотревшую на нее оттуда.

– У тебя есть вино?

– Что, храбрости не хватает?

– Не смей смеяться надо мной, – ответила Кэссиди. – Ты на меня так влияешь.

– Но ведь именно тебе захотелось прийти ко мне и броситься в мои объятия?

Кэсс густо покраснела от шеи до линии роста волос – по крайней мере, ей так показалось. Что он, должно быть, о ней думает!

– Если ты считаешь меня искушенной в сексе, то буду вынуждена тебя разочаровать.

– Ты никогда не занималась сексом? Или не соблазняла никого?