Я и сам не раз видел, бродя по полям и лесам, как оборванные одежды превращались в восхитительные наряды из бархата и дорогого сукна, изукрашенные драгоценными каменьями… Люблю такие лакомства и наряды!

То, что написано в этой книжке, я услышал в лесах и полях, у железных дорог, а рассказали все мне радуга и лунный свет…

В самом деле, когда бредешь одиноко в синих сумерках через дубовую рощу или дрожишь на холодном ноябрьском ветру высоко в горах, кажется, что так оно и есть. Нет, в самом деле! А потому я и записал все в точности так, как услышал, потому что все это — истинная правда. С этим уж не поспоришь.

Возможно, иные из этих рассказов придутся вам по душе, а кое-что покажется ерундою, — но я-то не разделяю их на хорошие и плохие, нужные и ненужные. Может, кто-то из вас удивится — а, собственно говоря, что это он тут вообще понаписал? Да я и сам не знаю, зачем я все это написал…

Но если бы вы только знали, как мне хочется, чтобы эти маленькие бессвязные обрывки сложились в единое целое, — и получилось настоящее пиршество слова, роскошное, прозрачное угощение!

По глухой горной дороге, среди деревьев, зловеще шелестевших сухой листвой, брели два молодых джентльмена. Одеты они были по-щегольски — точь-в-точь, как солдаты английской армии, за плечами сверкали стволами охотничьи ружья. Рядом бежали похожие на двух белых медведей огромные собаки.

— Странные здесь места, — пробормотал один, — Никакого зверья. Даже птица не пролетит… Прямо руки чешутся пальнуть в кого-нибудь.

— Да уж — подхватил другой, — пощекотать бы пулями пару-тройку раз оленя по его желтому брюху… Здорово! Вот уж закрутился бы, а потом как брякнулся бы наземь!

Тут они забрались в такую непроходимую чащобу, что даже их проводник растерялся, а потом и вовсе пропал из виду — верно, заплутал. А вокруг такая жуть была, что обе собаки вдруг закружились, зашатались, коротко взвыли — и разом издохли. Из пастей у них повалила пена.

— Я отвалил за этого пса целое состояние, две тысячи четыреста иен, — проворчал первый охотник, оттянув веко мертвой собаки.

— А я — аж две тысячи восемьсот, — с досадой крякнул другой.

Первый вдруг изменился в лице и посмотрел на напарника.

— Вот что. Пойду я отсюда, пожалуй.

— Ну-у… — протянул второй, — пожалуй, и я пойду. Замерз я совсем, да и живот подвело.

— Да, на сегодня довольно. Только давай по пути завернем на давешний постоялый двор, прикупим фазанов иен на десять.

— Там вчера и зайцы были. Все не с пустыми руками. Ну что, пошли?

Пошли-то пошли, вот только куда идти? Охотники растерялись.

Тут завыл ветер, с шорохом полегла трава, зашуршали листья, заскрипели деревья.

— Ох, как есть хочется, просто нет мочи терпеть. Аж кишки от боли свело.

— И у меня. Даже ноги не идут.

— Твоя правда. Страсть, как проголодался. Хоть кусочек какой проглотить!

Жалобно причитали охотники, а вокруг равнодушно шелестели стебли сухого мисканта. Тут они оглянулись — и изумились. Посреди поля стоял роскошный дом в европейском силе. Над входом висела вывеска:

РЕСТОРАН «У ДИКОГО КОТА».

— Эй, приятель! Это же то, что нам нужно! И заведение, похоже, приличное… Заглянем на огонек?

— Чудно все это. Ресторан… В таком месте?.. Но, может, и в самом деле покормят?..

— Конечно, накормят. Написано же — «ресторан».

— Тогда пошли скорей. А то я от голода сейчас в обморок упаду.

Охотники остановились у двери. Вход был облицован прекрасной фарфоровой плиткой, на стеклянной двери красовалась выведенная золотой краской надпись: «Добро пожаловать в наше заведение! Будьте, как дома».

— Все-таки есть бог на свете! — обрадовались охотники. — Намаялись мы сегодня, — а тут такое счастье привалило. Ресторан ведь, а кормят бесплатно…

— Похоже на то… Иначе зачем им писать: «Будьте, как дома»?

Молодые люди толкнули дверь и оказались в коридоре. С обратной стороны на стеклянной двери красовалась другая надпись золотом: «Мы особенно рады молодым и упитанным посетителям». Тут охотники обрадовались еще больше. Еще бы, такая честь!

— Ну, это как раз про нас!

— И впрямь. Мы же с тобой молодые и упитанные, что верно, то верно.

Пройдя дальше по коридору, они обнаружили еще одну дверь, выкрашенную голубой масляной краской.

— Странное все-таки место. Зачем столько дверей?

— Я слышал, у русских так принято строить. В холодных краях — или в горах. Чтобы теплее было.

Они собрались открыть голубую дверь, как вдруг заметили над ней желтую надпись: «У нас в заведении очень много заказов. Просим нас извинить».

— Скажите на милость, «много заказов»! — поразился первый охотник. — В такой-то глуши!

— Да уж, — хмыкнул другой. — В Токио даже на людных улицах не часто увидишь такой большой ресторан!

Они открыли дверь и вошли. А тут опять надпись: «Поступило много заказов, потерпите немного».

— Что все это значит? — недовольно нахмурился первый охотник.

— Заказов столько, что заранее просят прощение за задержку, — пояснил второй.

— Пожалуй. Только хочется поскорее присесть.

Однако впереди их ждала еще одна дверь — с красной надписью: «Господа гости могут причесаться и почистить обувь».

Рядом помещалось зеркало, под ним лежала щетка на длинной ручке.

— Какая изысканность! — поразился первый охотник. — А я-то подумал, деревенская забегаловка.

— М-да… — поддакнул второй. — И впрямь, все чин по чину. Наверное, важные птицы сюда залетают…

Они пригладили волосы и счистили грязь с ботинок.

Но что это?! Стоило положить щетку на место, как она истаяла в воздухе. Сразу резко похолодало, подул сильный ветер.

Охотникам стало не по себе, они невольно прижались друг к другу. Распахнув дверь, вошли в залу. В головах стучала одна мысль — скорей проглотить что-то горячее, иначе конец. Но на внутренней стороне двери обнаружилась совсем уже странная надпись: «Просьба оставить здесь ружья и патроны».

Глядь — а тут и столик уже приготовлен, черный такой, небольшой.

— Пожалуй, и впрямь не слишком прилично садиться за стол с ружьем…

— Точно тебе говорю, здесь бывают солидные господа! Молодые люди сняли ружья, отстегнули патронташи и положили на столик.

Но впереди ждала еще одна дверь — на сей раз черная. «Просим снять верхнюю одежду, шапки и обувь».

— Снимаем? — покосился первый охотник.