выпить горячего молока и чуть было не уложили внучку в кровать. С большим трудом Гале удалось отпроситься на улицу, пообещав, что будет играть с Василисой около её дома.

Василиса сидела у окна и делала вид, что читает книгу. На самом деле она с нетерпением посматривала на Галин дом и ждала, когда та выйдет на улицу. Увидев подругу, Василиса захлопнула книгу и выскочила за дверь. Девочки пошли на берег озера, где их никто не мог подслушать.

– Василиса, нам надо достать карту, – сказала Галя.

– А ты с Вовкой уже говорила? – поинтересовалась подруга.

– Нет, случай пока не подвернулся. Не могу же я прийти и сказать: мы всё знаем – возьмите нас. Они нас пошлют куда подальше, да ещё и подзатыльников надают за то, что их тайну узнали, – Галя недовольно нахмурилась.

– И что будем делать? Шантажировать их?

– Это крайний случай. Нам надо достать карту. Когда карта у нас будет, мальчишкам придётся самим нас пригласить.

– Ты так думаешь? – засомневалась Василиса. – Они могут просто её отобрать.

– Вот тогда и будем их шантажировать. И мне кажется, не стоит говорить, что мы их подслушали. Ведь они же узнали о кладе, почему мы не можем тоже о нём узнать? Не от них, а от кого-нибудь другого? Отложим объяснения с Вовкой на потом, а сейчас надо думать, как карту достать, – рассуждала Галя.

– А если просто пойти к бабушке и попросить? – неуверенно предложила Василиса.

– Вот так просто придём и скажем: отдайте нам открытки, на них карта клада нарисована? – ехидным голосом спросила Галя.

– Можно же придумать что-то, чтобы она сама отдала нам открытки, – пожала плечами Василиса.

– Так придумай! И давай в магазин сходим, – велела Галя.

– Зачем? – удивилась Василиса. – У меня и денег-то нет.

– Посмотрим, какие там открытки есть. Может, баба Уля поменяет нам старые открытки на новые…

– Не поменяет, – перебила подружку Василиса. – Сама подумай, раз она их хранит, значит они ей дороги. Например, как память о ком-нибудь.

– Всё равно пойдём и посмотрим, вдруг пригодится, – стояла на своём Галя. Она не стала говорить подруге, что не собиралась предлагать бабе Уле поменять открытки, она хотела их подменить, но была уверена, что Василиса не одобрит её.

Василиса спорить не стала, хотя и не понимала, для чего на открытки смотреть. Хорошая погода располагала к прогулкам, и подруги уже собрались свернуть на тропинку, ведущую к магазину, как увидели бабу Улю, с которой разговаривал молодой мужчина. Девочки знали его. Это Михаил Загорулько, он недавно приехал в их город, работал на стройке. Когда они впервые услышали его фамилию, то долго смеялись. Этот Загорулько одно время жил у их одноклассницы Маши Комаровой. Папы у Маши не было и в городе стали поговаривать, что жилец явно неравнодушен к Машиной маме. Жил он у Комаровых почти месяц, а потом вдруг съехал и поселился у бабы Матрёны. Даже починил ей сломанный телевизор, но вскоре перебрался к бабе Поле, потом к другой бабке. И вот сейчас он разговаривал с бабкой Ульяной. Расстались они довольными друг другом.

– Здравствуйте, бабушка Ульяна! – поздоровались подруги.

– Здравствуйте, здравствуйте! – улыбаясь ответила на приветствие старушка.

– Давайте мы вам поможем, – предложила Василиса и взяла у бабушки сумку.

– Мы в книжный магазин ходили за открыткой с соснами, а их нету, – с сожалением сказала Галя.

– С соснами говоришь? А зачем вам именно с соснами? – спросила баба Уля.

– Мы по природоведению проходим. Вот вы знаете, что такое сосна? – хитро спросила Галя.

– А чего тут знать? – удивилась баба Уля. – У нас вон, они на каждом шагу растут!

– Это вечнозелёное хвойное дерево с шишками и длинными иголками. А вы знаете, сколько видов сосен существует? Более ста! Из сосны даже корабли строят. Вернее, раньше строили, а сейчас, наверное, из железа делают. А леса из корабельных сосен растут и сейчас. Это такие высокие стройные сосенки.

– Знаешь, Галюня, а ведь у меня есть открытка с соснами, только она старая уже, да и исписана вся. Её во время войны один солдатик подарил моей дочери, Анюте. А сам погиб, он у нас в братской могилке похоронен. И Анюта погибла. А открытку я берегу.

– Бабушка, а можно мы только на неё посмотрим? – осторожно спросила Галя.

– Отчего же нельзя? Пойдёмте ко мне, я вас чаем напою, с медком липовым, – предложила старушка.

Сидя за столом перед большой кружкой чая и тарелкой мёда, девочки слушали печальный рассказ бабы Ули.

– У меня было пятеро детей, и все девчонки. Старшей Анюте пятнадцать лет исполнилось, когда война началась, а младшей Любочке всего три годика было. Муж мой, Артём, работал в колхозе трактористом. С первых дней он ушёл на фронт, да так и пропал. Ни одного письмеца я от него не получила. Мы до войны в Митино жили. Вы знаете, что случилось с нашей деревней? В то страшное утро я и Анюта пошли в лес за дровами. Я, когда увидела, что всех сгоняют в сарай, к детям бросилась, а Анюта придержала меня, не пустила. Так мы с ней и выжили. Идти нам было некуда, всю деревню немцы сожгли. Жить мне не хотелось. Я до сих пор слышу крики людей, сгоревших в сарае, и девочек своих слышу. Они звали меня, а помочь я им не могла, – на глазах у бабы Ули появились слёзы, и она вытерла их кончиками белого платка, повязанного на голову. Некоторое время она молчала и только вытирала глаза. – Потом мы с Анютой в лес ушли, партизаны нас подобрали. А Анюта моя поседела за один день. Вот в партизанах она и познакомилась с этим пареньком. Полюбила его. Как уж Коля попал к партизанам – не знаю. Они хотели встретиться после войны и обменялись открытками. Анюта ему дала открытку с кустами, а Коля ей с соснами. Открытки они у старосты взяли, там их несколько было. Когда паренька убили, Аня забрала свою открытку и хранила их вместе. Только ведь и Аня ненамного пережила своего Колю. Её полицай застрелил, уже после войны. Полицай тот не местный был, и что делал он после войны в наших краях – не знаю. Но его Аня узнала: он один из тех, кто нашу деревню спалил. Аня не выдержала и с кулаками налетела на него, а он её из пистолета в упор застрелил. А открытки я берегу. А недавно мне показалось, что я снова увидела этого полицая, только старого уже. Но я могла и ошибиться, глаза у