Белевич снова поднялся на второй этаж, а Харитонова окликнул дежуривший на входе оперативник:

— Здесь к вам посетительница. Уверяет, что это очень срочно. Она вроде как свидетельница убийства.

Через некоторое время Харитонов ворвался в кабинет, не скрывая своего возбуждения:

— У меня новости, — с порога заявил он. — Похоже, дело вот-вот будет раскрыто.

И Гарик Белевич, и Антон Кудрявцев невольно подались вперед. У обоих были одинаково напряженные лица.

— У нас появился свидетель, — продолжал Харитонов.

— Кто?!

— Некая Лариса Илларионова. Знаете такую? — он повернулся к Антону.

— Впервые слышу, — без колебаний ответил тот.

Харитонов повел бровями, и было непонятно, доволен он таким ответом или усомнился в его искренности.

— Эту девушку ваша сестра Диана наняла на работу в тот роковой вечер, когда все служащие уже разошлись. Включая охранника, кстати. Музею требовался секретарь, Диана говорила об этом своим друзьям и знакомым, и Лариса Илларионова явилась по рекомендации одного из них.

— Она что, появилась здесь, когда никого из сотрудников уже не было в музее? — уточнил Гарик. — Почему же так поздно?

— Лариса позвонила уже ближе к вечеру, и Диана тут же предложила ей приехать — мол, рабочий день у руководства все равно ненормированный.

— Диана любила этот чертов музей, — со слезой в голосе подтвердил Антон. — Вкалывала, как десять мужиков. Она только выглядела нежной и слабенькой. А на самом деле была кремень.

— Кстати, эта Лариса даже успела поработать. Целых полчаса. Примерно с девяти до половины десятого вечера она сидела внизу, в вестибюле, за столом, и знакомилась со своим рабочим местом.

— Но ведь в половине десятого за плащом вернулась Мария Бурова! — вспомнил Гарик. — Почему же они не встретились?

— Новая секретарша ушла прямо перед появлением Буровой. Диана заранее попрощалась с ней, и девушка больше не поднималась наверх. Она просто вышла и захлопнула за собой дверь.

— Хочешь сказать, она все время была внизу? И даже в момент убийства?

— Вот именно.

— Но мы выяснили, что убийца мог войти и выйти только через главный вход, — недоверчиво сказал Гарик. — Сигнализация на окнах включена круглые сутки. Она осталась нетронутой.

— Выходит, эта девушка… Лариса… видела убийцу? — изумленно спросил Антон.

— Лариса не видела, как он вошел, потому что как раз в начале десятого зазвонил второй телефон — он висит на стене, недалеко от стола. Когда она взяла трубку, ей никто не ответил. Надо полагать, что это был отвлекающий маневр, которым воспользовался убийца. Пока девушка возилась с телефоном, он мог быстро войти в холл и незамеченным подняться по лестнице: из-за перегородки новая секретарша его увидеть не могла.

— А как он открыл дверь?

— У входа есть переговорное устройство. Видимо, Диана сама его впустила. Но дело не только в этом. Дело в том, что Лариса Илларионова хорошо рассмотрела этого человека, когда он выходил.

— Вот это да! Где же она была раньше?! — воскликнул Антон.

— За городом. На работу ей предстояло выйти лишь завтра. Она не сразу узнала о случившемся. О самой Ларисе нам никто ничего не рассказал просто потому, что о ней и не знал никто. По крайней мере, никто из служащих музея.

— Она что, готова описать этого человека? — не поверил Гарик. — И даже опознать его?

— Вот именно.

— Не может быть, — пробормотал потрясенный Антон.

— В это действительно невозможно поверить, — пожал плечами Гарик. — Что же получается? Преступник незаметно проскользнул в здание, убил хозяйку музея, а потом вышел, уже абсолютно не таясь и дав себя рассмотреть со всех сторон секретарше на входе?

— Странно, правда? — усмехнулся Харитонов. — Но пусть лучше Лариса Илларионова сама все расскажет. Я сейчас ее приглашу.

— Так она здесь? — оживился Гарик.

— Только что явилась. Очень толковая девушка. Быстро и внятно изложила свою историю. И я сразу поспешил к вам, чтобы поделиться новостью и, так сказать, привести мысли в порядок, прежде чем начать официальный допрос.

Антон Кудрявцев снял очки, подышал на них, протер чистым, но мятым платком и снова водрузил на нос.

— Я могу остаться? — с надеждой спросил он.

— Да, пожалуйста. Вы нам еще понадобитесь. Гарик, спустись вниз, к дежурному, приведи ее сюда.

Через несколько минут дверь открылась, и в комнату вслед за оперативником вошла высокая стройная девушка в больших дымчатых очках. На ней были узкие черные брючки и свободный голубой свитер. Светлые волосы повязаны голубой косынкой.

— Разрешите представить — Лариса Илларионова, — официальным тоном сказал Харитонов и слегка склонил голову, словно распорядитель бала, представляющий именитую гостью. Девушка едва заметно улыбнулась Белевичу, потом повернулась к Антону и внезапно сделала шаг назад:

— О господи! Вы нашли его?!

— Кого? — быстро переспросил Харитонов.

Лариса Илларионова прижала руки к животу, как будто хотела защититься.

— Но ведь это тот самый человек, который вышел из музея в ту самую ночь… Примерно в четверть десятого. Я говорила вам именно о нем!

Антон Кудрявцев вскочил, едва не свалив кресло. Глаза его за стеклами очков пылали, ноздри раздувались от ярости.

— Полная чушь! Вы несете чушь, девушка. Совершенно беспочвенное обвинение. В пятницу я не виделся со своей сестрой. Вы ошибаетесь! Вот так-то.

Через стекла дымчатых очков Лариса смотрела на него бестрепетным взглядом. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Ни тени сомнения не промелькнуло на нем.

— Это были вы. Я не ошибаюсь.

— Если не ошибаетесь, значит, вы лжете! — парировал Антон.

— Но она вас сразу узнала, — возразил чрезвычайно впечатленный этой сценой Гарик.

— Да чушь это, чушь! Она не могла меня узнать, потому что…

— Договаривайте, — подбодрил его Харитонов. — Что вы хотели сказать? Потому что — что?

Антон замялся, с остервенением пережевывая свою нижнюю губу.

— Потому что он думал, что я его не видела, — заявила Лариса. — Он очень тихо спустился по лестнице и выскользнул на улицу. Замок лишь негромко щелкнул, я могла и не услышать.

— А вы что?

— Ничего. Сделала вид, что в самом деле не замечаю его. Если человек не хочет поздороваться, глупо настаивать.

Харитонов в упор смотрел на сильно побледневшего Кудрявцева и попытался вернуть его к жизни:

— Антон, вы слышите, что она говорит?

— Да врет она все! — повысил голос тот. — Она не могла меня видеть! Не могла! — От досады и ярости он даже топнул ногой. — Она… Она же слепая!