– Когда начались все эти неприятности?

– В последние два года.

– И за эти два года у них в жизни не было ничего хорошего? Только несчастные и трагические случаи?

– Не думаю. Наверное, было что-то и хорошее. Но я специально не узнавал. Хотя брат Гирта отметил свой юбилей, кто-то из них женил своего сына, и Гирт приезжал на свадьбу вместе со своим братом…

– Тогда все в порядке. У кого-то были трагедии, у кого-то – счастливые события. Это обычная жизнь, Эдгар.

– А фирма, которая перекупила землю? – упрямо повторил Вейдеманис. – Гирт несколько раз все проверял.

– Ты считаешь, что все так серьезно?

– Как минимум интересно.

– Если хочешь, мы на выходные поедем в Ригу и все сами проверим, – предложил Дронго. – Правда, я не думаю, что все эти совпадения преднамеренны и связаны между собой. Зачем и для чего? А поверить в то, что неприятности за последнее время были только у этой шестерки, мешают мои сомнения.

– Давай поедем в Ригу, – согласился Вейдеманис, – я уже давно там не был. Заодно проверим версию моего друга Гирта Симаниса.

– С удовольствием. Ты знаешь, как я люблю Латвию. Заказывай билеты и гостиницу. В пятницу вечером выезжаем.

– И, конечно, на поезд, – улыбнулся Эдгар. – Ты сказал, в пятницу вечером выезжаем. Значит, обязательно поездом.

– Ты сам все прекрасно знаешь. Если можно избежать полета, я с удовольствием это делаю. И так слишком много летаю…

– Тогда возьму нам два билета на рижский поезд, – кивнул Вейдеманис.

– И скажи Гирту, что мы хотели бы встретиться с его двоюродным братом, – напомнил Дронго.

– Это обязательно, – пообещал Вейдеманис.

В Ригу они прибыли днем. Поезд пришел точно по расписанию, без пяти минут четыре. На вокзале их встречал Гирт Симанис, который оказался мужчиной среднего роста, с редкими темными волосами, в очках. Рукопожатие было сильным, энергичным. С Эдгаром они обнялись.

– Я заказал два номера в «Гранд-отеле», – сообщил Гирт. – Если не возражаете, мы пообедаем прямо в гостинице, и я расскажу вам обо всем, что мне удалось узнать. Вы давно не были в Риге? – спросил он, обращаясь к Дронго.

– Уже лет десять, – ответил эксперт. – Вижу, вокзал очень изменился.

Они прошли к автомобилю. Гирт уселся на переднее сиденье, гости разместились на заднем. Водитель поздоровался с приехавшими по-русски.

– Да. Вокзал отремонтировали, – сказал Гирт, – но с тех пор произошло много разных изменений, и не самых лучших. Наши молодые ребята тысячами уезжают на работу в Европу, благо никаких разрешений и виз уже не нужно. По статистике, вместо трехмиллионного населения в стране осталось только два миллиона двести тысяч человек, да и эти цифры вызывают большое сомнение. Мы официально продлили сроки регистрации граждан, даже разрешили оформлять опросные листы по Интернету, но все равно умудрились «потерять» больше четверти населения страны. Вот такие у нас перспективы.

– Неужели все так мрачно? – не поверил Дронго.

– Даже хуже, чем вы думаете. Резко упало производство, выросли долги, один за другим закрываются работающие предприятия. После распада СССР мы закрыли практически все работающие у нас крупные производственные объединения. Наши «патриоты» считали, что так будет лучше, ведь на них работало много приехавших русскоязычных граждан. И сейчас мы столкнулись с тем, что одни вернулись в Россию, другие уехали в Европу, и все мрачно шутят, что вскоре в Латвии останутся только старики и дети.

Вейдеманис молчал, глядя в окно и стараясь не комментировать своего школьного товарища.

– Это был период «взросления», – подхватил невеселый рассказ Дронго, – когда, отделившись от родителей, подросток изо всех сил пытается доказать свою самостоятельность. Мечты о восстановлении собственной независимости были мечтами на протяжении почти пятидесяти лет. Ну, и добавьте сюда обиды прибалтов за сороковой год, когда их фактически оккупировали. Латвия, как и другие прибалтийские республики, изо всех сил пыталась отделиться от России, доказать, что может существовать не просто самостоятельно, но и независимо от своего соседа…

– Насколько я знаю, Эдгар не считает сороковой год «оккупацией» Латвии, – улыбнулся Гирт, показывая на друга.

– Я его понимаю, – кивнул Дронго. – Ведь если соглашаться только с таким выводом, то получается, что он всю жизнь служил «оккупантам», работая в органах КГБ. А ему это обидно и неприятно. Исторические реалии были таковы, что Сталин и Гитлер пошли на сознательный раздел Восточной Европы, и Прибалтика попала в сферу влияния СССР. Тысячи латышей приветствовали части Красной Армии, вошедшей в Ригу. И это тоже правда. Как правда и то, что через два года уже другие тысячи местных горожан приветствовали немцев, а в некоторых местах еще до прихода фашистов происходили массовые еврейские погромы.

– Это тоже спорный вопрос, – возразил Гирт. – Дело в том, что в органах госбезопасности и в партийных комитетах было много людей еврейской национальности. И свое недовольство политикой советского государства местные национал-радикалы выплескивали на евреев.

– Это оправдывает еврейские погромы? – заметил Дронго.

– Нет. Разумеется, нет. Но я пытаюсь объяснить их причины.

– Не все так однозначно, – согласился Дронго. – Но в любом случае, по моему разумению, с соседями нужно дружить, стараясь не помнить былые обиды.

– Мы приехали, – прервал его Гирт, когда автомобиль подъехал к отелю.

Они поднялись по лестнице и повернули направо. В небольшой комнате уже ждавшая их дежурная протянула им два заполненных бланка для подписи.

– Пожалуйста, господа, – сказала она по-русски, – распишитесь внизу, и я дам вам ключи.

– Встретимся через полчаса на обеде, – предложил Вейдеманис.

Через тридцать минут они уже сидели в зале ресторана. Дронго успел принять горячий душ и чувствовал себя гораздо лучше. На часах было около пяти часов вечера.

– Теперь давайте поговорим о вашем необычном деле, – начал он. – Я специально ничего не спрашивал у вас при вашем водителе, подобные дела лучше вести без свидетелей.

– Ничего страшного, – улыбнулся Гирт, – мой водитель работает со мной уже много лет. Если не возражаете, то вечером мы увидимся с моим другом Петером Кродерсом. Вы уже, наверное, слышали о том, как появившаяся фирма перекупила землю, на которую он очень рассчитывал. Дело в том, что фирма Кродерса занимается строительством дачных коттеджей, а эта земля как раз была предназначена для подобного строительства, и особых претендентов на нее не было, если не считать одной фирмы, которая была готова предложить триста тысяч. Никто не сомневался, что тендер выиграет фирма Кродерса, которая готова была заплатить реальную цену в триста сорок тысяч долларов. Насколько я знаю, Петер готов был поднять цену даже до четырехсот тысяч и выше. Но неожиданно появляется некая фирма «Авангард», которая перебивает его цену и предлагает на торгах немыслимую сумму в шестьсот тысяч. Я говорил не только с Петером, но и с его основными конкурентами. Даже четыреста было много, ведь приобретается фактически голая земля, куда еще нужно проводить коммуникации и возводить дома, а в условиях кризиса не факт, что дома будут проданы или сданы в аренду. Но фирма «Авангард» платит шестьсот тысяч и перебивает цену.