шоссе стоял длинный деревянный прилавок, за которым нехитрым деревенским харчем торговали старушки. Два друга неслись на всех «парусах», соскучившись по азарту соревнования, устав не столько от жары, сколько от монотонности ритма движения. А тут впереди еще и местные зрители. Как тут не полихачить! Рома мельком увидел на противоположной стороне дороги молодую девушку в шортах и короткой маечке. И вдруг его как током ударило, такую красавицу он видел только в кино или на обложках модных журналов. Засмотревшись на девушку, он не заметил, как «подрезал» догонявшего его Олега. Столкновение было неизбежным. Рома почувствовал сильный удар и резко повалился набок, а над ним промелькнул его друг. Пыня приземлился точно на начало прилавка, и, как торпеда, все сметая на своем пути, проскользил на животе до самого его конца. Эффект был потрясающим: звенели разбивающиеся банки с молоком и сметаной, сыпалась картошка из опрокинувшихся ведер, истошно кричали испуганные бабки. Такого шоу в этой деревне не видели никогда, но слава Богу, обошлось без инфарктов, все остались живы. Рома отделался только ушибленным немного боком, а Олег так удачно приземлился на стол, что вообще отделался средним испугом и легким сотрясением всего организма.

– Что ж вы, ироды, наделали,– опомнившись от шока, завыли старушки.

– Весь товар попортили, чем теперь торговать-то? Убить вас мало! На «великах» и то ездить не умеют, вот молодежь пошла.

Угрозы сыпались со всех сторон.

–Да мы сейчас все соберем, – потирая ушибленный бок, пообещал Рома.

Лучше бы он этого не говорил.

– Чаво ты тут собирать собрался? Ирод ты этакий. Ты посмотри, что вы натворили.

Картина и впрямь была неприглядная. В лужах молока и сметаны лежали клубни картофеля. Вперемешку с семечками, огурцами и морковью сверкали, как бриллианты, осколки от разбитых банок.

– Ничего себе натюрморт, – обреченно сказал Роман. – Попил молочка, называется, – вспомнил он вдруг про свое желание.

Руководство ситуацией взяла на себя местный авторитет баба Настя. Она, как бывшая учительница начальных классов, умела донести информацию до юного поколения.

–Ну что орлы, вредители частного хозяйства! Хорошо полетали? А теперь платить придется. Сейчас посчитаем ущерб, заплатите и катитесь дальше.

– Да вы что, уважаемые, откуда у бедных студентов деньги? – попытался взять на жалость Олег.

– Мы в дороге уже две недели, все проели, – поддержал друга Рома.

– Ой, я сейчас заплачу! – съехидничала ветеран образования. – А вы как, подруги, тоже поди заревете?

Глянув на злобные лица женщин, Рома с Олегом поняли – эти не заплачут, скорее плакать придется им.

– Ну, что платить будете или участкового позовем?

– Да нет у нас денег, правда.

– Значит так! По телефону звоните родителям, а они денежки вам и привезут. Вы там в городе жируете, а нам каждая копейка дорога. Звони!

– У нас даже телефонов с собой нет, полный отрыв от цивилизации.

– Вот «дуроплясы»! Да у нас в деревне каждая «собака» с сотиком, а у них отрыв. Оторвать бы вам что-нибудь другое, да жалко. Мужиков-то и так не осталось. Ничего, по моему «мобильнику» позвоните.

– А я номера не помню, – соврал Рома. Он вдруг представил, что будет, если его мама узнает, что случилось с ними в дороге. Лучше сам как-нибудь выпутается.

– А мои родичи на юге отдыхают, – добавил масла в огонь Олег.

– Ну, что делать будем бабоньки?

– Звони участковому, Настена, – загалдели старухи. – Нечего нам тут полеты и бомбежку устраивать, немцы переодетые.

Баба Настя достала из кармана телефон и, отойдя в сторону, долго кому-то объясняла. На удивление быстро, на старенькой «Ниве», подъехал пожилой милиционер с капитанскими звездами на погонах.

–Дааа,– протяжно пропел он. – Натворили дел. Давайте-ка, граждане, ваши документики, будем составлять протокол.

Он открыл свой планшет и начал доставать бумагу. Ребята полезли в рюкзаки за паспортами и, достав их, неохотно передали участковому. В это время баба Настя активно обсуждала что-то с союзницами, отойдя с ними в сторонку. Рома краем уха слышал, о чем они говорили, мол, денег от этих «пионеров» все равно не дождешься, а так хоть какая-то польза будет. Какую от них пользу хотят бабули получить, он так и не понял. Баба Настя отозвала в сторону капитана и о чем-то с ним пошепталась. Тот мотал отрицательно головой, но потом, видимо согласившись, махнул рукой.

– Ну вот что, соколики, – начала разговор старуха.– Предлагаем вам мировую. Значит так! У нас в селе всего 9 дворов жилых осталось, а остальные заколочены. Мужиков нету вовсе, короче, бабье царство. Мы предлагаем вам помочь нам по хозяйству, отработать, так сказать, долг, а потом езжайте с богом дальше.

– Не! Возмутились «гонщики». – Нам домой надо. Пишите протокол и мы поехали.

Бабки замешкались. И тут в дело вмешался участковый. Опыта у него в воспитании современной молодежи, как видно, было больше, чем у старой учительницы.

– Вот что, ребятки! Я вас сейчас оформлю на 15 суток за хулиганство, посидите в «прохладной» камере, а потом езжайте, но сигнал по месту вашей учебы обязательно будет.

– Да мы же нечаянно столкнулись! Виноваты, конечно, но не в тюрьму же сажать.

– Ничего себе нечаянно! Литров 100 молока и 10 литров сметаны бабахнуть. Да за это пожизненное надо давать, – начали «давить» старушки.

– Ну вы сами решайте: или камера, или неделька активного отдыха в деревне, – снова подключился участковый.– Старшим надо помогать. Вас что, в школе этому не учили? Да сильно-то работать и не придется. Ну, сарайчик поправите, крышу почините, еще чего по мелочам, и все на свежем воздухе. Кормить вас будут как на убой, уж это я точно знаю, – погладил усы капитан. – Ну, согласны?

Делать было нечего, надо было сдаваться, и ребята, посовещавшись, согласились.

– Денек побудем, а потом «свалим», – шепнул Олег Роме.

– Ну вот и ладненько, – похвалил ребят страж порядка.– А паспорта я вам позже верну, как повинность трудовую отбудете, – «отрезал» побег опытный капитан.

Деревенька оказалась не такой уж и заброшенной. Добротные старинные дома из толстых сосновых бревен были окружены фруктовыми деревьями, перед каждым росли цветы. Всего усадьб было штук двадцать, но лишь на некоторых ребята заметили заколоченные досками аккуратно закрытые ставни на окнах. Две кривые улочки заросли низкорослой травкой, и, если бы не две колеи, темными полосками протянувшихся по дороге, можно было подумать, что это зеленый ковер, кем-то старательно постеленный вдоль по улице. И пусть впереди еще была полная неопределенность и они еще недавно варились в котле бурных переживаний, их окутывала какая-то умиротворенность. Веками складывающийся деревенский быт, спокойный и размеренный, без резкого городского шума и суеты, создал особую атмосферу, в которой душа русского