– Что хоть за гадость будет в боеприпасах? – спросил комиссар.

– Без комментариев, Сергей Николаевич. Это вас не касается.

– Хороший ответ, в стиле комитета.

– Делайте то, что вам определено, естественно, без ущерба для исполнения основных должностных обязанностей. Еще вопросы?

– Вы намерены доверить охрану секретного объекта военизированной охране, вооруженной карабинами, винтовками, револьверами? – спросил секретарь обкома.

– Вас это смущает?

– А вас нет?

– Нет. Потому как данный вопрос решался в ходе разработки плана организации хранилища. О безопасности склада можете не волноваться. Эта головная боль касается только меня и подполковника Яковлева, начальника объекта ноль-ноль-два. Еще вопросы есть?

Больше вопросов не было.

Давыдов открыл блокнот, сделал запись и проговорил:

– Последнее, товарищи. Начало работ по устройству хранилища запланировано на двадцать седьмое апреля, окончание – на девятнадцатое мая. Мы с вами не строительно-монтажное управление, поэтому график должен быть выдержан. Это так же на подполковнике Яковлеве, который будет осуществлять руководство военно-строительной ротой. Дальше по плану, который представлю по мере готовности хранилища. Предупреждаю, никто, повторяю, никто, кроме присутствующих здесь и первого секретаря обкома, не должен ничего знать об объекте. Хотел бы обойтись без предупреждения, все мы люди взрослые, при высоких должностях, но обязан. Не обессудьте. Совещание закончено. Все свободны. – Полковник посмотрел на секретаря райкома. – Это не касается товарища Горенкова, которого прошу подойти к моей машине во дворе и ждать там.

Комиссар поднялся и проговорил:

– Свободны. – Он усмехнулся. – Прямо как на коллегии министерства. Только там не ломают комедий. Скажу прямо, не было печали, черти накачали. До свидания, товарищ полковник государственной безопасности. – Сергей Николаевич кивнул Давыдову и вышел.

Следом за ним удалились полковник Лысенко и секретарь райкома Горенков.

Секретарь обкома неожиданно спросил у Давыдова:

– Вы не курите, Вячеслав Николаевич?

– Ну почему же, курю.

– Тогда…

– Тогда следует прекратить практику курения в кабинетах. У вас есть специальные места для этого.

– Понял.

– И еще, Петр Тимофеевич. Убедительно прошу максимально ответственно подойти к предстоящей работе. Не забывайте, что это обеспечение безопасности не только области, но и всего государства.

– Разумеется, Вячеслав Николаевич.

– В ближайшие дни мы скорее всего не увидимся. А вот подполковник Яковлев останется в Верховске. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы ему выделили временное благоустроенное жилье. Обязательно с телефоном.

– Да, конечно. Решим этот вопрос. Хочу спросить, если первый секретарь товарищ Столяров поинтересуется, о чем был разговор, я могу раскрыть ему его суть?

Давыдов улыбнулся:

– Товарищ Столяров ни о чем, касающемся объекта, вас не спросит.

– Ясно.

– До свидания, Петр Тимофеевич.

– До свидания, товарищ полковник.

Давыдов вышел из кабинета.

Секретарь обкома вызвал помощника:

– Боря, пройди во двор, посмотри, как разъедутся силовики.

– Да, Петр Тимофеевич, выхожу.

Дождавшись, пока уйдет помощник, секретарь обкома партии снял трубку городского телефона, набрал номер.

– Алло! – ответила супруга Маргарита Аркадьевна, работавшая бухгалтером во Дворце культуры железнодорожников.

Она могла бы сидеть дома и командовать прислугой, но не желала отличаться от подавляющего большинства остальных советских женщин.

– Это я, дорогая.

– Ты считаешь, я не узнаю голос собственного мужа?

– Нет, я так не считаю. Что у нас на ужин?

– Жаркое с гарниром, твой любимый эклер на десерт.

– Ты вот что, Рита, свари пельмени.

– Пельмени?

– Да, обычные пельмени.

– И когда ты придешь? Как всегда?

– Сегодня немного позже, около восьми.

– Хорошо. Будут тебе пельмени.

– Должен подойти твой начальник.

– Ревко? К нам?

– Да, он мне нужен и не спрашивай зачем. Целую, пока!

– Пока!

Секретарь повесил трубку, улыбнулся.

Макаров и его жена проживали в четырехкомнатной квартире обкомовского дома в центре города на улице Куприна. Их сын Вадим окончил МГИМО, защитил кандидатскую диссертацию и был направлен в советское посольство в Лондоне.

Две «Волги» в 13.20 заехали в районный центр. На посту ГАИ им отдал честь наряд. Машины встали у бывшей овощной базы, огороженной деревянным забором.

Полковник Давыдов, подполковник Яковлев и Горенков подошли к воротам. Никакой охраны тут не было. Ворота, как в старину, были закрыты деревянной доской на крюках.

Тут же подъехал «ГАЗ-69» председателя райисполкома Зубковой.

Она поприветствовала офицеров, хотя понятия не имела, в каком ведомстве они служат. Первый секретарь не стал их представлять.

– Ты, Галина Петровна, занимайся своими делами, – распорядился он. – Здесь я разберусь.

Женщина удивленно пожала плечами, посмотрела на неизвестных мужчин, села в «газик» и уехала.

– Строго вы общаетесь с людьми, Виктор Кузьмич, – сказал Яковлев.

– Им только дай волю!

– И кто эта замечательная женщина?

– Председатель исполкома. Почему вы назвали ее замечательной?

– Красивая, все на месте. Замужем?

– Нет.

– Что так? Вроде и не очень молодая.

– Почти сорок лет, но замужем не была. Уж что и почему, не знаю. Слухи, понятно, ходят, но я не обращаю внимания.

– Надежна эта Галина Петровна?

– Абсолютно. Вся в работе. Да вы прекрасно знаете, что кандидатов на такие должности проверяют и в обкоме, и ваши коллеги, причем тщательно. Случайного или неподходящего человека райсовет руководителем не изберет. Только по представлению партийных органов, согласованному с КГБ.

– Напрасно вы ее отправили.

Первый секретарь с удивлением посмотрел на полковника КГБ:

– А что ей здесь делать? В исполкоме и в районе дел хватает.

– Обустройством подполковника Яковлева будете сами заниматься?

– Черт! Об этом не подумал. Но долго ли вызвать? Автомобиль оборудован радиотелефоном, да и из кабинета могу вызвать.