— Вы сказали — не доверяйте первому встречному. Но вам, сеньор, я доверяю всем сердцем.

— Благодарю вас, сеньорита, — откликнулся дон Мигель, и в глазах его блеснула ласковая насмешка. — Однако я боюсь, что недоверчивость проявится в вас совсем не вовремя. Я предвижу встречу, которая близка… — Он снова вгляделся в лицо Тэры, и взгляд его приобрел рассеянное и слегка пугающее выражение. — Но не тревожьтесь — этому человеку пора не просто получить доверие в дар, а заслужить его.

На этот раз Тэра по-настоящему растерялась. До сих пор ей не приходилось сталкиваться с подобными людьми. Дон Мигель был загадочен. Он рассуждал о каких-то преданиях и призраках. Все это так далеко от четких постулатов науки, которых она придерживалась до сих пор! А затем, чтобы окончательно сбить ее с толку, приплел скорую встречу с загадочным незнакомцем.

Очень странно. Тэра испугалась, что встреча с отцом может пройти не так уж гладко. Вдруг он изменился за три года настолько, что они не поймут друг друга? Неужели мнение матери о нем всегда было более верным, чем ее собственное?

Дон Мигель отвлек ее от раздумий:

— Ну вот мы и приехали. Подождите здесь, я скоро вернусь.

Раздался скрежет тормозов, проводник открыл дверь вагона, и дон Мигель скрылся из виду. Тэра нервничала. Поистине Техас полон сюрпризов.

Но потом она мысленно вернулась в прошлое. Вспомнила, как изнывала в Сент-Луисе от безделья, скучала по отцу и негодовала на дедушку, который не желал, чтобы она утруждалась. Возможно, она слишком долго была отрезана от настоящей жизни, поэтому и испугалась при первом же столкновении с ней. Поймут они с отцом друг друга или нет. но она узнает, чем он занят. А потом, если все сложится не так, как она мечтала, придется вернуться в Сент-Луис и принять предложение Джозефа Рутерфорда и все, что затем последует.

— Как я и предполагал, ближайший дилижанс до Кларендона будет только завтра после полудня, — сообщил вернувшийся дон Мигель. — Я взял на себя смелость нанять удобный дорожный экипаж.

— Вы поступили совершенно правильно! — решительно заявила Тэра, к которой быстро вернулось утраченное было присутствие духа. — Чем скорее мы доберемся до места, тем лучше.

Рука об руку со старым испанцем она проследовала к выходу, и вскоре уже разглядывала, сидя в экипаже, незамощенные улицы Хэролда. Вокруг простирались все те же необъятные прерии, и Тэра полной грудью вдыхала воздух свободы, которым так славится Техас.

Она покосилась на дона Мигеля, погрузившегося в раздумья, и пожалела, что старик так мало рассказал ей о легенде и обо всем, что с ней связано. Не человек, а устрица! Должно быть, створки его памяти можно открыть только силой!

Оранжевый шар солнца висел низко над горизонтом — зрелище, какого не увидишь в городах. Вечер принес с собой неожиданную прохладу, и Тэра время от времени ежилась в своем жакете. Сейчас она не отказалась бы очутиться в дорогом отеле и принять горячую надушенную ванну. После нескольких дней, проведенных в поезде и дорожной карете, у нее ломило все кости, но она утешала себя тем, что скоро получит все. чего жаждет, а главное, обнимет отца.

В дороге дон Мигель занимал ее рассказом о том, как впервые оказался в Техасе, как перевез сюда из Нью-Мексико семью. Это было еще в те времена, когда в Пенхендле хозяйничали команчеро. Эта часть Техаса была ничейной, и ее жадно расхватывали, как найденный клад, заявляли права на территории, до того принадлежавшие индейцам. Дон Мигель с семьей следовали по пятам за команчеро, гоня свое стадо овец на новые пастбища. Поначалу жизнь первых поселенцев была мирной, но позже пришли богатые скотопромышленники с оформленными заявками на землю: Оставалось или двигаться в глубь территории, или вернуться в Нью-Мексико. Дон Мигель выбрал первое, потому что успел полюбить бескрайние, норой неласковые просторы.

Тэра слушала внимательно в надежде на то, что история жизни ее спутника постепенно приведет к тому, что связало его с ее отцом, как они познакомились и сдружились. Но до этого было еще далеко, когда вдали послышатся стук копыт и отвлек старого испанца. Он напрягся, как струна, прищурился, вглядываясь в сумерки, и с губ его сорвалось приглушенное проклятие. Он поспешил подхлестнуть лошадь. Экипаж так встряхнуло, что Тэре пришлось ухватиться за дверцу, чтобы не слететь с сиденья. Дорога петляла, поэтому девушку то и дело бросало из стороны в сторону, она уже начала всерьез бояться за свою жизнь.

Все же она сумела повернуться и заметить темный силуэт всадника, упорно преследовавшего их. Внезапный резкий звук заставил ее ахнуть — это был револьверный выстрел! Пуля просвистела в опасной близости от плеча дона Мигеля, но тот и не подумал придержать лошадь. Погоня продолжалась, но усилия старого испанца ни к чему не привели. Всадник в конце концов догнал их лошадь и ловко схватил ее под уздцы, принудив остановиться.

— А ну-ка, Чавес, выходи! — приказал голос, не предвещавший ничего хорошего.

Приказ сопровождался легким движением дула револьвера, устремленного в грудь старика.

Возмущение пересилило в Тэре осторожность, и она схватилась за сумочку, собираясь выхватить пистолет. Однако рука испанца легла на ее пальцы в предостерегающем жесте. Всадник тем временем спешился прыжком. Разглядеть его глаза под низко надвинутой широкополой шляпой было практически невозможно, нижнюю часть лица прикрывал красный платок. Все это были типичные приметы дорожного грабителя, в том числе серый плащ, доходивший до кромки изрядно поношенных сапог и отлично маскировавший фигуру. Но одно можно было сказать с уверенностью: этот человек не шутил, направляя на испанца «кольт».

Он сгреб в горсть рубашку на груди дона Мигеля и бесцеремонно стащил того с сиденья. Сердце Тэры неистово билось. Оттолкнув старика, грабитель схватил ее за руку и потянул из экипажа. Она лишь успела вцепиться в сумочку.

— Что вам от нас нужно? — кротко спросил дон Мигель, поднимаясь с земли. — Денег нет ни у меня, ни у этой достойной сеньориты, поэтому…

— Меня больше интересует, чем ты занят сейчас, пронырливая старая ищейка! — донесся голос, искаженный плотно прижатым ко рту платком.

— Как это, чем занят? — с преувеличенным удивлением переспросил испанец. — Разве не видно? Сопровождаю вот эту сеньориту. Она едет к отцу.

— В жизни не слышал такого наглого вранья! — воскликнул незнакомец с неприятным смешком. — Мне известно, что ты…

Тэра так и не узнала, что же ему известно, потому что тишину снова прорезал стук копыт. Тэра глянула в ту сторону, откуда он донесся, — и оцепенела. К маленькой группе издалека приближался огромный белый как снег жеребец. Он казался нереальным, словно сотканным из лунного света, и таким же нереальным был стук его копыт. Он приближался стремительно, временами исчезая в зарослях чапараля, будто стлался над землей. Всадник его тоже был весь в белом — неподвижная фигура, за которой летели полы развевавшегося на ветру плаща, и создавалось впечатление, что это распростертые крылья. Он был как архангел, пронизанный лунным светом и потому особенно ясно различимый на фоне сгустившейся тьмы. Тэра обратилась в статую с широко раскрытыми глазами. Она не верила, просто не могла поверить, потому что такое, конечно же, невозможно… но это происходило! Конь и всадник летели к ним, не касаясь земли, и все же их приближение сопровождал стук подков, подобный грому.