Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Очень даже винная!» — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.
В конце концов, когда тебе ещё биографию расскажет такой… необычный собеседник. К тому же эти знания сейчас необходимы.
— Единственная наследница могущественного ведьмака Анджея Каторжинского, ныне покойного. Точнее, пропавшего без вести, но уже десять лет нигде не появлявшегося, потому официально считающегося покинувшим нас.
Я закусила губу. Так, информация интересная. С одной стороны, хочется бегать и орать: «Какая ведьма? Вы тут все бренькнулись?», с другой — со мной говорит летучая мышь. Поэтому, кто тут бренькнулся, — это очень хороший вопрос.
— Алина, мне не нравится выражение твоего лица, — авторитетно заявил Бецик.
— Мне сейчас много чего не нравится, — призналась я. — Но об этом потом. Скажи мне, Вислава… она…
— Такая гадина, — тут же пожаловался Бецик. — Так бы и проредил ей патлы, но ты не разрешала.
— Да ну? — искренне удивилась я. — Так люблю родственницу?
Бецик озадаченно моргнул.
— Терпеть не можешь. Но ты ж у нас всегда такая вежливая, тихая. Мухи не обидишь, даром, что ведьма. Вот и всегда просила меня на эту кобру не гадить… не ставить её в неловкое положение.
Хм-хм, теперь понятна реакция Виславы на мои слова. Если Алина была робкой девочкой, то даже такое замечание сломало шаблон. Ладно-ладно, разберемся. Обижать себя не дам.
— А она у нас на каких правах живет?
— На правах того, что всё своё наследство промотала, а твой отец тогда пожалел её. Хоть и кругом его боялись, но с родными он всегда был добр, — заметил Бецик. — А его не стало, так Вислава вовсе охамела. Ещё притащила своих сестер по обряду, у-у-у, выдры, я бы их…
— Успеется, — решительно сказала я.
Бецик снова подозрительно посмотрел на меня.
— Алин, а ты хорошо головой приложилась. Теперь ясно, почему Вислава верещала на всю лекарню. Я-то значения не придал, но теперь понимаю.
— Ты мне дальше давай, — нетерпеливо перебила я. — Про Дороту, про Шаленого, про колдовство.
— Да что тут… Дорота служит в доме давно, ещё при дедушке твоём была. Домоуправительница. Любит тебя, как родную. А Шаленый — хороший лекарь, уважаемый пан. Вот тебя к нему сразу и повезли.
— А насколько безопасно мне появляться в доме?
Бецик позабыл, что говорил. Только возмущённо взмахнул крыльями.
— Ну ты скажешь! Это пусть они тебя опасаются!
Неплохо бы. Но, судя по всему, это просто утешение. Так как он сам сказал, что Алина была «тихая».
— И ты не забывай, что там же Дзяды, а потом Выданье! — вдруг занервничал он. — А там хочешь-не хочешь, надо быть в форме!
Час от часу не легче.
— А… — начала было я, но по коридору раздались шаги.
— Божечки-мышечки, меня не должны тут видеть! — Бецик в панике заметался по кровати. — А-а-а, спасите!
3
— Да тихо ты! — шикнула я и, ухватив его за шиворот, сунула под покрывало.
Он пискнул и попытался возмутиться, но я тут же кинула сверху подушку.
Дверь тихонько приоткрылась, бледно-золотистый свет просочился сквозь щель между полом. — Алина, вы не спите? — шепотом спросил пан Шаленый.
— Сплю, — невозмутимо отозвалась я.
Вообще, просто обожаю этот вопрос. Спящий человек на него попросту не ответит, а неспящий… ему задавать вопрос не очень-то разумно.
— И говорите во сне? — ни капли не смутился лекарь и бесшумно вошёл в палату. — Прошу прощения, но я услышал, что вы с кем-то разговариваете.
— С… сама с собой, — выкрутилась я, глядя, как над ладонью Шаленого появился светящийся голубой мотылек. Мягкое сияние рассеяло тьму не хуже ночника.
— Если пациента тянет на разговор с умным человеком, то это замечательно, — улыбнулся лекарь и сел на стул, стоявший неподалеку.
Я заметила, что он рассматривает меня. Спокойно, без каких-либо липких намеков, но в то же время с интересом. И, кажется, немного растерялась. С одной стороны, приятно, что на тебя так смотрит весьма симпатичный мужчина, с другой… я его совсем не знаю, а мы одни в тёмной комнате.
«Дура ты, Алина! — тут же ошпарила мысль. — Он же врач! Смотрит на тебя, как на пациента, а не на девушку!»
Хотя что-то подсказывало, что и немножко как на девушку тоже.
— Алина, вам очень трудно с ними жить? — вдруг ошарашил он вопросом.
Под покрывалом завозился Бецик, тыкая меня лапами в бедро. Я легонько дёрнула его, чтобы не пихался.
— С кем? — на всякий случай уточнила, понимая, что перед лекарем разыгрывать дурочку особо не получится.
— С вашей семьей. Особенно после смерти отца.
Да уж, ну и вопросец. И до смерти-то не знаю, как жилось! Однако выбирать не приходилось, к тому же сейчас правда убедительнее любой лжи.
— Может быть, я и могла бы что-то сказать, но я действительно не помню ничего, пан Шаленый. Совершенно.
Он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и задумчиво поглядывая на меня.
— Я вижу, что вы не врёте. Но всё же надеялся на прогресс.
О как. Бецик замер, и я устроилась поудобнее, подоткнув подушку.
— А когда память вернется, кстати?
Шаленый помрачнел. И это мне совсем не понравилось. Если на тебя так смотрит врач, то или ты совершенно здоров, или уже умер. Одно из двух. Судя по тому, что я дышала и думала, вариант первый. Но при этом есть что-то, от чего лекарь не в восторге.
— В том-то и загвоздка, что вы целиком и полностью здоровы, Алина. Что именно с памятью — определить сложно. То ли удар повлиял, то ли что-то было в заклятии, которое вы читали вчера. Если вспомнить его, то дело пойдет веселее.
Здрасте-приехали. Замкнутый круг.
— Ясно, — кивнула я, прикидывая, как глубоко вляпалась. А получается, что очень глубоко. — А когда меня отсюда выпустят?
— Это не тюрьма, Алина, — чуть нахмурился Шаленый, явно задетый моими словами.
— Простите, я не хотела вас обидеть, — искренне повинилась я. — Так когда?
— Завтра, — огорошил он ответом.
Несколько минут я сидела молча, соображая.
Лекарь же тихо встал, пожелал спокойной ночи и покинул помещение.
— Завтра… — эхом повторила я.
— Пусти! Пусти меня! Пи… — донеслось из-под покрывала.
Я спохватилась и помогла Бецику выбраться. Тот махал крыльями, перебирал лапами и непрерывно пыхтел. В пыхтении явно крылись зашифрованные ругательства, характеризующие меня как очень плохую ведьму, отвратительную хозяйку и безалаберную пациентку.
— Ну ладно-ладно… — Я сгребла фамильяра в
