class="empty-line"/>

Он, однако, не церемонился, все делал уверенно и по-деловому, и никаких больше поцелуев и ласк. Уложил ее на кровать, овладел ею, а затем лег и закурил.

Она лежала рядом, положив голову ему на плечо, и водила пальцем по его телу. На левом боку, чуть повыше бедра, у него были шрамы, похожие на маленькие кратеры, она нежно коснулась одного из них пальцем и спросила:

– Что это?

– Он не ответил, лишь прищурился.

Но она знала, что это шрамы от осколков разорвавшегося снаряда. Ей рассказывала об этом ее подруга, мать которой близко дружила с его матерью. Она знала, что он когда-то, будучи еще 18-летним юнцом, был призван в армию и оказался на разгоревшейся как раз тогда настоящей войне, где и был ранен. Несколько таких же маленьких шрамиков у него остались и на лице. История с ранением на войне еще больше подогрела ее чувства к нему, создав вокруг него некий ореол героизма.

– А у тебя неплохая фигура, – спустя какое-то время сказал он и привлек ее к себе…

Когда они уже были одеты, он спросил, не хочет ли она чего-нибудь поесть или выпить. Она попросила лишь воду. Он распорядился, и воду принесли – в маленькой пластиковой бутылке. Они сидели в креслах, между которыми стоял низкий столик, она пила воду, а он курил. Вдруг он спросил, нет ли у нее подруги, которая захотела бы встречаться с его другом. Он стал рассказывать, что ему самому никогда не приходилось прибегать к помощи профессиональных жриц любви, так как он, слава Богу, пользуется у девушек популярностью, а вот его другу не везет, у него нет подружки. Она молча слушала его, уже ничему не удивляясь, а когда он наконец замолчал, просто ответила, что подходящей подруги у нее нет. Говорить что-то еще не имело смысла.

Они вышли из отеля. Он спросил, дойдет ли она сама или ему проводить ее до маршрутки. Ее это больно ранило… и уже не в первый раз.

– Как хочешь, – как можно равнодушнее произнесла она, а про себя с горечью подумала, что другие парни, ухаживавшие за ней и не добивавшиеся от нее даже поцелуев, провожали ее до самого дома, а он даже до остановки проводить не хочет.

Он словно почувствовал, что творится у нее на душе, и торопливо прибавил:

– Я провожу.

Они шли рядом, не держась за руки, словно чужие. А ей так хотелось, чтобы он обнял ее. И тут она неожиданно для самой себя взяла его под руку и робко прижалась к нему. На долю секунды она почувствовала его колебание, словно он не хотел этого или опасался, что его кто-то увидит с ней.

– Ты что стесняешься меня?

– Нет, я о тебе думал, ты не боишься, что тебя кто-то может увидеть со мной?

– Нет. И кому какое дело?

Он спросил, ждут ли ее дома. Она ответила, что до 10 вечера не ждут.

– А тебя?

– Конечно, ждут, – ответил он, и в его словах ей почудился некий упрек, что сейчас ему приходится возиться с ней, вместо того чтобы направляться прямиком домой.

Они подошли к остановке. Транспорта не было. Она вынула из сумки конверт и протянула ему.

– Что это?

– Узнаешь, когда прочтешь. Только сейчас не открывай, откроешь, когда я уеду. И мы больше не увидимся. Это на прощание.

– Ладно. Как хочешь, – сказал он.

Ожидание снова было мучительным. Из миллионов слов, которые она могла бы ему сказать, ни одно не имело смысла. Ей казалось, он просто стоял и ждал, когда она уедет, чтобы пойти своей дорогой. Ну что ж, скоро так и будет. Вот наконец-то и долгожданная маршрутка.

– Прощай.

– Пока.

Он заплатил за нее и захлопнул дверь маршрутки. Машина двинулась, и она посмотрела вслед его удаляющейся фигуре.

«Все кончено», – подумала она и откинулась на спинку сиденья.

Глава 3. Свидание третье

Был предновогодний вечер, 31 декабря. Ее мобильный вновь зазвонил. Она машинально взяла трубку, в этот день было много звонков от друзей и родственников.

– Привет! – не узнать этот голос было невозможно. – Помнишь меня?

– А кто это?

– Это Андрей?

– Какой Андрей? – вновь спросила она, повинуясь какому-то внезапному капризу.

– Князев.

– А по отчеству? – продолжила она «игру в неузнавалки».

– Романович, – недоуменно добавил он. – А что, у тебя много знакомых Андреев Князевых?

– Хм…

– Ты что не узнала меня?

– Ну привет, Андрей Романович. Теперь я тебя узнала. Как поживаешь? – игриво ответила она.

– Все пучком. Вот звоню тебя поздравить с наступающим и пожелать всех благ.

– И тебе того же.

– Надеюсь, в новом году мы встретимся.

– Я тоже надеюсь, – непроизвольно ответила она и чуть смутилась.

Они перекинулись еще парой-тройкой фраз.

– Ну ладно, всего хорошего. С новым годом!

– С новым годом! Пока.

Она положила телефон на тумбочку и легла на кровать, при этом безотчетно улыбаясь. Он все-таки позвонил, спустя два года, подумала она. Она знала, что он собирался позвонить ей, потому что подруга рассказала ей, что он просил номер ее мобильника. Это было больше месяца назад. И вот он позвонил. Ей казалось, что это триумф, он наконец-то оценил ее по достоинству, он хочет отношений с ней, но не тайных, а открытых, честных. Этот Новый год принес ей наконец радость и счастье, чего уже давно с ней не случалось. В последующие дни она почти летала от счастья и вся светилась. Даже на работе заметили, что она как-то преобразилась вся, а на вопрос сослуживца, как она провела Новый год, она даже ответила, что с ней в новогоднюю ночь произошло чудо.

Прошла зима, наступила весна. Он больше не звонил, но она почему-то не переживала по этому поводу. И вот в апреле, в день рождения ее подруги снова раздался звонок.

– Привет.

– Привет.

– Как дела?

– Хорошо.

– Слушай, ты идешь сегодня к Маше?

– Да. А Ты там будешь?

– Нет, я не пойду. Слушай, Лара, а ты можешь пораньше выйти, чтобы мы встретились здесь, у нас в черемушках? А потом отсюда пойдешь к Маше? (И он и ее подруга жили в одном районе города).

– Хорошо. Давай в 2 часа дня, в 4 я