устраивала Вальку примерно до семи лет. Когда началась школа, она буквально влюбилась в свою первую учительницу. Это была уже не очень молодая женщина, недавно потерявшая семью вследствие трагических обстоятельств. Свою любовь к детям, не реализованную до конца в собственном доме, она перенесла на детдомовскую мелюзгу, и они платили ей сторицей.

Через повариху, которая когда-то хотела удочерить ее, но из-за судимости получила отказ, Валька разузнала историю «училки». Через месяц занятий, дождавшись окончания последнего урока, она подошла к учительнице и, в полном соответствии со своим дерзким характером, огорошила ее ультиматумом:

— Я хочу усыновиться, то есть удочериться. У вас никого нет. Возьмите меня, я буду вам самой лучшей дочкой.

Выдохнув это одним махом, она от волнения вдруг расплакалась, сквозь слезы выкрикнула ещё: «Честно, зуб даю» и выскочила из класса.

Особенностью Вальки была ее везучесть. И в этом случае ей тоже повезло. Учительница уже сама положила глаз на эту смышлёную, прилежную девочку, которая так разительно была не похожа на ту, о которой ей рассказывали воспитатели, когда она изучала состав своего будущего класса.

В общем, Валька «усыновилась» и выполнила своё обещание быть хорошей дочкой. Оставаясь, в целом, прежней шаловливой и дерзкой Валькой Ракетой, она никогда не переходила ту грань, которая могла бы по-настоящему огорчить ее приёмную маму.

А та, внимательно наблюдая за развитием девочки, заметила, бывая с ней в магазинах, с каким интересом она наблюдает за работой продавцов в магазинах одежды. Сами по себе вещи ее интересовали лишь постольку поскольку. Ее захватывал сам процесс торговли, внешний вид продавцов, их поведение в различных ситуациях при общении с покупателями.

Поэтому после школы мать посоветовала Вале поступить в колледж на отделение торговли. Успешно закончив учёбу, девушка по распределению переехала в другой город, сняла квартиру и работала теперь продавцом в магазине мужской одежды. Здесь у неё и случилась эта история с мужчиной, который упорно не хотел просыпаться.

Собственно, это был третий ее мужчина за два года жизни в этом городе. Характеристика «разбитная», которую ей дала Калерия Германовна, была справедлива лишь в том отношении, что она была весёлой, коммуникабельной женщиной, легко сходилась с людьми в любой социальной среде. А в том телефонном разговоре она была «на нервах», как она сама определила впоследствии тогдашнее своё состояние, и ее заносило в сторону развязности, ей, вообще-то, несвойственной.

Красивая, стройная продавщица в отделе мужских костюмов привлекала внимание мужчин. И Валя этим беззастенчиво пользовалась. Стоило им обратиться к ней за консультацией по поводу покупки, как они оказывались в безвыходном положении. Валентина просто опутывала их своим обаянием. Тактично, вежливо и, казалось бы, ненавязчиво, но с удивительной быстротой заставляла мужчин поверить, что товар, у которого они остановились или держали в руках, пошит именно на них и лично для них. И редко кто из мужчин уходил без покупки, даже если они ее сегодня не планировали. Другие продавцы восхищались умением девушки быстро реализовывать даже залежавшийся товар и иначе, как Валькой Ракетой, не называли ее между собой.

Но любые фривольности, грубые намёки и грязные предложения пресекались ею так, что злоупотребивший этим мужчина избегал впоследствии заходить в ее отдел. Но если мужчина был достоин ее внимания, в тенета Вали он попадал быстро. И все три раза это оказались женатые мужчины. То, что в разговоре с Калерией Германовной она представляла себя ей чуть ли не охотницей за женатыми мужчинами, было неправдой. Все три ее знакомства были случайными. Не она, а мужчины первыми стали искать отношений с ней.

Сама Валентина пока не собиралась замуж. И ей претило разваливать браки. В ней жило неизвестно откуда появившееся чувство женской солидарности с жёнами, изменяющих им мужчин. У нее на этот счет была своя философия. Она просто ставила себя на их место и представляла себе, каково им узнать о неверности мужей. Она знала, что измены, как правило, недолго остаются тайной. Неожиданно вскрывшаяся правда может стать трагедией для хорошей семьи, для детей. Разоблачения могли обернуться большими неприятностями и для неё, Валентины, лично.

Поэтому, спустя какое-то время, когда пыл страсти любовника начинал остывать, она предлагала «неверному женатику» расстаться с ней. Двое первых «бздунов», как она впоследствии цинично их назовёт, признали ее аргументацию расставания с признательностью и щедро отблагодарили на прощанье. Они дорожили своим домашним семейным согласием и страшились неизбежного появления грозовых туч над своей головой в случае простой оплошности с их стороны.

Кстати, слово «бздуны» Валя впервые и даже неожиданно для самой себя употребила в телефонном разговоре с Калерией Германовной. В тот момент она ещё подумала: «Ничего себе разошлась, Валюха! Полегче, а то, бог знает, что про тебя подумают. Реально — за шлюху примут». Но слово это все-таки не было случайным в лексиконе Валентины. Оно подразумевало некоторое ее презрение к трусоватой сущности всех неверных мужей в целом.

А вот с третьим мужчиной у Вали неожиданно все пошло наперекосяк. Она была крайне раздражена тем, что его непробудный сон нарушил ее уютный привычный уклад жизни. Автоматически ее раздражение падало и на предполагаемую жену Константина. Поэтому она так вызывающе повела себя в разговоре с Калерией Германовной. Сейчас, идя на встречу с ней, она предчувствовала, что выбрала не тот путь в решении своей проблемы. Но другие пока не приходили ей в голову, и она вошла в сквер.

ФОТОГРАФИЯ

— Здравствуйте, уважаемые бабули, а где же ваши бузотёры?

Валентина остановилась перед скамьёй у фонтана, где в тени под старыми липами сидели три пожилые женщины.

— Так, будни ведь, на своей работе бузят, в садиках. Дают нам передохнуть, слава богу. А вы кого ищете? — откликнулась одна из женщин.

— И кто же из вас будет Калерия Германовна? — спросила Валентина, похлопывая своим паспортом по ладони.

Она решила, что самый верный способ заглянуть в паспорт Калерии, это предварительно показать свой.

— Меня зовут Валентиной, — она продемонстрировала раскрытый документ.

Женщина, выглядевшая несколько моложе своих соседок и одетая более элегантно, поднялась и предложила девушке перейти на скамейку дальше по аллее.

— Жаркий день опять будет, — начала разговор Валентина, смущённая тем, что женщина оказалась, действительно, пожилой, без сомнения. Ей было неловко от того, что в разговоре по телефону она держала себя вызывающе цинично, если не сказать — хамовато. — Это ваши соседки?

— Да, старушенции из окрестных домов. Душно нынче в квартирах-то даже ночью. Рановато в этом году стартовало лето. Ещё только начало июня, а припекает уже с утра, как в середине июля. Вот и