Выражение, сделавшее несправедливо красивое лицо с легкой щетиной на квадратных скулах и волевом подбородке еще более неприветливым, все больше вгоняло беспросветную тревогу. Но я изо всех сил старалась не показывать лихорадочного волнения, сохраняя непринужденный вид, будто начальник вовсе не грозился лишить меня премии.

— Вы хотели видеть меня? — поинтересовалась я своим самым милым голосом.

Прикрыла за собой двери и сделала пару шагов вперед, широко и лучезарно улыбаясь мужчине, но внутри все сжималось от жгучего беспокойства.

Хоть бы не депремировал, хоть бы не депремировал, хоть бы не депремировал!

Владислав Валерьевич отнюдь не разделял моего фальшивого прекрасного настроения.

— Вижу, ты в хорошем расположении духа? — поинтересовался он. Это было сказано весьма дружелюбным тоном, от которого, однако, мои ладони стали важными.

— Эмм… — я не знала, что ему ответить, поэтому решила и дальше хлопать ресницами, изображая совершенную непричастность. Иногда (крайне редко) это срабатывало, тем не менее, я всей душой надеялась на благоприятный исход и для нынешней ситуации.

— Кажется, в самом начале мы достаточно детально обговорили твои обязанности, как моего ассистента. Ты показалась мне благоразумной, и я был уверен, что мы друг друга услышали и поняли. Может, тебе следует напомнить, что ты, подчеркиваю, обязана быть со мной на связи двадцать четыре часа в сутки. Никак иначе. Не имеет значение, как далеко ты находишься, и чем занимаешься на тот момент, когда мне понадобится вызвать тебя, или дать указания. Разве я прошу о многом? — с искренне недоумевающей интонацией вопросил Владислав Валерьевич.

Я стиснула зубы, чтобы не фыркнуть вслух, и быстро закатила глаза, чтобы он этого не заметил.

О многом ли Земской просил… даже не просил, а требовал? Да, черт подери.

Я скажу больше, этот сексуальный козел явно перегибал палку.

Первоначально я устраивалась его помощницей в делах, имевших отношение ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО к работе. Ведь это и подразумевала собой вакансия, выдвинутая компанией? Если Земской нуждался в няньке, он должен был так и написать. Мол: «Успешному, самостоятельному, тридцатидвухлетнему мужчине требуется нянька прислуга», а не бросать пыль в глаза людям, отчаянно ищущим адекватную работу с хорошей зарплатой.

В моем трудовом контракте не было прописано отдельным пунктом то, что помимо своих прямых должностных обязанностей, как ассистента, я так же должна исполнять все его прихоти, не связанные с деловыми встречами, консультациями, совещаниями и ведением документации.

Босс действительно обожал дергать меня в свободное время, и он всегда добивался своего, доводя до меня до исступленного желания избавиться от телефона: выбросить из окна съемной квартиры на тринадцатом этаже, утопить, сломать, закопать во дворе дома… Но мне кажется, решись я на столь отважный поступок, то посреди ночи проснулась бы, услышав знакомый звук, уведомляющий о сотнях пропущенных сообщений, и увидела бы серебристый самсунг, который необъяснимым образом вернулся с того света.

Какого рода указания мне поступали от Владислава Валерьевича? От самых нелепых до самых смущающих…

К примеру, проторчать в пробках несколько часов, чтобы забрать его обеденный ланч из японского ресторана без службы доставки. Еду той же кухни из любого другого (приличного) заведения он категорически не принимал. Или отправиться на другой конец Москвы, опять же, потратив полдня на ожидание в дороге, ради того, чтобы забрать его костюмы из химчистки, и лишь черту известно, почему он отдавал предпочтение ей, а не любой другой, обращаться в которую было бы гораздо проще и ближе.

Пару дней назад очередное поручение босса занесло меня в область, город Подольск. Я была там впервые. Мое задание состояло в том, чтобы записать Владислава Валерьевича к его любимому парикмахеру, о котором я знать не знала (до меня этим занимался предыдущий ассистент). Почему бы не договориться обо всем по телефону? Да потому что у семидесятипятилетнего Михаила Геннадьевича его не было. Но, несмотря на это, старик — парикмахер в четвертом поколении — не имел проблем с клиентурой. Все желающие воспользоваться его профессиональными услугами либо ожидали в порядке живой очереди, либо приезжали для записи на определенную дату. Такие дела.

А теперь, внимание, вопрос: какие еще сюрпризы уготовила мне моя работа, и какой бзик нагрянет в голову босса?

Нет, чтобы сказал: «Знаешь, Анжелика, прости меня, гада, заставляю тебя мотаться туда-сюда. А лети-ка ты на Мальдивы… привези мне оттуда самых красивых ракушек для моей коллекции… ой, у меня ее нет, но ничего, дело поправимое. Будешь периодически летать на острова, пополнять мою коллекцию»… Что-то в этом духе.

Короче говоря, у меня было два вывода относительно претензии Земского.

Первый — либо этот мужчина всерьез не осознавал, как много он диктовал, и как унизительно для меня, на самом деле, это было. Однажды, спустя пару недель после того как я вступила в должность, мне пришлось забирать его девушку-на-ночь и вести ее в ресторан, где у них было назначено свидание, потому что он опаздывал и не мог сам этого сделать. Естественно, в каком месте Мистер Большой Босс перегибал палку?!

Второй вывод — Владислав Земской как раз таки все очень четко понимал, и ему просто нравилось издеваться. Ведь не зря же его же подчиненные дьяволом прозвали…

— Я приму твое длительное молчание за раскаяние, — изрек Владислав Валерьевич, кивнув самому себе. — Премии лишать не буду. На этот раз. Однако впредь хорошенечко уясни, — с грозным видом поднявшись с кресла, он обошел стол и, гипнотизируя плавностью походки, направился в мою сторону. — Всегда. Носи. С собой. Чертов. Телефон, — отчеканил предложение, уделил каждому слову здоровенную порцию холода в голосе, отделив их короткими резкими паузами, которые резали по слуху и прогоняли склизкий холод вдоль позвоночника.

Затаив дыхание, я наблюдала, приближался шатен.

Боже-боже, он чертовски великолепен!

Владислав Валерьевич мог бы с поразительным успехом рекламировать костюмы от известных модных домов вроде «Армани», «Прада», или «Гуччи». Они отлично дополняли друг друга (имею в виду, Земской и костюмы), и, по правде говоря, я даже представить себе не могла его в какой-то другой одежде, типа обычной повседневной, или домашней. Воображать, каков мой босс совсем… прямо совсем-совсем без одежды, я строго-настрого себе запретила, ибо это грозило носовым кровотечением (знаем, проходили).

Остановившись в полушаге от меня на неприемлемо близком для начальника и подчиненной расстоянии, Земской спрятал большие ладони в карманах брюк, отчего ткань плотно натянулась именно на том самом месте, где присутствовала опасная для моей фантазии и к тому же немаленькая выпуклость.

Господи, спаси и сохрани мою грешную душу.

— Повесь телефон на шею, если обладаешь провалами в памяти и забываешь о нем, — с любезной улыбкой дал совет мужчина.