Особенно классное ощущение было ранней осенью, когда листва переливалась немыслимыми оттенками от кроваво-красного до нежно-золотистого. И эта разноцветная волна катится по сопкам, тянется к речной глади, отражается в ней. И не верится, что это не картинка лихого художника, а просто сопки над рекой. Это было здорово, но мало и редко…

Спасение пришло неожиданно: появились реконструкторы. Сначала всякие толкинисты: эльфы, цвёльфы, гоблины и другие существа. Собирались они в парке «Динамо», в какие-то свои игры играли. Устраивали спектакли для себя. А для игр им нужны были эльфийские мечи, луки и прочие аксессуары. И ребята эти часто были совсем не из бедных семей.

Тут я и вспомнил про свое увлечение. Думаю: а почему мне не совместить приятное и полезное? Стал для них мастерить всякие мечи, самострелы и прочую красоту. Деньги у меня были: всё-таки какой-никакой промысел у меня получался.

Купил я гараж на окраине, недалеко от башни Инфиделя (это такое странное здание на сопке перед выездом из города на мост через Амур). В ней, сколько себя помню, тусовались хабаровские неформалы. С местными гаражными мужиками по рюмке чая выпил, договорился. Помогли они мне свет протянуть, воду. Даже нужник с душем себе соорудил. До кучи прикупил пару списанных станков, инструменты, оборудовал там мастерскую. Там и делал свои поделки, а коммерцию потихоньку свернул.

Миллиона денег мне это не приносило, но на нормальное житье хватало. Да и времени забирало куда как меньше. Сначала заказов было немного. А потом…

Как-то зашел ко мне приятель студенческих лет. Только он не на истфаке учился, а на филологическом. Ходил в неформалах и реконструкторах. Как увидел мои мечи, кинжалы, так и запал. В тот вечер я продал первый меч и два лука.

На следующий день пришли два чудака с паролем: «Мы от Дмитрия». Потом еще. И понеслось. Я у них сам стал реконструкторским персонажем. Так и говорили: купил у Кузнеца возле башни Инфиделя. Хотя сам я старался от них, как бы сказать, держаться чуть в стороне. Да, хорошие клиенты, но я не из этой тусовки. Как-то оно там было всё… слишком пафосно, что ли. А клиенты всё шли.

Кто только ко мне не приходил. Из Владика, из Иркутска люди обращались. Сарафанное радио в таких делах лучше любой рекламы. Делал им и мечи, и шашки, и даже шпаги. Пистоли делал. Правда, огнестрел требовал огромного времени. То есть просто поделка – это недолго. У меня свой смак был: сделать так, как оно на самом деле было. Но это уже мой прибабах.

Постепенно всякие замки ружейные освоил. Даже колесцовый замок делал. Это такая сложная загогулина, которая считалась шагом вперед на пути совершенствования ручного огнестрела. Его предшественник, фитильный замок, был менее надежным, требовал постоянного доступа к огню. Правда, колесцовый замок приходилось «заводить» ключом для каждого выстрела. Был еще ударно-кремнёвый замок. Поначалу он имел не особенно много поклонников, зато потом, когда его доработали, он больше ста лет был основным. Считай, что до изобретения патрона.

Не только всякие реконструкторы, которые после толкинистов появились, но и нормальные люди заказывали. Кто-то в подарок для друга или начальника заказывал, кто-то себе. А кто-то и любимой в подарок. Я наловчился из металла всякие красивые вещи делать: серьги, браслеты, даже розу раз выточил из бронзы.

Братки тоже заходили. Выкидные ножики-бабочки заказывали. Пару раз даже огнестрельное оружие чинил. И ничего так. Ну бандюки. Жизнь такая, что от бандюков пользы больше, чем от государства. Тем более что бандюки были знакомые: с кем-то вместе учился, с кем-то в секции занимался. Кстати, это и помогло мне от всяких «крыш» избавиться. Наезды были, не без того. Но это так, не серьезные люди, а хулиганье местное. Поскольку парень я был нехилый, смог объяснить, что им здесь не тут.

Так и жил. И честно говоря, жизнь эта мне нравилась. Про меня знали. Обращались часто. Денег хватало. Квартиру не менял: мне на одного и двухкомнатной было выше крыши. Вот ремонт сделал, машину купил. Понятно, что подержанную «тойоту», на таких весь город ездил. Но год не старый, рабочая такая лошадка. Тусовки я никогда не любил. Наркотой (у нас говорили «химкой») не баловался, хоть и модно оно тогда было. Мастерил себе в гараже на заказ и для души. По чуть-чуть писал свой диссер. Нет, в вуз идти я не собирался. Так, для себя пописывал. Интересно же. И чем больше читал-писал, тем интереснее становилось.

В свободное время стал на всякие полезные для здоровья и души штуки ходить. Раз в неделю ходил качаться, чтобы жирок не образовывался, а мышцы не забывали, как нужно работать. По выходным или в бассейн ездил, или на лошадках кататься. Словом, не жизнь, а малина. Да и в личной жизни всё было путем. Постоянной дамы сердца не было. Но я и не сильно рвался: как только понимал, что следующий шаг – женитьба, так и спрыгивал с поезда. Ну и общаться старался не с теми, кто сильно замуж торопится. И чем ближе к тридцатнику, тем меньше мне хотелось кого-то в свою жизнь пускать.

И как всегда, моя классная жизнь в самый неподходящий момент взяла и закончилась. Точнее, не закончилась, а как-то непонятно изменилась. Блин, тут и не скажешь сразу.

Словом, познакомился я с девицей. Такая вся блондинистая, коса до попы, глаза голубые, дымкой подернутые. Зовут Людмилой. То есть по-человечески ее Людой зовут, а мне она каким-то чудным именем представилась. Тоже из реконструкторов. Только не по Толкину, а как-то иначе. Она – тоже эльф, но другой. И девочке было уже вполне за двадцать.

Пару раз встретились, посидели в моём любимом грузинском кабачке в центре. Сходили вместе послушать музыку в кафе «Вечера». Даже как-то заночевала она у меня. Что называется, секс по дружбе и взаимному расположению. Такие встречи у меня случались несколько раз в месяц и никак не продолжались, разве только столкнемся где-нибудь случайно.

Но эта встреча не закончилась. Она стала таскаться ко мне в мастерскую, даже помогала. Рассказывала всякие ирландские сказания. Хотя шут их знает, насколько они ирландские. Я по фольклору не спец, а по истории – только XVII–XVIII века. Но она здорово рассказывала. Пела под гитару – тоже, знаете, душевно. Ты химичишь что-то над механизмом, на полке лампа горит, а она в кресле с гитарой наигрывает так негромко. Романтика, однако.

Короче, в какой-то момент чувствую: втюриваюсь. Причем по-тяжелой. Больно, но надо спрыгивать. Еще немного – и уже сам не спрыгну.

Решил не откладывать дело в долгий ящик. В ближайшие выходные собирались мы поехать на левый берег Амура. Там у моих друзей домик был, хотя жили они в городе. У домика озерцо. Не Байкал, но купаться вполне можно. И вода потеплее, чем в Амуре. Вокруг до самой реки зелень зеленая, у озера ивы с березками. Красота, одним словом. Я у них часто ключи брал, если хотел один побыть или не совсем один.

Вот сели в машину и поехали. Еду и думаю: мол, там и скажу. Посидим, выпьем чего-нибудь душевного. Тут я и скажу: так и так, любовная лодка разбилась о быт. Давай останемся друзьями. Что в таких случаях говорят?

Приехали. Я камин затопил, она на кухне что-то хлопочет. Накрыла столик. Как положено у романтических пар, свечи вместо лампочек зажгла, шторы задернула, чтобы не мешали. Сидим молча, цедим вино. Вкусное, собака. Посмотрел на нее – аж «ля» в горле запало. Такая вся грустная, растерянная, красивая. Ну не могу я ей сейчас ничего такого говорить. Ладно, думаю, в следующий раз скажу.