— Е! Его смерть была трагична, но красива, — подхватил Стив.

— Хуже! — Пушкин наградил Стива своей фирменной злобной улыбкой. — Ты представляешь, как выглядит умирающий от брюшного тифа? О! Это жуткое зрелище!

Он согнулся, словно у него болел живот, издал хрипящий звук, грохнулся коленями об пол, подпрыгнул, дотягиваясь до Евы. На мгновение его пальцы вцепились в руку мертвой хваткой. Было больно, но настолько неожиданно, что Ева не успела ничего сказать.

— Вот! — торжественно показал Пушкин на следы от своего захвата. — Вот так выглядят розеолы. Они вскакивают у заболевших. О вздутом животе, сером налете на языке я уже не говорю.

Ева сглотнула — по горлу словно теркой прошлись.

— Вы что тут?

Появившийся в комнате парень был… был… необычным.

— Отомри, — прошептала Машка. Тихо так, одними губами прошептала, но Ева услышала и опустила глаза. Какая-то она сегодня задумчивая.

У парня было узкое бледное лицо, густые буйные черные вихры. Темные удивленные глаза. Он чуть сутулился. Это из-за роста. Высокие всегда сутулятся. В руках держал железную раму с прикрепленными к ней проводками, пружинками, гирьками. Сама рама была усеяна шестеренками, валиками с мохнатящимися барабанами, позвякивала цепями.

— О! — перестал умирать Пушкин. — Евка, смотри! Бог пришел. Сейчас станет жарко.

— Что вы тут стучите? Я же сказал, сам все сделаю.

Парень говорил негромко и спокойно. Голос совсем не вязался с тем, о чем он спрашивал. Вроде как должен быть недоволен шумом, а спрашивает тихо. Кого-нибудь разбудить боится? Он был одет в черные брюки и черную водолазку — цвет подчеркивал худобу.

— Мы поклонялись богу солнца, — хитро прищурился Пушкин. — Взывали к нему. Он пришел. Кстати, это — Ева.

Парень еле заметно поморщился.

— Привет! — повернулся он к Еве. — Я — Ра. Меня этот клоун привел.

Пушкин снова грохнулся коленями об пол, взметнул руки над головой.

— О, великий Ра! Мудрость свою яви нам! Да не погаснет над нами солнце!

— Чего он опять орет? — в дверном проеме появилась копия худого парня с точно такими же буйными вихрами.

— Птах, знакомься! — Ра резво схватил Еву за руку и потащил к своему двойнику. — Это Ева! А это — мой брат, Птах.

— Как? — После ошибки с Гауфом Ева не спешила проявлять свои знания.

— Солнце! Над нами взошло солнце! — бился на полу Пушкин.

— Это еще что! — хмыкнул от компьютера Стив. — У них есть третий брат. Зовут Гор.

— Привет, Ева! — радостно тряс руку новой знакомой Птах. Или это уже был его брат? — Если запутаешься, ерунда. Мы похожи! А имена нам давал дед. Он известный египтолог. Вот мы и оказались солнечными богами! Редька! Держи! Ты искал коммутатор.

— Ое! Вы собрали! — Стив маленьким танком прошелся по комнате, сметая все на своем пути.

— Еще нет! — Ра махнул перед собой рамой, свистнули провода и пружинки.

Ева отступила, уходя из зоны поражения — увлеченный Ра не видел, кто с ним рядом. И столкнулась с застывшим посреди комнаты Пушкиным.

— Солнечные божества — Птах, Ра и Гор, — тихо произнес он. — Ра правил в Гелиополе, Птах в Мемфисе, а Гор… уже не помню где. Птах среди них самый интересный. Он сама вечность, по ту сторону творения. Антиматерия. Прикинь? Винни Пух про него правильно сказал: он вроде есть, и его сразу нет.

— Слушай, — покосилась на него Ева, — тебе не надоело?

— Ты? Смертельно! Да и выглядишь ты сегодня хреново.

Он тут же исчез. Побежал выражать восторги железной раме. Ева привычно глянула на согнутую спину у компьютера. Музыка смолкла, из динамиков доносилось быстрое щелканье — Ежик что-то искал.

— Их Пушкин привел, — заговорила Машка. — Они в клубе в радиокружке занимаются.

Ева устало опустилась на диван. Если бы не Ежик, она бы сюда ни в жизнь не пришла. Да и из-за Ежика приходить тоже не следовало. Хотя Маша — тоже неплохая компания. И Стив. И Левшин. Теперь вот Ра.

— Нет, ты представляешь, какие у них имена! — тут же подцепила ее под локоть Машка. — Я бы умерла жить с таким именем — Ра. Или Птах.

— А если учесть, что имена влияют на человека, то вообще жесть. — Катрин бухнулась на диван, заставив подруг подпрыгнуть. Ваня, Коля — это понятно. Один соединяет в себе разные качества, другой — победитель, всегда уравновешен, трудолюбив. А как жить, если ты Гор?

— Вы пришли? — удивилась Ева. За всеми своими расстройствами она не услышала, как хлопнула дверь. — А где продукты?

— Там, — лениво отмахнулась Катрин. — Лешик на кухню понес. А этот бог Света как хоть выглядит?

— С головой орла, кажется. — Машка не любила Катрин и сейчас старательно отползала от нее подальше.

— Ну, понятно, родственник дятлу.

— У! Заработало! — взвыл Пушкин за дверью. В коридоре мелькнул Левшин. Ежик помчался на шум.

— Что они делают? — спросила Ева, недовольно поджимая губы. Не замечает! Совсем не замечает!

— Левшин! Стой! — вылезла из диванных подушек Катрин.

— Что может делать истинный стимпанковец? — подал голос Саша. Пока девочки разговаривали, он галантно стоял в стороне.

— Машину времени, — буркнула Ева. Ее все раздражало: и бесцеремонная Катрин, и дурак Пушкин.

— Вот именно! — обрадованно подпрыгнула на месте Маша.

— Они же в радиокружке занимаются, сказали, что могут собрать машину времени. Левшин для них за подсолнечным маслом побежал.

— Вы что, заболели? — отодвинулась от них Ева. — Какая машина времени на подсолнечном масле?

— У Булгакова же получилось. Аннушка пролила подсолнечное масло, и появился Воланд.

— Ууууууу! — вопили в коридоре. — Перемещаемся!

— Ну, что ты как маленькая, — толкнула Еву в бок Машка. — Главное, верить! В этом смысл стимпанка. Не брошки и колечки, а вера в то, что… что… — Она обернулась к Сашке, и он подхватил:

— В научно-технический прогресс. Время не главное. Мы можем быть всегда. Это как тоска по невозможному.

— Вот, вот! — заторопилась Машка. — Сегодняшний мир движется в неправильную сторону. Дальше тупик! Катастрофа! Все эти гаджеты, электроника, в которой давно уже никто не разбирается. Мы должны были развиваться по-другому. Не на атомной энергии, а на паровых двигателях. Мы можем все исправить, если отправимся в прошлое!

Ева почувствовала, как у нее от удивления вытягивается лицо.

— Ну, не совсем в прошлое, — мягко вступил Саша и погладил Машку по руке. — Исправлять можно и здесь.

— А что сейчас у нас не так? — прошептала Ева.

— Все не так! — торопилась Машка. — Глобальное потепление, киты выбрасываются на берег океана, птицы меняют маршруты миграции. Компьютер захватывает человека.