Близкое эхо дыхания.

Слышу я шорохи мягких одежд,

Слышу едва ли возможное:

То ли шаги моих глупых надежд,

То ли забытое прошлое…

Может ответишь: пришла почему

Призрачным светом видения?

Мне, если честно, совсем ни к чему

Тень твоего возвращения.

Мне, если честно, спокойнее так

Жить в тишине одиночества.

Здесь, в моем мире, сплошной кавардак –

Спутник случайного творчества.

Тронет движения легкая дрожь

Тканные шторы незрячие;

Нет, не касайся… послушай, не трожь!

Господи… губы горячие!

Так не бывает – ты дух моих грез,

Ты – мои мысли бестелые,

Я забывал навсегда и всерьез

Пальцы изысканно-белые…

Я забывал звездный блеск этих глаз,

Тонкий овал отражения…

Так почему же ты здесь и сейчас

Ищешь любви и прощения?

Шепот-ожог по небритой щеке,

Словно порез узнавания,

Свет через память и там, вдалеке,

Спряталась боль ожидания.

Хочется выплеснуть, стиснув, обнять,

Вжиться в твое появление…

Чтобы, очнувшись, не сразу понять –

Это лишь… стихосложение…

Сказоч-Ник

Новый день плеснулся в окно вспышкой света от далекого зимнего солнца. Прорвался тонким лучом сквозь тяжелые шторы. Последний день уходящего года. Впервые: праздник, который хочется перелистнуть, как страницу с надоевшим сюжетом.

Два года назад в конце декабря он как заведенный носился по магазинам, выбирая подарки. Для нее. Спешил домой, в эту самую квартиру, с порога пьянея от упоительной смеси ароматов. Ватный, сладковатый оттенок ее духов сплетался с запахом свежей выпечки и кофе. Она всегда пекла какие-то замысловатые булочки, к которым сама даже не притрагивалась: берегла фигуру. Ей нравилось смотреть, как ест он, смеяться, обнажая жемчужные зубы с крошечными крапинками кофе. Слизывая с губ еще теплый вкус бодрящего напитка, думал, что это и есть счастье.

Задорные искринки в глазах, мягкость волос, разметавшихся по постели, тонкие белые пальцы, танцующие на его коже. Домашнее тепло, уют, налаженный быт, покой, пушистым котенком устроившийся внутри. Теперь от всего этого остался только кофе – неизменный спутник – горький и обжигающе реальный. Иное растаяло, превращаясь из почти незаметных южных снежинок в прозрачные капли на стекле. Они высыхали слишком быстро, сметаемые потоком ветра, ставшего его постоянным гостем. Раньше не приходило в голову зимой настежь распахнуть окна: его хрупкая, нежная жена терпеть не могла сквозняков. Теперь даже во сне ощущал жесткую морозную ласку, а свежие потоки, беспрестанно струящиеся по квартире, выметали оттуда все ненужные запахи и воспоминания. Если бы можно было также проветрить сердце…

Мужчина прошел на кухню, не глядя, ударил по выключателю и поморщился от хлынувшего в глаза яркого света. В последнее время ночь стала ближе, и дышалось в ней легче. Тени прошлого засыпали на смятых простынях, в чужих объятьях, не согревающих постель, насыщающих тело, но душу оставляющих выть голодным, обиженным зверем. А утро оказывалось таким же пустым, как сегодняшнее, терпким и колючим, словно ледяной воздух, проникший сквозь открытое окно.

Кофе зашипел, пеной взметаясь над туркой и грязными пятнами плюхаясь на белоснежную поверхность плиты. Давно пора купить кофеварку: девушка-соседка, согласившаяся заниматься уборкой в его квартире, наверняка устала оттирать засохшие следы.

А когда-то он любил эти разбрызганные капли. Укоризненный смех в ответ на очередную оплошность. Едва прикрытое длинной мужской рубашкой стройное тело у раковины, шум воды, заглушающий прерывистое дыхание, изящные руки, тонущие в его ладонях. Кто же мог представить, что все разобьется в одно мгновенье, как ее любимая фарфоровая чашка?

Рассыпавшиеся кусочки собрать было не трудно, и порезаться он не боялся, только жизнь словно остановилась в тот самый момент, когда завяли последние цветы из подаренных ей. Сухие бутоны следом за осколками улетели в мусор, но остались в ладонях помятыми лепестками вины. Каплями нестихающего сомнения. Что он сделал не так? Почему не успел предотвратить неизбежное? Не сберег оказавшуюся в руках на короткое время драгоценность? И какой смысл от его сожалений? Разве смогут они оживить погребенное под плитой безвременья?

Вкус закипевшего кофе как всегда оказался мерзким, настолько, что напиток пришлось использовать по его прямому назначению: отправить в раковину. Мужчина бросил взгляд на часы: слишком рано, чтобы появиться в офисе, а вот для одного звонка в самый раз.

Мама как будто дежурила возле телефона: откликнулась мгновенно.

– Дорогой, как я рада тебя слышать! Звонишь, чтобы уточнить время? Ждем к половине девятого, и не вздумай отказываться! На этот раз никакие отговорки не принимаются!

Он вздохнул: с мамой было невозможно спорить. Это не получалось никогда, словно в их общении застыло время, когда маленький мальчик считал ее во всем правой. Теперь многое поменялось, но при звуках родного голоса внутри словно пробуждался потерявшийся ребенок, стремясь навстречу, в тепло надежных объятий. Этих мгновений не вернуть, но как же приятно осознавать, что для кого-то ты по-прежнему любимое дитя, и никакие твои ошибки этой любви повредить не в состоянии. Но все-таки попытался возразить.

– Мам, на самом деле у меня были другие планы на вечер.

Голос женщины в телефоне заметно оживился.

– Сыночек, так приводи ее к нам! Мы только рады будем.

Он закатил глаза, радуясь, что находится на расстоянии. Как будто планы подразумевали только одно! А мать вдохновенно продолжила:

– Милый, ты же знаешь, как я жду внуков… После того, как Ниночка…

Пришлось отвести аппарат в сторону от уха: выслушивать подобные откровения было слишком тяжело. Он знал. Очень хорошо знал, сколько лет в сердце матери зрела эта мечта. И как болезненно разрывалась с каждой новой неудавшейся беременностью Маши. Никак не мог понять, почему его замечательная, красивая и вроде бы здоровая сестра не может выносить ребенка. Скорбел вместе с ней, раз за разом наблюдая, как тускнеют некогда счастливые глаза, а на мамином лице откладываются следы из новых морщинок. Потому и не сумел признаться о том, что сам…