– Ну, скоро ты кончишь, урод? – захныкал Иван, ощущая на своих губах слюни метрдотеля. Все сильнее тошнило, и к ставшим уже невыносимыми анальной боли и напряжению в пояснице присоединилась еще одна – острая, раздирающая на части боль: Ивану казалось, что все те титановые пруты и винты, которыми после травмы ему скрепили позвоночник, вываливаются из остова и режут, и рвут его изнутри.

– Пожалуйста, хватит! Не надо! Не могу больше! – взмолился Иван.

И тут метрдотель захрипел в экстазе, и через мгновение, отцепившись от Ивана, застегнул брюки, отошел в сторону и закурил. Почувствовав сильнейшую слабость, Иван понял, что падает, увлекая за собою скатерть. Таким образом, в полуобморочном состоянии он оказался сидящим на полу со спущенными штанами и со скатертью в руках, потому как не в состоянии был даже разжать пальцы. Иван думал – кому-то со стороны в этой нелепой позе он мог бы показаться комичным, но самому ему больше всего теперь хотелось умереть – так было больно и стыдно.

Затушив сигарету об стену, метрдотель подошел к Ивану и, приподняв его за подбородок, сказал:

– Мне хочется тебя ударить. Ну же, попроси меня об этом. Иван вымученно улыбнулся и, повернув голову в сторону окна, уставился в экран телевизора, пытаясь сконцентрировать на нем все свое внимание. Передавали новости, и комментатор сильно картавил. Иван перевел взгляд на стоявшие рядом пузатые часы-будильник и заметил, что покрывавшее циферблат стекло треснуло, стрелки остановились и показывали три часа. «Ночи или дня?» – задумался Иван, которому казалось, что с того момента, как он вошел в проклятую комнату, прошла целая вечность, – ему не приходило в голову, что часы могли «сломаться» задолго до его появления в этом месте.

– Ну, скажи что-нибудь, маленькая дрянь! Долго еще я буду ждать?! – рявкнул метрдотель и, схватив Ивана за плечи, грубо встряхнул его, но, услышав в ответ только глухой стон, выругался и осуществил свое желание – наотмашь, сильно ударил Ивана по лицу. От такой оплеухи у того потемнело в глазах и ручьями потекли по щекам слезы – всхлипывая, Иван опустил голову.

– Ладно, ладно, милый, знаю, ты любишь произвести впечатление, – метрдотель ободряюще похлопал Ивана по плечу. – И ты действительно эффектный мальчик. Но не обольщайся, дорогуша, ты всего лишь подделка.

Иван заплакал сильнее, ему казалось, что от нервного перенапряжения он вот-вот потеряет сознание. Он посмотрел на метрдотеля, но не увидел его, потому что тот вдруг исчез, как видение растворился в воздухе. Всерьез опасаясь за свой рассудок, Иван огляделся вокруг – в комнате действительно никого не было. Несколько минут Иван сидел, боясь пошевельнуться и снова вызвать кошмар к жизни, потом брезгливо откинув-таки ненавистную скатерть, медленно натянул джинсы и осторожно поднялся. Пошатнувшись, Иван схватился за край стола – ноги его тряслись, голова кружилась. Он застегнул штаны и, проведя по ним руками, тотчас же отдернул – джинсы были сырыми и липкими.

Услышав тихий скрип, Иван посмотрел на дверь и, увидев в проеме улыбающегося метрдотеля, решил, что выбросится из окна, если тот еще раз дотронется до него.

– Хочешь выпить, дружок? – неожиданно дружелюбно спросил метрдотель, потряхивая бутылкой водки.

Иван отрицательно мотнул головой и, чувствуя, что его сейчас вырвет, поднес руку ко рту. Тогда метрдотель со свирепым выражением на лице быстро подошел к нему, схватил за запястье и потащил к выходу. Чудом спустившись с лестницы и оказавшись на улице, Иван ощутил некоторое облегчение. Все так же моросил дождь, и волосы его мгновенно покрылись сетью живой ртути.

Метрдотель пихнул Ивана в зал, где его сразу же оглушила музыка. Несмотря на состояние заторможенности, Иван быстро нашел глазами своего приятеля, с которым так хотел встретиться сегодня вечером, и двинулся к нему через танцпол. Знакомые радостные лица мелькали вокруг, кто-то легонько дернул за рукав. «Ваня, Ванечка! Привет, darling! Привет, Роза!» – слышалось со всех сторон. Продравшись сквозь беснующуюся в танце толпу, Иван остановился перед столиком, за которым весело и шумно развлекалась компания красивых молодых людей. Отвечая на приветствия виноватой улыбкой, Иван присел рядом с Максом на мягкий угловой диванчик и, понимая, что его разглядывают с недоумением, хотел было возмутиться, но, будучи не в силах придумать себе оправданий, окончательно сник.

– Чего такой мокрый? – спросил Макс, делая знак официанту.

– Дождь на улице, не заметил? – хрипло ответил Иван, и дрожал, сильно дрожал всем телом. Он поднял глаза и увидел напротив Олю – свою бывшую девушку. В шикарном дорогом платье и золотых украшениях, выглядела она все равно ужасно: мертвенно бледная, настолько худая, что казалась прозрачной, она смотрела на Ивана сочувственно и печально, так же, как те девицы в подворотне.

Иван хотел было сделать глоток вина, но руки тряслись так, что он не мог удержать бокал, – он вспоминал метрдотеля и его слова про заразу, про гадость, которую он, возможно, скоро подцепит – которой тот, возможно, его только что одарил, и Ивану казалось, что он уже болен, и что болеть будет бесконечно долго и тяжело, и что в больницу ему будут приносить красивые, красные, с душным ароматом цветы – и снова рыдания рвались наружу, и он не мог остановить их.

– Что случилось? У тебя все в порядке? – спросил кто-то из компании, но Иван лишь отрицательно мотнул головой.

– Дайте очки… темные. Есть у кого-нибудь? – спросил он, прикрывая рукой глаза. Но очков ни у кого не оказалось, и тогда Иван заплакал еще горше.

– Да что с тобой такое, Ваня? – раздраженно спросил Макс. Он раскрыл принадлежащий кому-то из девушек, лежащий на краю стола, маленький клатч и, порывшись в нем, достал зеркало, которое сунул Ивану под нос.

– Посмотри, посмотри, на кого ты похож, кретин! Неужели тебе не стыдно?! – вонзаясь в мозг Ивана, как шипы ядовитого растения, слова Макса звучали громко, четко, жестоко без меры и напоминали речь метрдотеля.

Спустя мгновение Иван почувствовал, как кровь вся будто бы отлила от головы, вытекла из сосудов и впиталась в пол под ногами, и всё исчезло, провалилось в пустоту: раздражающий шум голосов, грохот музыки, резкие, удушающие запахи парфюма, табачного дыма и алкоголя – всё. И перед глазами Ивана поплыли странные, причудливо изменяющие форму и цвет картинки, такие, какие видят люди перед тем, как начинают засыпать…

* * *

Иван открыл глаза. Он не сразу понял, где находится, очнувшись от бесконечного ночного кошмара. Наконец сквозь мутную пелену проступили знакомые очертания комнаты. Иван приподнялся на кровати. Его знобило, сильно саднило горло, голова раскалывалась, а в ноги будто налили свинца. Иван поднес руку к горячему лбу и снова опустился на подушки.

В комнате было темно, громко тикали старинные настенные часы, холодный осенний воздух проникал в спальню сквозь приоткрытое окно. «Как же натурально-то все было», – подумал Иван, постепенно приходя в себя. Приподнявшись на локте, он взял со столика возле кровати телефон и, нырнув обратно под одеяла, набрал номер своего лучшего друга.