Митци сморщила нос, чтобы скрыть смятение, которое вызывало в ней его обнаженное тело, и взяла другую сигарету.

"Он бы умер, если бы знал, о чем я думаю", – сказала она себе и немного утешилась этой мыслью.

Дэвид закончил разговор, положил трубку и повернулся к ней.

– Он не приедет.

– Знаю.

– Но пришлет за мной Барни на "лире". Большое совещание.

– Похоже на него, – сказала Митци и заговорила, убедительно подражая отцу: – Мы должны подумать о твоем будущем, мой мальчик. Ты должен готовиться к ответственности, которая вскоре ляжет на тебя.

Дэвид усмехнулся и порылся в ящике шкафа в поисках шортов.

– Вероятно, придется сказать ему.

– Да, – согласилась Митци. – Придется.

Дэвид надел шорты и повернулся к двери.

– Молись за меня, куколка.

– Тебе нужно больше, чем молитвы, воин, – успокоительно сказала Митци.

* * *

После отлива пляж стал гладким и твердым, на песке – ни следа человека. Дэвид бежал легко, длинными прыжками, оставляя за собой влажную цепочку отпечатков.

Взошло солнце и бросило розовый отблеск на море, горы Утениква окрасились пламенем, но Дэвид бежал, ничего не видя. Его мысли занимала предстоящая встреча с опекуном.

Переломный момент в его жизни. Школа окончена, впереди открывается множество дорог. Он знал, что та, которую он выбрал, вызовет яростное сопротивление, и использовал последние часы одиночества, чтобы набраться сил для схватки.

Туча чаек, собравшихся вокруг выброшенной на берег рыбы, при его приближении поднялась в воздух, их крылья закрыли низкое солнце; когда Дэвид пробежал, птицы снова сели.

"Лир" он сначала увидел и только потом услышал. Самолет летел низко над горизонтом, поднимаясь и опускаясь, повторяя профиль горы Робберг. Потом совсем снизился и пролетел над берегом.

Дэвид остановился, легко дыша даже после пробежки. Он приветственно вскинул обе руки. Сквозь перплексовое покрытие кабины виднелась голова Барни, тот улыбнулся и в ответ на приветствие тоже поднял руку.

"Лир" повернул к морю, одним крылом почти касаясь гребней волн, потом вернулся. Дэвид стоял на берегу, а длинный стройный нос самолета все опускался и опускался, нацеливаясь на него, как копье.

Как ужасная хищная птица, несся на него самолет; в последнее мгновение нервы Дэвида не выдержали, и он бросился на мокрый песок. Его ударил порыв воздуха, "Лир" набрал высоту и повернул в сторону летного поля.

– Сукин сын! – пробормотал Дэвид, вставая и отряхиваясь. Он представил себе, как довольно ухмыляется сейчас Барни.

* * *

"Я хорошо выучил его", – думал Барни, сидя в кресле второго пилота. Он смотрел, как Дэвид искусно ведет самолет на такой высоте, где мастерство не поможет без удачи.

Барни слегка отяжелел, с тех пор как перешел на хлеба Морганов, живот чуть выдавался над поясом. Начавшие отвисать щеки придавали ему сходство с обиженной жабой, а шевелюра поредела и побелела.

Глядя на Дэвида, Барни испытывал теплое чувство, хоть это никак не отражалось на его лице. Он уже три года был главным пилотом компании Морганов и понимал, чье влияние принесло ему эту должность. Теперь положение его было прочным и завидным. Он возил влиятельных людей в шикарных самолетах, и знал, что когда придет пора удалиться на пастбище, трава там будет сочной и густой. Компания Морганов заботилась о своих людях.

И это успокаивало его, когда он смотрел, как его ученик ведет машину.

Полет на такой высоте требует полнейшей концентрации внимания, и Барни напрасно ожидал от своего ученика хоть каких-то признаков расслабленности.

Под ними пролетали длинные золотые пляжи Африки, перемежавшиеся скалами, дачными домиками и небольшими рыбацкими деревушками. "Лир" точно следовал береговой линии; они предпочли прямому курсу будоражащую радость полета.

Перед ними открылась очередная полоска пляжа, но, подлетая, они заметили, что этот пляж занят.

Две крошечные женские фигуры показались из воды и в панике побежали туда, где лежали полотенца и сброшенные бикини. Белые ягодицы резко контрастировали с загорелыми ногами. Барни и Дэвид рассмеялись.

– Здорово ты их шуганул, Дэвид, – Барни с улыбкой оглядывался на исчезающие фигурки. Самолет летел на юг.

У мыса Агулас они повернули в глубь суши, быстро набрали высоту над горами, потом снова снизились, и Дэвид повел машину к городу.

Когда они шагали к ангару, Барни взглянул на Дэвида – снизу вверх: теперь Дэвид был выше его на шесть дюймов.

– Не позволяй ему растоптать тебя, парень, – предупредил он. – Ты принял решение. И держись его.

* * *

Дэвид повел свой зеленый спортивный английский "эм джи" по Де-Вааль-драйв и со склона горы взглянул на квадратное здание корпорации Морганов – монумент богатству и власти.

Дэвид наслаждался его очертаниями, четкими, функциональными, как крыло самолета, но он знал, что парящая свобода этих линий обманчива. Это крепость и тюрьма.

На перекрестке он свернул и, прежде чем спуститься в подземный гараж, подъехал к береговой линии, поглядывая на здание.

Кабинеты высших руководителей располагались на самом верхнем этаже. Войдя, Дэвид миновал длинный ряд секретарш, которых отбирали по двум критериям: профессионализм и экстерьер. Их красивые лица расцвели улыбками, превращая окружающее в сад, полный экзотических цветов, и Дэвид поздоровался с каждой. В здании корпорации Морганов с ним обращались как с законным наследником престола.

Марта Гудрич в собственном кабинете охраняла внутреннее святилище. Строгая, деловитая, она подняла голову от машинки.

– Доброе утро, мистер Дэвид. Дядя вас ждет. И, я думаю, вам следовало надеть костюм.

– Вы прекрасно выглядите, Марта. Похудели, и мне очень нравится ваша новая прическа. – Как всегда, это подействовало. Выражение ее лица смягчилось.

– Не пытайтесь подольститься, – предупредила она. – Я не одна из ваших девчонок.

Пол Морган стоял у окна, откуда открывался прекрасный вид на город. Он быстро повернулся к Дэвиду.

– Здравствуйте, дядя Пол. Простите, у меня не было времени переодеться. Я решил явиться побыстрее.

– Прекрасно, Дэвид. – Пол Морган окинул взглядом цветастую рубашку Дэвида, расстегнутую почти до пояса, широкий кожаный ремень, белые шорты и открытые сандалии. На нем все выглядит прекрасно, неохотно признал он. Даже самые дикие иностранные костюмы мальчишка носит с удивительным изяществом. – Приятно тебя увидеть. – Пол пригладил лацканы своего темного строгого пиджака и взглянул на племянника. – Входи. Садись вот здесь, у камина. – Как всегда, Дэвид, стоя, подчеркивал малый рост дяди. Пол был невысоким, широкоплечим, с толстой мускулистой шеей и квадратным подбородком. Как и у дочери, волосы у него были редкие, жесткие, лицо плоское и несколько свиноподобное.