наугад выхватил потрепанную “Джейн Эйр”. Книга выглядела так, словно кто-то перечитывал ее сотни раз. Даже пыль, ровным слоем покрывавшая полки, обошла стороной произведение Шарлотты Бронте. С тихим шорохом, словно осенний лист, на пол упала фотография.

Эллейн улыбалась на ней, совсем юная, беззаботная и немного влюблённая. Она смотрела в объектив, кокетливо прикрыв половину лица широкополой шляпой. Эллейн с пожелтевшего снимка любила жизнь, она верила, что всё ещё впереди.

Рэй вдруг подумал, что будет, когда “Врата Соломона” отпустят его мать? Внезапная догадка больно кольнула под ребрами. Рэй не хотел допускать даже мысли о том, что оставив Эллейн здесь, он обречет её на вечные муки, но и о том, что расстанется с ней навсегда – по-настоящему навсегда – тоже не хотел.

Мучительные размышления прервал стук. Рэй от неожиданности подпрыгнул. Он уже успел привыкнуть к тишине, пустоте и пронзительному одиночеству своего нового мира. Спрятав фотографию обратно в книгу, он осторожно выглянул в окно. На пороге дома стоял невысокий смуглый парнишка, семья которого поселилась здесь совсем недавно. Рэй не знал его имени и уж совершенно точно не предполагал, что парень явится прямиком к “Вратам Соломона”.

– Эй, я вижу тебя! Открывай! – Похоже, он был раздражен.

Рэй быстро выбежал из кабинета, спустился по хранящим молчание ступеням и в считанные секунды оказался у входа. Он щелкнул задвижкой и уставился на незваного гостя сверху-вниз.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Рэй.

– А ты? – с вызовом ответил парень.

– Я здесь живу.

– Здесь – это где?

Рэй взмахом руки окинул дом, но тут же сообразил, что парень говорит не об этом, и смутился, почувствовав себя идиотом.

Он отошел в сторону, предлагая гостю войти. Дважды просить не пришлось.

– Я понятия не имею, эм-м-м…

– Гонсалес, – представился парень. – А кто ты, я знаю.

– Гонсалес – это имя? – удивился Рэй.

– Фамилия, – ответил Гонсалес. – Имя тебе не выговорить.

Он рассмеялся собственной шутке и прошел на кухню, усаживаясь на ближайший стул.

– Такое дело, – начал Гонсалес, – я выбрался погулять, разведать, что да как. Завернул за школу, а там нет тумана – вроде как дыра. Прикинь? Везде есть, а там нет. Дико странно, да?

Рэй молча кивнул, не желая прерывать гостя в надежде, что тот знает о происходящем немного больше, чем он сам. Гонсалес продолжил:

– Ну я и шагнул туда.

– Вот идиот! – не выдержав, фыркнул Рэй.

– А ты-то? – парировал Гонсалес.

– Я прошел через дверь.

– Дверь?

– В подвале.

– Пить хочу, умираю, – Гонсалес резко сменил тему разговора.

Рэй налил гостю воды из-под крана и вдруг понял, что ничего не ел уже целые сутки. Он пошарил в холодильнике, извлекая остатки холодной курицы и немного сыра. Парни набросились на еду, словно только что прибыли с голодного острова, где не росло ничего, кроме зелёных бананов.

– Дафно ты тут? – с набитым ртом спросил Рэй.

– Пофти дфа дня.

– И что там, снаружи? – Рэй наконец прожевал сыр.

– Ничего. То-то и оно, что ничего. Ни чертового тумана, ни единой души. Как на стрёмной картинке. Только тебя и нашёл.

Рэй погрузился в раздумья, выпав и из этой реальности.

– Вопрос в том, как отсюда выбраться, – вернул его на кухню Гонсалес, озвучив то, что оба боялись произнести вслух.

– А ты… – Рэй не договорил. Он прикинул, может ли доверять парню, внезапно возникшему на пороге его “другого” дома. – Ты знаешь что-нибудь о корне зла?

Гонсалес, блаженно жмурясь, облизал пальцы, жирные от курицы, и тут же запустил их в волосы, немного похожие на диковинную “кудрявую” шапку из шерсти чёрной овцы. Он почесал голову и с усмешкой ответил вопросом на вопрос:

– Корень? Типа как у того гигантского дуба на заднем дворе?

– Это ясень, – машинально поправил Рэй, но тут же разинул рот, застигнутый внезапным, простым и в то же время невероятным озарением.

– А что, если… – в глазах Рэя вспыхнул азарт. – У дома может быть корень?

Дом атакует

– Ты уверен? – Гонсалес стоял, сжимая лом, в гостиной на первом этаже соломоновых врат. Рядом гармошкой валялся ковёр, который был призван спрятать несколько деревянных половиц посреди цемента. – Твой старик не убьет тебя, если мы раскурочим дом?

– Мы вернём всё на место, – отмахнулся Рэй. – Когда-то здесь вырыли погреб, но засыпали обратно. Мы только посмотрим, что там.

– Дело твоё, я просто мускулы. – Гонсалес подмигнул, а потом добавил, приняв картинную позу: – И красота.

Он подцепил торчащую доску и с легкостью поднял её. Затем, чуть увереннее, еще одну, расширяя обзор и, наконец, третью, с видом человека, который нашел золотую россыпь. Оба парня замерли на краю ямы, в изумлении разинув рты.

У “Врат Соломона” действительно был корень. Он извивался и дёргался, как воздушный змей, стремящийся улететь. Крупные бурые ветки туго переплетались между собой, уходя вниз так глубоко, что не хватало глаз. Другие, поменьше, расходились в стороны, огибая дом. Вместо слоя земли под полом, будто дыра в пространстве, простиралась бездна. Она чернела, растекалась и переливалась сотней крошечных серебристых огоньков, мерцающих между корнями.

Рэй вдруг подумал: "Знал ли об этом кто-то, когда заколачивал погреб?". О доме, плавающем в нигде, о живых ветвях и прожорливых стенах. Привычный мир с треском и грохотом переворачивался вверх дном.

– Ты уверен, что это корень зла? – первым обрел дар речи Гонсалес.

– Я уже ни в чем не уверен… – вздохнул Рэй.

– Что… – Гонсалес запнулся. – Что ты хочешь с ним сделать?

Корень вдруг замер. Замерли серебряные светлячки, беспокойные ветки и даже сама бездна.

– Сжечь? – предположил Рэй.

– А тут всё не полыхнет? – возразил Гонсалес.

– Разумно.

– Но что тогда?..

Рэй собрался было ответить, как “Врата Соломона” снова переменились. Огоньки в бездне погасли, ветки корней налились красным и затрепетали точно змеиные языки. Сморщенный ковёр подобрался к юному хозяину дома и бросился коброй. Рэй не успел даже вскрикнуть, как плотная ткань окутала его и, уронив на пол, потащила прямиком к зияющей дыре.

– Брось его, тварь! – Гонсалес подскочил к барахтающемуся кокону и треснул по нему ломом.

– Ой! – Рэю досталось, как и ковру, но все же он получил свободу. Ковер с силой выплюнул Рэя, развернувшись, и тот откатился в сторону.

Под диваном что-то лежало. Рэй потер ушибленный бок и протянул руку. Пальцы ощутили знакомый холодок. Но стоило им зацепить находку, как короткие ножки дивана крякнули и подогнулись, захлопывая капкан. Гонсалес принялся яростно лупить диван, но он оказался крепче ковра.

– Подними его! – крикнул Рэй. Боль исказила лицо, он чувствовал, как начинают хрустеть кости, но не мог отпустить то, что держал.

С трудом протолкнув лом, Гонсалес навалился на него всем телом. Кто-то закричал. Рэй, диван или Гонсалес – было не разобрать. Тяжелая мебель пошатнулась, чуть поднялась – Рэй вырвался и вскочил на ноги, прижимая к груди блокнот.

– Бежим! – скомандовал Гонсалес, и парни бросились к двери. Диван грохнулся обратно, ковёр приготовился к новому броску. Дом не собирался сдаваться.

Красные гибкие корни