Диана запнулась:

– Прошу прощения, кажется, в другом порядке.

– Май, Юл, Август и… – Верлен сделала горлом странное движение, будто проглотила короткий всхлип, – Март. Марта.

– Конечно, Марта же самая младшая…

Диана всмотрелась в зеленовато-песочную холодность глаз Верлен:

– То, что Вы здесь, вряд ли может быть случайностью. Что привело Вас ко мне?

– Мне надо поговорить.

Орлова отступила на шаг, бросила на собеседницу быстрый взгляд, будто дала пощёчину. Это ощущение было таким чётким, что Майя едва не вскинула руку в защитном жесте. Совсем плохой признак: за десять минут её тело уже дважды ошиблось. Père[5] был прав, не стоило затевать такую длинную игру, когда она не готова. И будет ли она когда-нибудь к ней готова? Да и после любой игры король и пешка падают в одну коробку… Ведь всё можно было решить проще. Жёстче. Быстрее. Но вернее ли?..

– Мне сложно будет сообщить Вам что-то новое, после всех допросов и унижений. Я очень надеюсь, что Вы меня понимаете. Всё, что я знала, можно прочесть в протоколах, – холодно бросила тангера.

Пугать Диану было нельзя. Напротив, нужно было приложить все силы, чтобы завоевать её доверие. «Чёрт, да встряхнись ты, мешок с костями! Города надо брать обаянием!»

Верлен плавно шагнула вперёд. Она вроде и не улыбнулась, но в её миндалевидных глазах цвета осеннего кленового листа будто вспыхнули золотистые брызги, голос неожиданно потеплел, а исходящий от неё едва уловимый аромат лимона, кедра и осеннего дыма вдруг показался странно манящим:

– Мне нужны не протокольные сведения, Диана. Мне нужна Ваша помощь. Я не сумею справиться без Вас, в одиночку.

Это неожиданное превращение из ледяной статуи в притягательную женщину поразило и заинтриговало Диану. Чтобы собраться с мыслями, она медленно двинулась через площадку к белеющей балюстраде, не удивляясь тому, что Верлен мягко ступает за ней, словно перетекая в её следы. Ласковые и сердитые волны, целующиеся и дерущиеся с гранитными валунами, завораживали и утешали. Эта поддержка залива, как и стоящего за спиной похожего на крепость дворца, обычно дарящего ей защиту и удовольствие, оказалась очень нужна именно сейчас: «Единственное, что могу предположить, это то, что мы будем говорить о Марте. Вряд ли у нас найдутся другие темы для разговора. Но вот о какой помощи меня будут просить? Да и хочу ли я этого? Я могу сбежать, отказаться, согласиться. Да что угодно, она не будет преследовать меня. Наверное, не будет… Но…».

Сделав несколько шагов, девушки остановились у балюстрады, на самом краю мыса. Верлен, будто про себя, вымолвила:

– Вы знаете, что Пётр Первый говорил об этом дворце?

Танцовщица бросила острый взгляд:

– Я не претендую на лавры интеллектуала: я очень люблю Монплезир, но в памяти моей всплывает лишь одна связанная с ним фраза: «Здесь и сердце бьётся по-особенному, и у мыслей крылья распахиваются»…

Верлен незаметно вздрогнула, словно задула вспыхнувшую искорку удивления от неожиданной созвучности. Повернулась и, рассматривая мягкий профиль Дианы, бесстрастно кивнула:

– Это я и имела в виду. Что ж, так совпало, что мы встретились именно здесь. Возможно, Монплезир принесёт нам удачу.

– Прошу прощения, но Вы говорите загадками, и я не совсем понимаю Вас. О какой удаче Вы говорите?

Майя молча отвернулась от залива и глянула на окна, высокие, от потолка до пола, в которых отражалось солнце, а потом внезапно спросила:

– Вас ждут. Может, скажете, что немного задержитесь?

Диана раздражённо дёрнула плечом, начиная уставать от недомолвок:

– Вы настойчивы. Я ещё не решила, что задержусь. Нам нужно ехать. Я была бы признательна, если бы Вы объяснили мне, в чём видите мою помощь.

Верлен понимающе кивнула:

– Я знаю, у вас через неделю фестиваль. И Вы там и танцуете, и ведёте, и организуете, и встречаете гостей… – остановилась, мысленно добавив: «и всё такое прочее, богемное».

Диане показалось, что она с размаху наступила на сгнивший скользкий мох: её захлестнула брезгливость к людям, копающимся в частной жизни других, и к той, что стояла перед ней, она ощутила почти презрение. Орлова обхватила локти так, что побелели ее пальцы и вскинула бровь:

– Интересно, что ещё Вы знаете?

Майя безразлично повела плечами:

– Мне неизвестно, что рассказывала Вам Марта о нашей семье. О Вас же я знаю всё, что только возможно.

Эта бесцеремонность и явное равнодушие взбесили Диану:

– Ах да! – выпалила она. – Вы же директор по безопасности этого склепа традиций, фамильного банка! Так чем может простая танцовщица служить могущественным финансистам?

Верлен на мгновение замерла от откровенной издёвки в адрес её семьи и озадаченно вгляделась в глаза, полыхнувшие штормовой яростью. В этот миг вдруг резче проявились едва слышные прежде нотки миндаля и мускуса, сопровождавшие тангеру, и от этой тонкой пряности, словно скользнувшей по нёбу, сбилось с ровного шага сердце. Майе понадобилось полсекунды, чтобы сообразить, что причиной этой язвительности явилась она сама. Точнее, её абсолютная, как раз теми поминаемыми танцовщицей правилами и традициями вскормленная уверенность в том, что дело и безопасность превыше всего, превыше личных тайн, сокровенного, задушевного и что там ещё составляет внутренний мир людей искусства? Понимая, что ещё мгновение, и Диана ускользнёт, а вся затея пойдёт насмарку, Майя подняла ладони вверх в успокаивающем жесте, изобразила сожаление и примирительно произнесла:

– Прошу простить за вторжение в Вашу жизнь! Покаяться никогда не поздно, а вот согрешить можно и опоздать. Что ж, каюсь, знание – это мой грех, тут я не опаздываю, – и, посерьёзнев, продолжила: – Думаю, что Марта меня бы помиловала.

Диана вздрогнула, будто по коже провели пёрышком: «Ради тебя, Марта… Ради той лёгкости и света, что ты мне дарила». Оглянулась, заметила, что ребята с деланной беспечностью придвигаются всё ближе, махнула им рукой и, словно накрыв непроницаемым медным колпаком удушливо вспыхнувшую память, громко и беззаботно сказала:

– Пожалуйста, поднимайтесь к машине, подождите меня там. Я скоро!

Обернувшись к Верлен, вполголоса уточнила:

– Нам хватит двадцати минут?

Майя кивнула, а про себя поставила галочку, словно отметив выполненный пункт плана: «Для первого раза более чем».

Один из ребят, светловолосый парнишка, обладатель ладного гибкого тела и трёх серёжек в ухе, покачал над головой трубкой её телефона, который подхватил возле колонки:

– Тебе спонсор звонит!

Диана отрицательно мотнула головой:

– Поняла. Я перезвоню.