Иголка качнулась и потянулась острием к букве.

— «Я»! — прочитала мадам.

Иголка вновь качнулась.

— «Т»… «У»… «Т»… — словно выстрелами выдала Шерер.

Женский тонкий голос из второго ряда удивлено прошептал:

— «Я тут»! Он сказал: «Я тут»!

— Верно, — кивнула Шерер. — Он тут.

По толпе прошелся удивленный ропот.

— У кого какие вопросы к князю Павлу?

Толпа оживилась — всем хотелось задать много чего, но мадам жестом остановила вольности:

— Не шуметь! Иначе дух может разгневаться!

Это произвело эффект, толпа затихла. Гнева призрака никто не желал увидеть, к тому же в втором отделении сеанса, говорят, должны были подавать шампанское и антре из гусиной печени и поэтому дожить хотелось всем.

— Разрешите мне? — пробиваясь сквозь плечистых юнкеров, к мадам вышла пожилая женщина.

Многие зашептались:

— Сама княгиня!

Верно, это была она, княгиня Курчатова, мать Павла. Вопрос, который она намеревалась спросить, был уже всем понятен, но ей дали слово.

— Кто тебя убил, Павлуша? — проскрежетала та, глядя куда-то в потолок.

Князя Одинцовской области Павла убили неизвестные пятнадцать лет назад, в период второй смуты. С тех пор много воды утекло, власть города сменилась, волнения были подавлены, размеренность и спокойствие воцарили, чего при молодом и не опытном князе отроду не было.

— Кто тебя убил, родненький?

Шерер закрыла глаза, вновь затряслась ее грудь. Кто-то из господ совсем тихо произнес: «неплохо-неплохо».

— Сейчас он ответит!

Игла начала бродить по буквам.

— «Б»… — шепнул кто-то.

Ему тут же ответили:

— Нет, не «Б», смотри — еще шатается. На «В» остановилась!

— Вяземский! — шепнул третий.

— Нет, не на «В», рядом же! На «Г»…

— Сам ты на «Г»! Ниже пошла — к «П»… Может, Потанин?

Толпа принялась живо обсуждать поведение иглы, а та все не хотела успокаиваться и кружила, рождая множество версий того, кто был убийцей князя.

Обсуждение могло продлиться долго — мадам любила накрутить интригу. Но игла вдруг выпала из рук Шерер, а сама мадам ойкнула. На лице ее вдруг отразилась гримаса ужаса.

— Там! — только и успела крикнуть она, указывая в толпу.

Глаза мадам округлились, в них застыл ледяной ужас.

Собравшиеся забеспокоились, потому что подумали, что мадам увидела призрака. Но она заметила кое-что другое, гораздо страшней привидения.

Из толпы выскочил худой человек в черном кожаном пиджаке. Лицо незнакомца было болезненно бледным, но не эта бледность испугала мадам Шерер. А пистолет, который тот держал в своей трясущейся руке.

— Оружие! — наконец смогла выдавить из себя мадам, отшатнувшись от столика. И завизжала: — У него оружие!

Но было поздно.

Незнакомец выставил вперед пистолет, намереваясь произвести выстрел.

Закричали. Началась толкучка. Все рванули кто куда.

— Пушкин! — дребезжащим голосом окликнул незнакомец графа.

И тот на свою беду оглянулся, привыкший после долгих лет службы к командным голосам.

— Сдохни! — прошипел незнакомец.

Грянул выстрел.

Но судьба вмешалась в час расплаты. Одна из гостей — та самая, что обсуждала отсутствие нижнего белья у Шерер, — обезумев от страха, бросилась к двери, толкнув при этом ненароком и самого стрелявшего именно в тот самый момент, когда он нажимал на спусковой крючок.

Рука незнакомца дернулась. Пуля полетела гораздо ниже цели, прямо в сына Пушкина, княжича Александра…

Ворвавшийся в помещение холодный сквозняк задул свечи, погружая все во мрак.

Млечная пелена медленно сползала. Я понял, что лежу, хотя должен был… что? Стоять? Висеть вниз головой? Парить облачком в небе? Кто бы знал, что происходит после смерти? Один факт того, что сознание не умерло уже радует — будет над чем подумать ближайшую тысячу лет. Или сколько мне осталось проторчать в аду?

А то, что я в аду я не сомневался. Хотя…

Теплые женские руки прикоснулись живота, поползли вниз. Так, стоп. А это еще что такое? Чьи это руки? Смерти? Дьявола? Его демонов?

Я невольно дернулся, сжал кулаки, пытаясь найти в них свой нож. Но оружия не было, да и тело едва ли сейчас меня слушалось. Слабость, оцепенение. Не до конца еще видимо отошел от прыжка в плазму.

Мягкие, нежные ладони незнакомки — я был уверен, что это именно девушка, — опускались все ниже и ниже, пока не обхватили…

— Э-экх… — хрипло выдохнул я.

— Проснулись, мой господин! — радостно произнес женский голос.

Ага, проснулся. Кажется, жив. Хотя уверенным сейчас хоть в чем-то сложно быть.

Я открыл глаза.

Комната. Такая огромная, что весь мой космический челнок можно на ремонт сюда поставить. Хотя, починкой кораблей тут явно не занимались. Все дорогое, все блестит золотом. И все какое-то старинное, что ли… Нет, не в том смысле, что сыпется и рушится, как все тот же мой корабль, будь он не ладен. А по своей сути. Настолько давно вышедшее из моды, что вновь ставшее модным. Раритет.

Я приподнял голову, глянул на красотку, которая трогала меня. Короткая юбка, вроде спецформы, упругая грудь, обтянутая явно маловатой блузкой. На надзирательницу незнакомка не похожа. Уже хорошо. На демонессу тоже.

— Ты кто? — спросил я, даже не зная, чего ожидать от ее ответа.

А вдруг все же скажет, что она Люцифер и все это — ад?

— Я Марина, ваша служанка, — ответила девушка.

— Моя служанка? — переспросил я, явно не ожидая такого поворота событий.

Конечно, потаскухи с планеты Красный Амстердам могли за отдельную плату тебе и не такое сказать, но я чувствовал, что произнесенное сейчас было не выдумкой.

Я в раю, вот в чем дело.

— Велено было натирать вас маслами, чтобы рана скорее затянулась, — продолжила Марина, немного засмущавшись. — Вот я и… я разбудила вас?

— Что вообще происходит? Где я?

Я напрягся сильней. Потом закрыл глаза, попытался воззвать к линиям эира. Что-то горячее и плотное ударило в мозг, да так, что я едва не упал. Фон был, но точно не эир. Черт, куда же я попал?!

— Вы в доме Пушкиных, — растеряно ответила Марина. И испугано добавила: — В вас стреляли!

Это я помнил. Действительно стреляли — штурмовики по всем направлениям. А потом — пике и плазма. Меня должно было поджарить за одну сотую секунды, превратить в звездную пыль, но…