Мы узнали друг о друге все. Понимали друг друга с полуслова, нелепо ссорились, но все еще удивлялись нашей компании. Нам было не до рассуждений о смысле пути, о том, каким образом все случилось именно так, почему и зачем мы здесь. Впрочем, такой момент должен был настать.

Наступила ночь. Ощущение новизны не пропадало, но мы привыкли друг к другу. Я пил ром, она шла рядом и лишь изредка перехватывала у меня бутылку. Мы просто молча наслаждались дорогой. И вот когда ясное небо над нашими головами открыло взору яркую луну, на меня напали крайне сентиментальные мысли. Я решил впервые за все время странствий свернуть с дороги и зайти в чащу леса. Мы бы без труда нашли обратную дорогу, так как деревья уже обнажили свои несчастные тела в ожидании первых заморозков.

– Пошли, – сказал я, взяв ее за руку. – я хочу показать тебе кое-что.

– Но ведь там страшно, – она широко раскрыла глаза. – да и как мы вернемся на дорогу?

– Не волнуйся, все под контролем.

Мы зашли в лес. Пугающие картины, преследовавшие меня, стали намного страшнее. Но на этот раз у меня была благородная цель.

– Ты дрожишь, – сказала она тихим убаюкивающим голосом. – тебе тоже страшно?

– Нет, – солгал я. – просто здесь прохладнее.

– Если страшно – скажи. Уж я-то тебя понимаю.

– Хорошо. Обязательно скажу, когда станет страшно.

Я искал цветы. Я безумно хотел удивить ее, подарить что-то похожее на то, что изображено у нее на платье. Я был безумен в своей уверенности. Я зашел в лес, зная, что ничего не найду, но я верил, что не ошибся.

– Зачем мы здесь? – спросила она нетерпеливо.

– Не задавай этот вопрос. Ты можешь получить не тот ответ, которого ждешь, – я вспомнил о своих скитаниях в одиночку. – скорее всего, ты получишь не тот ответ.

– Хорошо. Но, все же, зачем?

– Нужно. Скоро узнаешь, – я нетерпеливо бегал в поисках синих и розовых цветов.

– Ты сошел с ума, да?

– Да, определенно.

– А я знала, что ты не умеешь пить. Надо было отобрать у тебя ром.

– Тоже верно. Но сейчас ты поймешь, – я продолжил поиски.

– Подожди! – она остановила меня. – что все это значит?

Постепенно я начал осознавать, что в таких чащах никогда не было цветов. Да и тем более осенью. Как же это было глупо и самонадеянно. И как же глупо будут звучать оправдания.

– Я просто хотел найти такие же цветы, что и на твоем платье, – признался я недовольно. – хотел удивить тебя, обрадовать, показать, как ты прекрасна.

– Нет, ты вообще не умеешь пить! – она улыбнулась. – это совсем не важно. Мне достаточно того, что ты рядом. И не нужны мне никакие цветы. Вон их сколько на платье! Думаешь, меня от них не тошнит? Да я их сколько уже видела.

– Ты права. Найду другие! – шутливо сказал я.

Я отчетливо осознал, какая она. Я понял, что у нее в голове. Я понял, как устроена эта вечно удивляющая меня девушка. И от этого у меня закружилась голова. От этой ошеломительной простоты и искренности. От безразличия к глупым поступкам. От того, что она на самом деле считает важным. Я крепко обнял ее и улыбнулся. Как хорошо, что она не видит моего глупого выражения лица. Любое счастливое лицо – глупое.

Вдруг, я начал понимать, что мы стоим в обнимку уже около десяти минут. Начинало холодать и стены деревьев будто сжимали нас в своих тисках. Я вспомнил о страхе. Вспомнил грустную иву, поваленный дуб, каменную семью, неподвижно пялящуюся прямо в душу, а деревья слились в один сатанинский хоровод. Внезапно на меня напало ощущение паники. Как далеко мы зашли в чащу? Как выйти отсюда? Она почувствовала мою дрожь, отпрянула и заглянула мне в глаза:

– Холодно становится.

– Да, нам нужно идти.

Мы двинулись в сторону дороги. Деревья давили своей мрачностью. Острые ветки казались страшными пальцами, желающими схватить нас и разорвать на куски. Я ускорил шаг, но в тот же момент я почувствовал, как она остановилась. Я оглянулся, чтобы посмотреть, в чем дело и увидел полные ужаса глаза. Она смотрела в сторону. К ней подкрадывался волк. Никакой стаи. Он был один, с бешенным оскалом и аппетитом, который выражал его пустой взгляд. Я вспомнил, как испугался волков в первый раз. Я вспомнил, как хочу жить. Но в ту же секунду я подумал о юной девушке, стоящей рядом. Я вспомнил ее милый взгляд. И это пробудило во мне желание защитить ее. Бездумно, полезть на рожон, убить ради ее спасения.

Я медленно поднял какую-то корягу, лежавшую у меня под ногами, не спуская глаз с волка. Это зверь пропустил мимо своего голодного взора. Я начал медленно подходить к ней, закрывая ее тело своим. «Безумец! Ты только нашел смысл идти, только забыл о своей бесполезности и пошел за цветами в чащу! Идиот!» – вторил я себе, попутно продумывая, как ударить волка. Хватило доли секунд, чтобы он прыгнул. И чуть меньше мне хватило, чтобы ударить его палкой по носу. Зверь свалился на землю, но вскоре поднялся и оглядываясь, поджав хвост, дал деру. Уже через несколько секунд мы стояли среди деревьев абсолютно одни. Пару секунд в ступоре, и мы рванули к дороге.

Выбежав на теплый асфальт, мы завалились на обочину.

– Я не знаю, что произошло, – задыхаясь и глядя в пустоту сказал я.

– Кажется, ты спас меня, – так же со страхом вглядываясь в лес сказала девушка. – я не знаю, что сказать.

– Ничего не говори. Я должен был это сделать.

Еще около пяти минут мы пытались отойти от этого воспоминания, но это было невозможно. Оно преследовало нас еще пару дней, после того, как мы двинулись дальше. Это была пиковая ситуация. Я никогда не был смелым. Я никогда не бил волков. Я никогда не находился на грани смерти. И уж точно никогда никого не спасал. Впрочем, спустя несколько дней мы вернулись в привычное существование. Мы шли, говорили, иногда молчали, пили ром и наслаждались друг другом.

Однажды, посреди беседы, она внезапно остановилась посреди дороги с задумчивым видом и замолчала. Я подошел к ней:

– Все в порядке?

– Да. Но я хочу кое-что тебе сказать.

– Говори. Ты никогда не предупреждала о том, что что-то скажешь.

– Это важно, – она вновь задумалась. – ты спас мне жизнь. Я благодарна тебе за это! Ты не представляешь, насколько сильно я тебе обязана!

– Ты не представляешь, насколько сильно я обязан тебе.

– Не представляю.

– Как думаешь,