— Делать было нечего, — продолжил за него папа, все это время молчавший. Он вообще не относился к разряду болтунов, говорил чаще всего только по делу.

— Почти так, но не совсем. Заглянул он как-то к нам ненадолго в гости по пути к себе домой. Да не один, а со своим сыном, таким кудрявым черненьким мальчишкой.

— Не тогда ли это случилось, когда приболела няня Лилит, а мы ушли к Андервудам всего на пару часов и оставили ее на тебя? Ты еще потом все утро бубнел: “И чем все закончилось?” — спросил папа, слегка прищурив правый глаз.

— Все-то ты помнишь, — проворчал с укором дедуля. — Да, именно в тот день. После того случая мы больше и не виделись с ним. Он в делах, я в делах… — снова отошел дедушка от темы.

— Так что произошло? — разнервничалась мама, у которой на щеках заиграл румянец.

— Мы сытно поужинали, испробовали моей новой настойки, а потом, чтобы время скоротать, решили сыграть в карты. Мальчишка, уставший с дороги, уснул тем временем на софе. Играли на деньги, так, делали небольшие ставки, но внезапно проснулась Лилит. Я принес ее в гостиную, укачал и положил рядом с его сыном. Ну а Уолт взял да и выдал: давай их поженим?

— А ты что, взял да и согласился? — охнула бабушка.

— Ага, нашла дурака! — возмущенно хмыкнул дедушка. — С Невиллом породниться… Конечно же нет. Но отказать такому человеку было неприлично, вот я ему и говорю: выиграешь у меня, тогда и заключим соглашение.

— Ну ты отец даешь… — на вдохе протянул папа, пришедший в не меньшую, чем я, изумленность.

— Проиграли, поди, — заключила мама, уронив лицо в ладони. Я ее впервые видела в столь удрученном состоянии.

— Наверное, раз она помолвлена, — пожал дедушка плечом как ни в чем не бывало. — Хотя этот момент не отложился в памяти. Мы пили, играли… Первый расклад был за ним, второй — за мной…

— Сколько у него сыновей? Один? — прервал его высказывание отец.

— Трое.

— И с которым из них связана Лилит? — прокричала мама, у которой все же лопнуло терпение.

— А мне почем знать? Надо у Уолта спрашивать.

— Холгер, ты еще более безответственный, чем я думала, — возмутилась разъяренная бабушка.

— И что теперь делать? — подал голос Генри, явно озадаченный ситуацией.

— Как что? Снимать связь, — выпалила я на одном дыхании, вскочив с диванчика.

В комнате повисла давящая тишина, нарушаемая лишь негромким ходом стрелок напольных часов.

— Что? Что не так? Чего вы все молчите? — занервничала я, заметив их странную реакцию.

— Уолт Невилл — человек старой закалки, — заговорил папа после затянувшегося молчания. — Если дал слово, то уже не нарушит его. Он не расторгнет просто так соглашение.

— Ну уж нет! Я Генри люблю! И только за него замуж пойду. Безвыходных ситуаций не бывает! Даже из гроба. Правда, дедушка? Ты ведь поможешь мне в крайнем случае?

— Хе-хе… Конечно, внученька.

— Кто со мной поедет к этому Невиллу? — воскликнула я с боевым настроем, готовая в любую минуту отправиться в путь.

И вновь после моего вопроса повисла в гостинной тишина, а главное — море желающих.

— Я не могу, у меня на этой неделе важный эксперимент, — первым отозвался мой отец, у которого алхимия стояла на первом месте. — И так перенес его из-за этой свадьбы.

— Маргарет попросила меня посидеть завтра с Ханой, — сослалась мама на мою беременную сестру и ее дочь, с которой никогда раньше не нянчилась. — Так что, прости, — она виновато поджала губы, однако в глазах этого чувства не отразилось.

— Мне такую дорогу уже не перенести, — с наигранной печалью вымолвила бабушка и потупила взгляд.

— Мне тоже, — вторил ей дедушка, абсолютно не чувствовавший своей вины в произошедшем.

— Генри, может, ты? — с надеждой посмотрела я на голубоглазого молодого мужчину, женой которого должна была стать пару часов назад.

— Еще чего?! Ваша семья заварила эту кашу, а наша будет расхлебывать? — возмутился лир Норманд, не позволив моему любимому и рта раскрыть. — Мой сын никуда не поедет и вмешиваться в это дело не станет. Не хватало нам только злейшего врага в лице Уолта Невилла обрести.

— Придется, Лилит, тебе одной отправляться в путь. Да и кому, как не тебе, решить эту сложную задачу. Ты у нас девочка умная, дотошная, справишься, — подытожила ровным голосом мама беседу.

— И у вас, молодая лира, на все про все тридцать дней. Если за это время не разберетесь со своим женихом, даже не надейтесь стать членом нашей семьи. Благодарите Генри, что он вас так любит. Если бы не мой сын, я бы и вовсе не пожелал иметь с вами никаких дел после сегодняшнего происшествия.

— Сорок, — без промедления выпалила в ответ. Хоть я и намеревалась уложиться в неделю с учетом дороги, на всякий непредвиденный случай попросила о большем сроке.

— Тридцать один, — послышался ответ вместе с зубным скрежетом лира Норманда.

— Тридцать девять.

— Торгуемся, словно на рынке. Тридцать два.

— Не знаю, отчего вы не хотите мне уступать, но я борюсь за свое счастье. Тридцать восемь.

— И что он в вас нашел? Тридцать семь! И ни днем больше, а будете упрашивать, сделаете только хуже, — грозно проговорила полноватый с проседью мужчина и встал с кресла, всем своим видом показывая, что разговор на этом закончен. Вслед за ним с виноватым выражением поднялся и Генри.

— На этом мы прощаемся. Как будут новости, заходите, но пока не разрешится ситуация, нашей ноги в вашем доме не будет, — с пренебрежением вымолвил несостоявшийся свекор и направился к выходу. Его сын быстро пересек разделяющее нас расстояние.

— Не слушай отца. Я буду ждать тебя столько, сколько придется, — прошептал на ухо любимый и прикоснулся губами в едва ощутимом поцелуе.

— Генри! — гаркнул лир Норманд, отчего в ушах зазвенело, но я даже не вздрогнула — выработанная годами привычка на возмущения матери после очередной моей проделки.

— Я скоро вернусь, — только и ответила, часто заморгав, не позволяя пролиться набежавшим слезам.

После этих слов Норманды покинули наш дом, а я рванула наверх, чтобы переодеться в дорожное платье. Время начало для меня свой отсчет.

Уолт Невилл оказался мало того что жителем столицы, так еще и ректором Высшей академии магии. Не знаю отчего, но уже это сведение вызвало неприятный трепет в груди. Однако отходить от намеченного плана не намеревалась. А был он весьма прост: переговорить с мужчиной с глазу на глаз, объяснить ситуацию, которой он непременно проникнется и тотчас же расторгнет заключенное некогда соглашение.

Добраться до Регенсвилля мне удалось лишь на четвертые сутки и, к сожалению, одной. Моя горничная, немолодая, но преданная женщина, единственная вызвавшаяся сопровождать меня, заболела на второй день путешествия и не смогла подняться поутру с постели. Скорее всего, что-то съела в одной из дешевых гостиниц, в которой нам пришлось остановиться на ночевку. Однако от намеченного плана я не собиралась отступать, поэтому продолжила путь в гордом одиночестве.