В Азии голландская Ост‑Индская компания активно «приватизировала» португальские колонии, изгоняя португальцев из региона и монополизируя перевозку в Европу пряностей, специй и азиатских товаров. Новый директор ОИК Ян Питерсзоон Кун (Coen), назначенный в 1614 году, к 1619 году захватил острова Яктару и Яву (попросту выбив оттуда англичан) и организовал там крепость Батавия, а также штаб‑квартиру компании. Появились голландские колонии на Цейлоне. В 1620‑м были захвачены острова Банда, и Голландия получила монополию на мускатный орех. Кун не ограничился закупкой товаров в Азии и поставкой их в Европу – для уменьшения вывоза серебра и золота из Голландии он решил создать внутриазиатскую торговую систему, то есть посредническую торговлю между Индией, Китаем и Индонезией. Это ему вполне удалось. И англичане, и испанцы ненавидели Куна. Директор английской Ост‑Индской компании публично заявлял, что «даже самая высокая виселица в старой доброй Англии недостаточно высока для Куна». Тем не менее благодаря экспансии нового директора голландской ОИК нидерландцы получили монополию на вывоз пряностей с Молуккских островов, а торговые конкуренты (прежде всего англичане) были просто вышвырнуты в Индию.

В это же время ОИК получил факторию на Тайване, которая долгое время оставалась единственным местом, где европейцы могли торговать с купцами из Японии.

Кроме того, испанцы уже были наслышаны о планах создания Голландией Вест‑Индской компании (ее создали 3 июня 1621 года, спустя 3 месяца после возобновления войны), и ничего хорошего от нее не ждали, поскольку уже вполне познакомились с методами голландцев в Азии.

В свою очередь Голландия, пользуясь хлынувшим в ее пределы богатством, реорганизовала свою армию, подтянув ее до уровня испанской, а также создала мощнейший флот, способный бороться с испанским на равных. К 1620 году Соединенные Провинции оккупировали часть Фландрии, вели антииспанскую политику в Германии, а также заключили союз с Венецией и Савойей против Испании, снабжали деньгами и оружием берберийских пиратов и марокканского султана.

Немного о двух главных противниках первого периода Тридцатилетней войны.

Итак – испанский флот. Со времен Филиппа II испанский флот был самым многочисленным в Европе и считался признанным законодателем мод. Рассказы о легкой победе «пиратов Ее Величества» над Непобедимой армадой не должны вводить в заблуждение – англичане ничего не смогли сделать с крепкими испанскими галеонами, теория Эффингема, Фробишера и Хокинса о возможности нанесения противнику больших потерь с помощью пушечного огня потерпела полное фиаско. За все время боев от Плимута до Сеймура с 22 по 31 июля (1–9 августа по новому стилю) 1588 года «морские ястребы» Елизаветы смогли захватить (не потопить!!!) только 3 корабля: 1150‑тонный 46‑пушечный «Нуэстра сеньора дель Розарио» (отбившийся от главных сил), зафрахтованный 500‑тонный 16‑пушечный гамбургский галеон «Фалькон Бланко Майор» (взят на абордаж Френсисом Дрейком), 958‑тонный 25‑пушечный «Сан‑Сальватор» (произошел взрыв пороха в крюйт‑камере, от взрыва судно загорелось, позже захвачено). В бою в заливе Лайм, несмотря на большую пальбу с той и с другой стороны, потопленных кораблей не было совсем. После атаки брандерами у Кале испанцы потеряли всего лишь один неаполитанский галеас (повредил руль, сел на мель, захвачен англичанами), а чуть позже потеряли три галеона (последние захвачены голландцами). В принципе всю работу за «морских ястребов» Елизаветы сделала погода – ветер изменился на юго‑западный, и Непобедимая армада вынуждена была совершить плавание вокруг острова, штормы и кораблекрушения уменьшили численность судов, так что в испанские порты на берегу Бискайского залива возвратилось всего 63 корабля Непобедимой армады и менее половины матросов и солдат.

Следует отметить тот факт, что уже на следующий год к берегам Англии была послана еще одна армада, которая не смогла приблизиться к британскому побережью из‑за противных ветров. Всего до 1599 года было собрано три подобных флота, которые так и не смогли высадить войска в Уэльсе или Ирландии, кроме экспедиции 1599 года, когда Амброзио Спинола все же высадился недалеко от Лимерика (Ирландия) с 3600 солдатами, однако восстания ирландских католиков (на которое так надеялись испанцы) не произошло, испанцы были окружены превосходящими английскими силами, и, по условиям капитуляции, им разрешили вернуться в Испанию, причем без обычного в те времена выкупа. Провал трех экспедиций можно объяснить плохой подготовкой экипажей испанских кораблей, как писал один из современников: «У нас много кораблей и много людей, но нет ни флота, ни моряков»[5]. Впрочем, для Испании вообще флот и море были всегда на вторых ролях, испанские короли совершенно не понимали значимости и важности флота, и это при том, что основные поступления золота и серебра обеспечивали «серебряные конвои», везущие сокровища из Вест‑Индии в Европу!

Общие траты на флот не превышали 25 000 эскудо[6], тогда как только на одну фламандскую армию (от 20 до 40 тысяч человек) тратилось в разные годы от 200 до 350 тысяч эскудо, то есть в 10 раз больше! Основной (и судя по всему – единственной) статьей расходов в морском бюджете было строительство кораблей и их оснащение. Задач подготовки экипажей или улучшения квалификации командного состава не ставилось вовсе.

Постоянной проблемой испанского государства было превышение расходов над доходами. К 1621 году Империя уже несколько раз успела побывать банкротом (в 1557, 1560, 1576, 1596 и 1607 годах). Чтобы как‑то решить проблему несвоевременных платежей, новый король Филипп IV ввел в обращение новые деньги, которые народ прозвал «низкопробными» (vellon)[7]. В этих монетах была на треть снижена доля серебра, хотя номинал их остался прежним. Это в свою очередь создало две проблемы – галопирующую инфляцию, которая достигла пика к 1650 году (когда количество серебра в деньгах снизилось на 50 %), и фальшивомонетничество. Второй головной болью правительства Филиппа IV были откупщики. Как мы уже отмечали, Филиппом и Оливаресом было принято принципиальное решение – победить Голландию на море, ибо оттуда происходит ее богатство. Это требовало не только увеличения трат на флот, но и создания денежных фондов под корабли. Дело в том, что флот – вещь сезонная, способная действовать только в период с весны по осень (исключая галеры Средиземного моря), поэтому, к примеру, в сентябре закупки делались для оснащения флота на следующий год, деньги в январе тратились на приведение флота в боевое состояние к маю, в мае – на довооружение и провиант для моряков. Это требовало создания отдельных накопительных счетов (где оседали бы ежемесячные поступления на флот), а также стабильности в финансовом положении государства, поскольку при больших темпах инфляции деньги, выделенные осенью этого года, к весне следующего года могли просто обесцениться. Ничего из вышеприведенных мер не было сделано. Денег постоянно не хватало, часто из фондов флота они изымались на другие нужды, система комплектования кадров была поставлена просто отвратительно (стоит отметить, что часто набор на флот начинался тогда, когда рыбаки – основной контингент экипажей кораблей – уже вышли в море за рыбой), командам кораблей выдавали жалование «низкопробными» деньгами, а не серебряной монетой, не платили вовремя даже иностранным волонтерам. Кроме того, в начале XVII века Испания не обладала достаточно развитой судостроительной промышленностью, способной удовлетворить все нужды флота, а также медленно деградирующим торговым судостроением и совершенно неудовлетворительным финансированием военных кораблей.