ожидать, в сети муниципалитета над защитой потрудились хорошо. Но, даст бог, не настолько хорошо, чтобы остановить его «Скворца», как он назвал собственноручно написанный эксплоит. Почему «Скворец»?.. Чёрт, нет, правда, а почему «Скворец»? Он не помнил. Забыл начисто, и только чувствовал, знал, что с этим связано что–то очень близкое и забавное. Скворец… Скворец… Ладно, к чёрту, потом.

Когда защитные бастионы сети муниципалитета дрогнули и пали, Мишель удовлетворённо вздохнул. Теперь — в подсеть дорожно–транспортного управления. Только бы успеть до двух!

Здесь «Скворец» работал медленно, непозволительно медленно. Сеть была большой, а защита, видимо, серьёзной, и эксплоиту не хватало системных ресурсов. Мишель отключил ещё пару процессов, не столь существенных для него сейчас, заблокировал обработку видео. И всё равно, чертовски медленно шло дело. 13:34 на часах сервера. Времени остаётся совсем мало.

Нужно бы отключить в клиенте ещё вот эту штуку — процесс, имевший повышенный приоритет и отъедавший львиную долю ресурсов. Мишель не знал и даже предположить не мог, что там висит на этом порту такое важное, но нагрузка на процессор от него шла столь мощная, что бедняга едва не дымился. Мишель не сомневался, что именно через интерфейс этой непонятной штуки он проник в компьютер, и что отключать её вряд ли разумно. У него было железное правило: всегда выходи через ту дверь, в которую вошёл. Даже если ты вломился через дымоход камина, будь любезен, удались тем же путём. И не забудь прибрать за собой!

Но ничего не поделаешь, сейчас этим правилом придётся пренебречь.

После того, как он, заменив обработчики прерываний заглушками, наконец изолировал процесс, что–то изменилось. Он не мог бы сказать, что именно, но… словно между ним и миром опустилось мутное стекло. Будто что–то в нём самом отключилось, изменив образ бытия. Если бы он не был жив, то решил бы, что умер. Будто осталась голая душа, без привычного каркаса из мяса и костей. Подобное ощущение бывало, если просидеть сутки за терминалом, вовсю изматывая мозги.

Он проверил интерфейсы — всё продолжало исправно работать. За исключением той штуки, конечно. Ладно, сейчас не до мелочей. Если бы ещё так не кружилась голова…

Освобождённые ресурсы были тут же брошены в бой. Пока взломщик пытался разобрать по байтам защиту дорожно–транспортного управления, Мишель искал вход в ближайший к «Этуаль» полицейский участок. Как ни странно, это оказалось проще, и буквально через пять минут он получил права администратора на одном из клиентов 3‑го участка городской жандармерии.

Потом и «Скворец» пропел ему свою радостную песню: готово! готово!

Войдя в систему ДТУ, он первым делом нашёл управление сетью светофоров и камер слежения, развешанных чуть не на каждом столбе. Работы было много.

Он переключался с камеры на камеру в районе от Мадлен до южных окраин, выхватывал на мгновение план очередной улицы и, не найдя в потоке машин синего тента, переходил к следующей. Он настолько ушёл в работу, что перестал следить за временем и не знал, сколько его минуло, когда наконец увидел цель. Мишель не сомневался, что это был именно он: маленький китайский грузовичок под синим тентом с белой надписью «Gala» бежал по улице Жиронн к перекрёстку с Гонкур. Мишель переключил светофор на перекрёстке в режим «красный» для поворота на Гонкур. Перешёл на полицейский участок, перехватил управление настенным монитором, показывавшем виды улиц и площадей с двух десятков видеокамер. Наверное, полицейские были немного удивлены, когда узрели вместо привычной картины горящую надпись во всю стену: «14:00 теракт в „Этуаль“ ул.Мадлен. Террорист — грузовик номер GH230XT синий тент „Gala“ стоит на светофоре Жиронн–Гонкур».

Если полицейские не будут слишком долго недоумевать, то уложатся минут в восемь–десять.

— Да чтоб тебя! — сказал шофёр Kingo через две минуты, видя, что жёлтый и не думает загораться.

Ещё через пять минут некоторые водители принялись сигналить. Какого чёрта? Что они делают? Кому они шлют свои вопли возмущения? Идиоты!

Иные отчаявшиеся трогались с места и потихоньку, опасливо приближались к перекрёстку. Но в последний момент нервы у них сдавали и они останавливались. А те, кому безостановочно горел зелёный, проносились, счастливчики, и, кажется, смотрели на бедолаг с издёвкой.

Если он не успеет к заказчику, пеняйте на себя! Плевать он хотел на ваши правила и законы, когда на кону две сотни, понятно? Засуньте ваши светофоры себе… будет цветомузыка.

Когда из улицы Гонкур вывернула целая вереница полицейских машин, он удивлённо хмыкнул, гадая, какая связь между неполадкой в светофоре и этим представлением.

Мишель не обнаружил машину Женевьевы на улице Мадлен. Менял ракурсы и так и этак — ничего. Значит, она вернулась домой, получив его сообщение?

Отыскал камеру, что висела неподалёку от их дома. Видно было плохо, но дом явно выглядел закрытым. Проверил компьютер Мелани — он был выключен. Значит дома их нет, потому что первое, что делает дочка, вернувшись, — тычет пальчиком в сенсор включения железяки.

Тогда он отправился по цепочке видеокамер, переходя с улицы на улицу по пути возможного следования Женевьевы. Если бы он знал, куда она отправилась, было бы проще. Беспокоиться, в общем–то, было не о чем — теракт на Мадлен не состоялся, — но что–то не давало ему покоя.

И наконец, час–полтора спустя, он увидел их. Машина Женевьевы стояла у одного из корпусов больницы Маншо. Он совершенно случайно заметил её, когда уже собрался переключиться на следующий план.

Странно. Зачем они приехали в больницу? Что–нибудь случилось? Что–нибудь с Мелани?

Порыскав по сети муниципалитета, он отыскал сектор больницы, пробрался через брандмауэр и смог войти в систему видеонаблюдения.

Он быстро переключался с камеры на камеру: зал ожидания.. какой–то кабинет… подсобные помещения… пост охраны… коридор… ещё коридор… снова коридор… Сколько же тут коридоров!.. Столовая… коридор… Зал отдыха… Коридор…

Вот они! Мелани, держась за руку Женевьевы, семенила рядом и с детским любопытством оглядывала белые стены, кушетки, гулявших больных, встречных медсестёр. Жена не поворачивала головы, целеустремлённо шагая вперёд и, кажется, совсем забыв о дочери. Женевьева женщина… строгая, скажем так. Иногда он сам не решался лишний раз подойти к ней с каким–нибудь пустяком, а уж если бывал виноват…

Дойдя почти до конца коридора, они повернули в одну из палат. Теперь он не мог их видеть и стал торопливо перебирать видеоточки в поисках нужного плана. Это заняло прилично времени, потому что палат в этом корпусе было больше сотни. Наконец он нашёл нужную камеру.

Женевьева и Мелани были там. К ним успел присоединиться человек в белом халате.