Моя подруга, которой я рассказала о том, что со мнойслучилось, постаралась меня успокоить, заверив, что все мужики негодяи исволочи, что не я первая и не я последняя нахожусь в такой ситуации, что вкаком-то журнале она вычитала про то, что в нашей стране бросают каждую пятуюженщину. Но от ее аргументов мне не стало легче. Я лишь задумалась о том,почему я стала этой пятой женщиной. Почему не третьей, не второй, а именнопятой? С бросившим меня мужчиной нас связывали, как мне казалось, достаточнопрочные отношения. Такие не очень просто приобрести, построить вновь. Именнопоэтому мне и приходится зализывать свои раны в полном одиночестве. Приличныймужчина для вполне серьезных отношений сейчас слишком большая редкость. Найтитакого, ох, как нелегко. Нет, мужчин-то вокруг много, только ни одна женщина незастрахована от того, что новый ее знакомый окажется совсем не подходящим ейспутником. Он будет либо женатым, либо альфонсом, мечтающим пожить за счетженщины, либо алкоголиком, либо крайне озлобленным человеком, закодированным оталкоголя, но готовым сорваться в любую минуту и запить от души. Или вот ещевариант, тоже очень вероятный: он может быть просто тунеядцем, которому ничегоне нужно от жизни, кроме бесплатного секса с одинокой женщиной иприготовленного ею ужина, а также разговоров о том, какой он несчастный и какже ему хочется прибиться к семейному очагу, где бы его вкусно кормили,ублажали, жалели, говорили ему ласковые слова и не просили бы только об одном –работать.

И вот я иду по Тверской. И я совсем не похожа на брошеннуюженщину, потому что у меня слишком высокие каблуки, слишком роскошная, пусть ирастрепанная, прическа, а в глазах странный блеск. Вот бы мой «бывший» менясейчас увидел… Возможно, он думает, что я убиваюсь, лью слезы, катаюсь вистерике, деру на себе волосы или того хуже – бьюсь головой о стену. А можетбыть, он вообще обо мне ничего не думает? Ему сейчас хорошо. Зачем ему думать отой, которая осталась в прошлом, которая больше не беспокоит его, потому что онсменил номер телефона, и даже его друзей, потому что у нее есть чувствособственного достоинства и гордость… А я… Я иду по Тверской, потому что усталасидеть в четырех стенах, устала отвечать на звонки своих подруг, которыевыражают мне свои соболезнования, словно у меня кто-то умер, и не вызывают уменя никаких эмоций, кроме нарастающего раздражения.

Ничего. У меня еще все впереди. Живут же как-то люди и содиночеством… И неплохо живут! По крайней мере, не жалуются и не ругают судьбу.Просто радуются тому, что имеют, и все. Теперь для меня самое главное –выстроить свою внутреннюю жизнь так, чтобы свыкнуться с мыслью, что мне некогобольше ждать. У меня есть внутренняя свобода, а это, я вам скажу, очень ценноекачество! И все же, несмотря на то, что у меня есть внутренняя свобода, мнестрашно хочется напиться, потому что на глазах, непонятно откуда, появилисьсовершенно ненужные слезы…

Я захожу в первое попавшееся кафе и улыбаюсь грустнойулыбкой. В кафе почти пусто, а это значит, что я смогу совершенно спокойнонапиться и поплакать над своей несчастной судьбой. Попробую утопить свои бедыпроверенным и старым, как мир, способом. Может, и правда станет значительнолегче. Нет, я не напьюсь, конечно, до поросячьего визга, я выпью ровно столько,чтобы почувствовать себя легче. Я выпью столько, сколько может выпить брошеннаяженщина для того, чтобы хоть на время забыть, что ее бросили.

Сев за столик у окна, я закинула ногу за ногу и посмотрелана подошедшую ко мне официантку рассеяным взглядом. Она протянула мне меню, ноя отрицательно покачала головой, показывая, что не нуждаюсь в нем.

– Мне что-нибудь выпить…

– И все? – Официантка посмотрела на меня внедоумении.

– Все.

– А что вы хотите пить?

– Что-нибудь.

– Вы предпочитаете крепкие напитки?

– Любые…

– Простите, но я так не могу принять ваш заказ. Выдолжны сказать что-то конкретное.

Слегка приподняв голову, я немного прокашлялась и посмотреламимо официантки на стойку бара, на зеркальные полки, заставленные различнымикрасивыми бутылками.

– Я буду пить виски.

– Со льдом?

– Можно со льдом.

Официантка уже дружелюбно мне улыбнулась и осторожноспросила:

– А может, вам хоть яблоко порезать?

– Можно и порезать.

Как только мой заказ был исполнен, я моментально выпилависки и вновь подозвала удивленную официантку к своему столику:

– Повторим!

– Да, конечно…

Девушка поставила передо мной еще одну порцию виски и,посмотрев по сторонам, чуть слышно спросила:

– Вам плохо?

– Очень.

– Простите, что я лезу не в свои дела, но… У вас что-тослучилось?

– Откуда вы знаете?

– У вас такой вид…

– Какой?

– Словно вы чем-то серьезным болеете.

– У меня душа болит.

– Душа?!

– Меня бросил мужчина, – резко ответила я и сунулав рот кусок яблока.

– Ах, это бывает… А я-то думала, что у вас что-тосерьезное. Вы зашли в кафе с таким бледным лицом…

Посмотрев на девушку с любопытством, я нервно ухмыльнулась изабарабанила пальцами по столу.

– А вы считаете, что моя причина не серьезна?

– Я считаю, что из-за этого нет смысла расстраиваться.Нужно научиться не принимать подобное близко к сердцу. Меня, знаете, сколькораз бросали… Но ничего, слава богу, не умерла. Один даже бросил с груднымребенком на руках. Козлы они все…

– Кто козлы-то?

– Мужики, кто ж еще!

– Но не все же.

– Все! – резко сказала официантка и отошла отмоего столика.