боли и не напугать Матвея, забежал в ванну. Хотел продезинфицировать рану, но успел лишь закинуть ногу в ванну и отключился.

Проснулся я только на завтрашний день, нога моя была перевязана, сам я лежал на полу. Софья с Матвеем сидела на диване, Серёжа лежал подле них, у него был жар. Я пролежал так еще два часа, нога чудовищно болела. Софью, к моему удивлению, за это время ни разу не передохнула, без продыху она носилась по квартире, меняла Серёже повязки, мерила температуру, играла с ним и Матвеем. Но все старания были совершенно напрасными, к вечеру Серёжа издох. Она, обливаясь слезами, обвила бездыханное тело пса и Матвея, сидевшего рядом. Так просидели они примерно полчаса.

Но вдруг она неожиданно вскочила, и с полным отчаяния и гнева криком: «Что ты разлегся, Выродок??!!» налетела на меня, и было хотела пнуть больную ногу, но, к счастью я успел вовремя встать. Она смотрела на меня такими глазами, будто я убил ее родного сына. Но ничего не говорила, я видел, что в душе ее накопилось много «приятных» слов, но по какой-то причине высказать она их не могла. Окинув меня взглядом, полным ненависти, она все-таки пнула меня в ногу, я свалился на диван, вновь отключившись.

Встав сегодняшним утром и направляясь на кухню, я размышлял. Настроение мое, было крайне паршивым: Сережа умер, это вызывало у меня душевные терзания, кто теперь будет отвлекать нечто, когда я выберусь на улицу? Потерять вторую ногу, или, чего хуже, руку мне не хотелось. К Матвею Софья меня теперь точно не подпустит, она с него глаз не сводит.

Я и на миллиметр не сдвинулся с мертвой точки, это меня удручало, я должен был во что бы то ни стало поговорить с Матвеем. И вот я, как всегда, сажусь за стол, беру ложку, опускаю в тарелку, поднимаю, складываю в рот. Я ожидал вновь почувствовать ту безвкусную, пресную, но сытную массу. Мои ожидания не оправдались. Пусть выглядела каша так же, как и в предыдущие дни, на вкус она была совершенно отвратительна, ощущение, что ее варили не на молоке, а на желчи, вместо хлопьев же использовали ногти.

— Отправить меня вздумала, тварь! — вскричал я, вне себя от гнева.

— Да что ты говоришь?! Мы между прочем, все из одной кастрюли едим!! — парировала Софья.

Не слушая ее, я встал, и зачерпнул кашу из ее тарелки, а следом и из Матвеиной. Вкус, к моему удивлению, был таким же. Минуты две просидел я раздосадованный и озлоблены. Мало того, что я, без надобности, еще сильнее испортил наши отношения, так и вкус каши остался таким же гадким. Потом, пересилив себя, все-таки продолжил есть. Голод брал свое, вкус был так же отвратителен, но более-менее терпим. Софья, как и всегда, ела с удовольствием, а вот Матвей, почти весь завтрак смотрел на меня, лишь помешивая похлебку, так ничего и не съев, что очень расстроило Софью, но взбодрило меня. Похоже, его тоже удручал мерзостный вкус варева.

После завтрака Софья и Матвей пошли заниматься в гостиную. Я подсел рядом, взяв какую-то энциклопедию. Сам же размышлял, как поговорить с Матвеем наедине.

Думал достаточно долго, но в голову ничего не приходило. Тогда я решил немного отвлечься и расслабиться. И наконец, обратил внимание на взятую мной книжку. Это была никакая не энциклопедия, а справочник по домашнему хозяйству. Открыт он был на странице с бытовой химией. Я начал читать, но уже на половине страницы заскучал, остановившись на слове «этиловый спирт». Это была вовсе не та химия, что мне интересна, никаких формул, экспериментов, возвышенных целей по улучшению жизни общества, просто сухое описание необходимых веществ. Вдруг я что- то нащупал в своем кармане, это оказалась размокшая сигарета. Другой бы расстроился нефункциональной находке, но я, как человек что никогда не жег сигареты, а наоборот их смачивал, был преисполнен вдохновением. Еще немного смочив сигарету, я ее развернул, и добравшись до липкой табачной массы, я приступил к делу. Вскоре была готова прелестная миниатюра попугая. Немного на нее полюбовавшись, я поставил ее поближе к окну. Сигарет больше нет. Скука вновь одолела меня.

Я понес справочник на полку, и тут мне приглянулась, кто бы мог подумать, инструкция от трейлера. Она увлекла мое внимание на следующие полчаса.

Попутно я слушал разговоры Софьи и Матвея, ничего необычного они не представляли, просто милая болтовня, но чувствовал, и слышал, что Матвею было скучно. И тут она открыла географический атлас.

— Мам, я хочу сюда съездить, — жалобно вымолвил Матвей, показывая куда- то в Европу.

— Что? Как ты собираешься это провернуть? Да и зачем? Какой смысл куда-то уезжать, когда нам и тут хорошо, спокойно, уютно, здесь уже все такое привычное, родное. По крайней мере, было, и надеюсь в скором будущем будет!

Они оба оглянулись на меня. Та неподдельная радость в глазах Софьи, что расцвела во время общения с Матвеем, превратилась в обжигающую ненависть. А вот в глазах мальчика виднелась надежда.

Не в силах слушать лепет Софьи, я заткнул уши и продолжил читать перечень объектов, идущих в комплектах с трейлером. Но дальше вещей весом больше 500 грамм я не ушел. Мой взгляд остановился на хлорной извести, а мозг произвел химическую реакцию.

Я тут же подорвался с дивана, моментом оказался на кухне. Я распахнул дверцу шкафа, этиловый спирт стоял открытый, не мудрено, надо же было чем-то обработать мою ногу. Я взял его и помчался в ванную комнату. Немного порывшись под раковиной, я нашел вату и хлорную известь. Хлорную известь смешал с Этанолом и получившийся хлороформ вылил на ватку и с помощью бинтов, так же прихваченных из аптеки, завязал рот. Действовать надо было быстро и радикально.

Выйдя из ванны, я приказал Матвею перестать дышать, сам же подковылял к Софье, и закрыл рот ватой, смоченной хлороформом, она немного сопротивлялась, но вскоре потеряла сознание. Матвей взвизгнул от испуга.

— Это хлороформ. Не бойся, я химик, а не убийца! — После моих слов он успокоился.

— Зачем вы это сделали?

— Нам надо поговорить, а твоя мама мне мешала.

Услышав мой ответ, он слегка насторожился.

— Ты выяснил, где мы находимся?

— Да, мы где-то в Якутии до ближайшего населенного пункта, Алданы, километров 300. Пешком нам точно не добраться.

Мне на грудь будто упал камень. Я был уничтожен, и не знал, что делать дальше, надежд больше не было. Я встал с дивана и попятился назад. За что и поплатился, врезавшись в стальной ящик.