Случайно обронив взгляд на часы, Карасева встрепенулась и, спохватившись, вцепилась в сумку. Она поспешно шарила рукой в бесформенном аксессуаре, обеспокоенно поглядывая на дверь. Таня сделала знак официантке – девушка медленно направилась к столику, на ходу доставая из кармана замызганного темно-зеленого фартука блокнот и ручку.

– Воды… не могли бы вы принести воды? – робко спросила Карасева.

– С газом или без?

– Просто воды. Мне нужно лекарство запить. Я забыла принять лекарство.

– Бесплатной воды принести?

Тон официантки раздражал женщину. В последнее время Таня сделалась такой восприимчивой к негативу, будто существовала без кожи, любая грубость больно касалась ее, доставляя дискомфорт и страдания.

– А что, у вас только за деньги вода? – отчетливо уточнила Карасева, пристально глядя на надменную девушку, крепко сжимающую в руках блокнот и ручку.

– Бесплатная – в кране.

– Значит, из-под крана принесите.

– Из-под крана вода вредная, ты что, разве не знаешь?

– Слушайте, принесите воду за деньги. Только не надо мне нервы мотать! И тыкать тоже. Мы с вами на брудершафт не пили! – возмутилась женщина, нервно взмахнув руками.

Официантка фыркнула и безразлично пожала плечами, после чего поспешно удалилась, оставив разраженную гостью в одиночестве.

«Вот оно – новое поколение! Мы были другими», – констатировала мысленно Карасева, поправляя слегка дрожащими руками поля своей нелепой шляпы. Она с тоской посмотрела по сторонам: за многими столиками сидели представители современной молодежи, они были действительно совсем другими: более безалаберными, более раскованными, более уверенными, более дерзкими. С металлическими украшениями в ноздрях, бровях, губах, языках. С цветастыми картинками по всему телу, которыми в ее время украшали себя только уголовники. С волосяным покровом всех цветов радуги.

– Мы были другими… Давно… Много лет назад, – шепотом вторила своим мыслям Карасева и скрылась в тени широких полей спасительницы-шляпы.

Таня Дунаева не решалась ухватиться за ручку входной двери. «Зачем я здесь?» – этот надоедливый вопрос сверлил ее мозг на протяжении всего пути. Женщина, устало вздохнув, посмотрела на горящую вывеску кафе и, резко развернувшись, направилась прочь. Она не любила эти заведения. Точнее, у нее не было возможности их полюбить. Встреча с одноклассницами изначально казалась глупой затеей. Дунаева торопливо сбегала с несостоявшегося бала. «Все равно денег нет! Стыдно!», – оправдывала свою трусость Татьяна, поправляя спадающий с головы застиранный платок. Она быстро перебирала пульсирующими от боли ногами, мчась все дальше и дальше от места встречи со школьными подругами. Преградой ей стал красный сигнал светофора и поток равнодушных машин, несущихся по своим делам. Вдруг Дунаевой показалось, что ее кто-то окликнул, она поспешно обернулась, но у перехода, кроме нее, никого не было. Случайно заметив свое отражение в витрине модного магазина, она замерла: старое поношенное пальто мышиного цвета в совокупности с выцветшим платком, побитым молью, добавляло возраста еще не старой, измученной жизненными коллизиями женщине. Когда Татьяна в последний раз смотрелась в зеркало? Она не могла вспомнить. Все как-то бегом, все как-то на ходу, все как-то мимо отражающих поверхностей. «Словно меня нет. Словно я – призрак!», – еле слышно произнесла она, тяжело вздохнув. На глазах ее навернулись слезы, и Дунаева сделала шаг вперед. Тут же ее оглушил визг тормозов. Таня испуганно закрыла уши руками и зажмурилась, не сразу осознав, что стоит на проезжей части.

– Куда торопишься, чучело? На тот свет? – злобно выкрикнул человек с выпуклыми глазами, высунувшись наполовину из окошка дверцы автомобиля. Дунаева открыла глаза и медленно повернула голову к машине, остановившейся в нескольких сантиметрах от нее. Злобный водитель старенького «корыта» был похож на карикатуру рыбы, выброшенной на берег, которая, широко открывая рот, извергает недовольство отсутствием привычной водной стихии, глаза его были вытаращены так, словно вот-вот выпрыгнут из орбит и покатятся по асфальту. Поток брани не иссякал, мужчина продолжал орать, фонтанируя слюной.

– Спасибо, – вдруг ответила Дунаева высоким надломленным голосом и даже широко улыбнулась, будто ей подарили огромный букет цветов.

Автомобилист замер на мгновение, после чего из его уст снова начал извергаться поток ругательств. Продемонстрировав весь запас нецензурных слов, мужчина с облегчением выдохнул и уехал. Дунаева не двигалась, она стояла, уставившись перед собой, и тяжело дышала. Очнулась она от неприятного дребезжащего звука, возвещающего, что путь пешеходу открыт. Машины замерли и дисциплинированно ждали, пока светофор дозволит им мчаться дальше.

– Карась речной! Недорого! – заблажила уличная торговка откуда-то из-за угла. Таня медленно пошла на голос. Женщина в безразмерном смешном пуховике ярко-фиолетового цвета приплясывала возле коробок с товаром. Дунаева остановилась напротив продавщицы, и, поморщившись от запаха рыбы, заворожено уставилась на фиолетовое торговое облачко.

– Скока вешать? Пару кило? – звонко спросила женщина, теребя красный от холода нос толстыми распухшими пальцами.

– Карасик, – выдохнула Дунаева и обернулась в сторону кафе. – Надо с ней встретиться.

– Так чего? Вешаем карасиков? – не унималась предприимчивая тетка, схватив одну из рыбин. – Ишь какие крупненькие! Это тебе не магазин с перемороженным товаром! Бери – не сомневайся! Свежак!

Дунаева прошептала «спасибо» и торопливо зашагала прочь от торговой точки.

– Дикий народ, – пробубнила торговка рыбой в спину поспешно удаляющейся женщине.

Карасева нервно теребила в руках салфетку и с опаской поглядывала на каждого вошедшего в кафе посетителя. Она сверлила взглядом нерасторопную официантку, которая обслуживала другие столики и не несла воду. Меньше всего ей хотелось, чтобы одноклассницы увидели аптечку, которую Таня вынуждена таскать в своей смешной старой сумке.

В зал робко вошла Дунаева и, растерявшись, остановилась у входа. Она внимательно рассматривала сидящих за столиками в надежде увидеть своих школьных подруг. Ей по-прежнему хотелось бежать прочь, подальше от звона задорных голосов и громкого смеха. Дунаева медленно вышла на середину зала, остановившись напротив столика, где прикрываясь шляпой и проклиная медлительность обслуживающего персонала, сидела Таня Карасева.

– Таня? Дунаева? – удивленно произнесла Карасева, заметив отчаявшуюся найти кого-либо знакомого одноклассницу.

– Кто вы?

– Твоя подруга! Карасева!

Дунаева сделала несколько неуверенных шагов назад, чтобы лучше рассмотреть свою приятельницу. Казалось, что она не узнает свою давнюю подругу или не может поверить в то, что они наконец-то встретились.

– Карасик, – выдохнула прибывшая в кафе женщина, рассмотрев под полями родное лицо. – Какая, слушай, у тебя шляпа! Я бы ни за что тебя не узнала.