Единственное, что смущало… у нас не было детей. Муж грешил на меня, но обследования показало, что бесплоден все-таки он. Андрей признавать, что проблема в нем, отказался категорически, и этим окончательно лишил нас обоих шанса иметь общих детей.

Андрея я любила. Он был общительным, с чувством юмора, с ним никогда не было скучно – всегда было, о чем поболтать вечерами, когда мы оба приходили с работы в наше семейное гнездышко. Любила. Поэтому решила, что проживу без детей – лишь бы рядом был любимый мужчина, ведь я выбрала его сама, и он тоже меня любит.

Так было до судьбоносной встречи Андрея с Настей.

Через четыре месяца я узнала, что у них роман. И что Настя беременна. Андрей был на седьмом небе от счастья, и даже не скрывал этого, когда заговорил со мной о разводе.

– Тая, мы с тобой столько вместе прошли, я верю, что ты меня поймешь. Ребенок, понимаешь? Я не могу оставить ребенка без отца. Так вышло.

Он притворялся, что сожалеет, что чувствует вину, но его глаза горели от воодушевления. Андрею было невтерпеж расстаться со мной и начать новую жизнь с молодой возлюбленной и их ребенком.

Когда ребенок родился, все наши общие с Андреем друзья и родственники замечали, что мальчик ни капли не похож на Андрея. Впрочем, не был он похож и на Настю. Дружеский разговор с врачом, который когда-то поставил Андрею диагноз бесплодие, убедил меня в том, что без врачебного вмешательства решить проблему моего бывшего мужа было невозможно, а к помощи медицины он явно не прибегал.

Ребенок Насти был не от Андрея. Она родила, когда их знакомству с Андреем было меньше восьми месяцев. Настя была из семьи врачей, главврач нашего роддома приходилась ей родной теткой – было кому уверить Андрея, что его сын родился недоношенным.

Пухленький малыш весом почти в три кило на недоношенного никак не тянул, но Андрей это вряд ли понимал, да и не стал бы вникать, если бы ему кто-то попытался объяснить. Поверить в такую очевидную ложь для него было предпочтительнее, чем принять свое бесплодие. Какой же он мужчина, если не может оставить потомство, верно?

Я не стала его удерживать. Когда мужчина разлюбил, удерживать его рядом нет смысла. Хотя обиду я почувствовала. Узнав, что он бесплоден, я могла развестись с ним, найти другого мужчину и родить. Тогда мне было всего тридцать, у меня еще могла быть семья. А что теперь? Женщина за сорок… Беременность в таком возрасте – уже рискованно, уж я-то, как гинеколог, это знала. Да и… кому я нужна уже, не первой свежести?

В итоге мы продали нашу двухкомнатную квартиру, и я купила себе однушку. Жить в одиночестве все еще не привыкла. Возвращаться с работы в пустую квартиру было не по себе. Благо, тетка наведывалась, да подруга Наташа. Но по ночам… по ночам я оставалась одна, и моя новая, свободная от замужества жизнь казалась мне бездушным вакуумом, в котором ничего нет, только окружающая меня пустота.

Но ни своему бывшему мужу, ни тем более его расчетливой молодой жене, которая, будучи беременной от парня, который ее бросил, шустро подыскала ему замену, чтобы родить в браке, я не собиралась показывать, насколько мне плохо, насколько одинокой я себя чувствую.

– Здравствуй, Настя, – спокойно улыбнулась я.

Настя выдавила из себя улыбку в ответ.

– Здравствуйте, Таисия Петровна, – сказала с нескрываемым чувством превосходства. – Как ваше здоровье? Андрюша очень о вас беспокоится, все-таки у вас возраст. Если вам что-то нужно, вы скажите, я его обязательно уговорю к вам заглянуть.

Я мысленно усмехнулась. То есть вины передо мной она не чувствует, раз так изгаляется в том, чтобы меня уколоть побольнее… Ну, а чего я ожидала от девушки, которая обманывает всех вокруг?

Помолчав, я смотрела на нее некоторое время с улыбкой, потом спросила:

– А ты не боишься, Насть?

Брови девушки взлетели удивленно.

– Боюсь? – усмехнулась неуверенно. – Чего мне бояться?

– Твой ребенок вырастет и однажды может узнать, что Андрей ему не отец, – сказала я. – Андрюша ведь бесплоден.

Настя изменилась в лице. Не знала. Андрей не сказал. Понятно, почему не сказал.

– Он просто признавать этого не хочет, отказывается принимать свое бесплодие. Это ущемляет его мужскую гордость, поэтому ему легче поверить в твою ложь. Он входит в тот самый один процент мужчин, чье бесплодие неизлечимо. Ты ведь знаешь, о чем я, да?

Настя сглотнула. Вот только что она была уверена, что в безопасности, Андрей так легко поверил, что ребенок от него, но теперь…

– Но ладно Андрей, он обманывается потому, что сам этого хочет. А вот твой сын… Каково ему будет? Не боишься? Не боишься того, что однажды правда всплывет?

Настя какое-то время смотрела мне в лицо со злостью, кусая губы, потом сделала резкий вдох и оттолкнув меня, быстро побежала вверх по лестнице.

«Теперь будешь бояться», – подумала я, глядя ей вслед.

Да, это была маленькая месть с моей стороны. Но все-таки… слишком маленькая, чтобы мне стало легче.

«Нет, Тая, ты не будешь страдать по своему неблагодарному мужу, – твердо сказала я себе. – Даже если ты отдала ему двадцать лет жизни».

У меня есть моя работа, я люблю своих пациентов и, в конце концов, мне еще не поздно усыновить ребенка. Уж это-то я могу. И вырастить его сама смогу. Так что подумаешь… муж ушел. Не конец света.

Так я думала, поднимаясь по лестнице и заходя на четвертый этаж. Уже подходя к кабинету главврача, услышала за углом короткий обмен репликами:

– Но ведь у Таи огромный стаж! И пациенты ее любят!

Голос определенно принадлежал моей коллеге и подруге Наташе, которая тотчас, понизив голос, одновременно яростно зашептала:

– И все же знают, кто в нашей консультации самый неквалифицированный врач! Если кого и сокращать, то Земфиру!

– Ой! Наталья! – ответили громким шепотом ей. – Ты как первый день на свете живешь. Какой стаж, какие пациенты?

Второй голос принадлежал нашему врачу УЗИ Светлане.

– Ты помнишь, кто у Земфиры свекровь? – В ответ Нашата что-то пробурчала, я не расслышала. – То-то же.

Этого короткого разговора мне хватило, чтобы сделать правильные выводы. В кабинет к главврачу я вошла с тяжелым вздохом.

– Добрый день, Таечка, – подняв взгляд от монитора, поверх очков посмотрела на меня главврач. – Присаживайся.

Я видела, как она словно заторможено постукивает указательным пальцем по клавише мышки. Видела, каким неподвижным взглядом смотрит в экран. И мне как-то сразу все стало окончательно понятно, даже если я еще на что-то надеялась, заходя в кабинет.

Никаких важных дел там, на экране, у Ирины Дмитриевны не было. Она лишь делала вид, что занята, а на деле… На деле, похоже, прямо сейчас подбирала слова. Как бы аккуратнее сказать мне… то, что она должна сказать. В эту минуту мне казалось, что сквозь череп главврача я могу видеть снующие там мысли.