— Какой еще Эстель Бланк! — Малькольм был крепко раздосадован.

Вдруг он швырнул карточку наземь.

— Я не собираюсь иметь ничего общего с этим абсурдным знакомством. А вы, мистер Кокс, сэр, должно быть, несколько не в себе.

— Немедленно поднимите карточку, — скомандовал мистер Кокс ледяным голосом. — Что подумал бы ваш отец, если б увидел, что вы так ведете себя? Вы оставите скамью и посетите Эстеля Бланка. Или будете сидеть здесь до Судного дня!

— Адреса, — фыркнул мальчик, — Эстель Бланк.

— Если вы не послушаетесь меня, — предупредил мистер Кокс, — у нас не будет причины встретиться снова. Вы были богатым мальчиком, обратите внимание, я сказал, были. У вас нет характера и нет друзей. Сидеть тут целыми днями и горевать об отце, который вероятно давно умер…

— Исчез, сэр, — перебил Малькольм.

— Однако, — продолжил мистер Кокс, не замечая помехи, — когда помощь в виде адреса приходит к вам сама, вы ничего не желаете делать. Вы желаете оставаться на скамье. Вы предпочитаете скамью тому, чтобы начать…

Малькольм задумался над этим.

— Хорошо же, — мальчик признал свою поспешность и поднял визитку с тротуара. — Я сделаю так, как вы скажете, в этот единственный раз, и потому только, что деньги мои заканчиваются, — последнюю часть мальчик произнес про себя.

— Вы будете делать так, как я вам скажу, потому, что вообще не знаете, что делать, — поправил мистер Кокс. — И запомните точный час у Эстеля Бланка, — предупредил мистер Кокс. — Я позвоню ему, и он будет ожидать вас.

Пройдя так много за такой короткий срок, и мистер Кокс, и Малькольм почувствовали, будто знают друг друга очень давно, поэтому их прощание было небрежным, как у давних друзей.

— Я встречусь с вами завтра, на скамье, — сказал мистер Кокс, прощаясь. — Мы обсудим ваше знакомство с Эстелем Бланком в следующий раз.

— Понятно, сэр, — ответил Малькольм и дважды кивнул пожилому собеседнику, который поспешно зашагал в направлении берега.

Малькольм взглянул на визитку.

Эстель Бланк жил в нереставрированном викторианском доме с чрезмерными ставнями, двадцатипятифутовыми потолками и вездесущими мраморными столами. На хозяине был довольно длинный красноватый жакет с пуговицами из настоящих бриллиантов. Малькольм немедленно почувствовал себя как дома. Ему представилось, будто он вновь путешествует с отцом и встречает Эстеля в одной из поездок.

Более того, Эстель был настолько предупредителен, что приготовил для подкрепления испанский шоколад.

Так они и сидели в пять часов, черпали шоколад и поедали тосты, когда взгляд Малькольма упал на необычные картины, небрежно развешанные по всем стенам белой комнаты.

— Это вы рисовали, сэр? — поинтересовался Малькольм.

— Нет, нет, — Эстель поставил чашку с шоколадом. — Мне… рисовать? Я их заказываю.

— Они довольно необычные.

— Благодарю вас, — сказал Эстель. — Они, в самом деле, когда-то были необычными. Сейчас они старомодны, но на них по-прежнему можно положиться в смысле комплиментов. Ради этого, главным образом, я и держу их: как повод для комплиментов.

Эстель на долю секунды отвлекся на игру с самой верхней и крупной из бриллиантовых пуговиц, а потом очень быстро спросил:

— Так где, говорите, вы познакомились с мистером Коксом?

Вопрос Эстеля Бланка был таким внезапным и громким, а испанский шоколад таким густым, что Малькольм зашелся в кашле, пока хозяин не постучал его по спине.

— Боюсь, я был несколько невежлив, — извинился Бланк за свой вопрос, но Малькольм только подал знак, что не готов пока продолжать разговор с ним. В перерыве между репликами Малькольм пригляделся к Эстелю и, стоило его взгляду отвлечься от красноватого жакета и бриллиантов, как мальчик увидел, что кожа Эстеля Бланка была темней, чем у всех, кого Малькольму доводилось встречать.

Оставшись без собеседника, Эстель мог только задавать вопросы, на которые Малькольм отвечал покачиванием головы или утвердительным кивком.

— Вы встретили мистера Кокса не у Рафаэльсонов? — спросил Эстель. — Нет, не пытайтесь ответить. Дайте мне угадать.

Малькольм, тем не менее, услужливо покачал головой, подразумевая, что он познакомился с мистером Коксом не у Рафаэльсонов, но от этого движения раскашлялся еще сильнее.

— Минеральной воды? — осведомился Эстель, и когда Малькольм кивнул, Эстель принес ему высокий венецианский бокал, который, вероятно, держал наготове как раз на такой случай.

— Я встретил мистера Кокса на скамье, — неожиданно выдавил Малькольм, проглотив лишь немного воды.

— На скамье?.. Разумеется, — подхватил Эстель. Затем хозяин подумал, что совершенно не понял, о чем собственно сказал «разумеется». Он прочистил горло, подтянул ноги на кресло и спросил громким, почти угрожающим голосом:

— На какой скамье?

— На скамье… с которой он меня собирается забрать, — выкрикнул Малькольм.

— Продолжайте, продолжайте, — сказал Эстель сосредоточенно.

— Скамья, на которой я сижу перед отелем, — добавил Малькольм.

Эстель Бланк едва заметно кивнул и коснулся ноздрей плотным платком, вынутым из нагрудного кармана. Малькольм решил, что его хозяин слишком деликатен, чтобы развивать эту часть разговора дальнейшими расспросами. Эстель собирался сказать: «Вы, стало быть, познакомились с ним случайно», когда Малькольм попытался дать беседе ход и заметил:

— Мистер Бланк, вы ведь, как я понимаю, — гробовщик.

Эстель опустил чашку с шоколадом, уже поднесенную к губам, и, после терпеливой паузы, ответил:

— Зовите меня просто Эстель, когда мы беседуем, как сейчас, tête-à-tête. Что же до вашего вопроса о моей профессии мастера похоронных дел, — Эстель Бланк принял вид значительный и глубокомысленный, — то я ушел в отставку этой весной. Мне сорок, понимаете, и откровенно сказать, я начинал терять свое мастерство. Люди еще не замечали, что силы у меня уже не те, но сам я заметил. В моем деле личность превыше всего: миру еще предстоит это узнать. И еще, молодой человек, — при этих словах он посмотрел на Малькольма так твердо и испытующе, будто в глазу у него монокль или даже целый телескоп, — я был горд своей профессией, необыкновенно горд, какими бы именами ее не называли!

— Я и не думал намекать, сэр, что ваша профессия нехороша.

— Довольно, — предупредил Эстель. — Тема закрыта! Еще шоколада?

— Нет, благодарю вас, сэр, он очень сытный.

Эстель раскрыл рот, чтобы сказать нечто важное, но тут решительный стук донесся из-за большой китайской ширмы, загораживающей дальнюю часть комнаты, в которой они сидели.

— Мы не готовы, Кора, — крикнул Эстель в сторону ширмы. — Совершенно не готовы!