что один мир не может напрямую вмешиваться в дела другого и в ярости саданул кулаком по столу. Стол обиженно заскрипел, захрипел, зашатался, но выдержал удар.

– Прикажите сформировать отряд? – робко спросила женщина, которую по-прежнему не видно.

– Нет! Я сам отправляюсь на место! – резко бросил мужчина, выходя из-за стола.

– Будь, по-вашему, мастер, – мягко пропела она. У неё гора с плеч свалилась.

– Ли! – позвал он, встав посреди комнаты.

– Да мастер? – тут же отозвался приветливый улыбающийся мужской голос с азиатским акцентом.

– Оставляю на тебя самое ценное, что у меня есть! – сказал человек, встряхнув руками.

– Будь, покоен мастер! Все будет хорошо! – также приветливо молвил собеседник.

По витражам побежал морозный рисунок. Вокруг человека закрутились белесые полупрозрачные создания, когда этот вихрь стал непроницаемым, он исчез.

Комната с земляным полом застеленным неброским ковриком сплетенная из длинных гибких веток с широкими вытянутыми листьями как у фикуса только гораздо больше воткнутых обоими концами в землю, так что получалась полусфера.

Алиса сидит в позе лотоса, и дух её странствует тонкими путями, знакомясь, точнее вспоминая этот мир, когда по раме приставной двери постучали.

– Войдите, – откликнулась девушка тут же вернувшись в свое тело.

– Хозяин просит тебя к себе, – протараторила юркнувшая в комнату черноголовая и загорелая черноглазая девчушка в просторном безрукавном платьице цвета солнца.

– Хорошо. Спасибо. Я сейчас иду, – спокойно сказала Алиса.

Девочка быстро кивнула и выскочила из помещения.

Княжна окончательно пришла в себя и отправилась на встречу.

– Ксения! Солнце мое! – воскликнул Мустафа и, вскочив, раскрыл ей объятия, когда Алиса вошла в его комнату. – Радуйся красавица, ибо я получил твои бумаги! Теперь ты гражданка Княжества!

– Воистину эта новость наполняет мое сердце радостью! – с поклоном ответила девушка. – Я даже не знаю, как благодарить тебя за милость такую.

– Ну, для начала присядь со мной на ложе, – сказал он и бухнулся на ворох ковров, шкур и шелковых простыней.

– А дальше? – застенчиво спросила Алиса, опускаясь в это гнездо.

– А дальше от тебя зависит, – лукаво улыбнувшись, ответил мужчина и провел рукой её по щеке.

Княжна смущенно улыбается, но за этой смущенностью явно сквозит гурия, и Мустафа переходит от слов к делу. Он опрокидывает девушку на ложе и впивается в шею.

– Фу! Сесть бы тебе на диету жиртрест, – сказала Алиса через десять секунд, освободившись от объятий мужчины.

Она встала, зеркало указало ей изъяны в одежде, и подошла к окованному бронзой сундучку, стоящему у постели.

Из рукава в ладонь лег небольшой невзрачный ключ на шелковом шнурке. Замок щелкнул, крышка откинулась, и в солнечных лучах заиграли монеты и брильянты. Девушка посмотрела несколько свитков наша свой и засунула под рубаху. Пошурудила камни и золото взяла пару тугих кошельков, ожерелье и захлопнула сундучок.

– В фантазии это всегда лучше, чем на самом деле, – улыбнувшись, сказала Алиса, покидая помещение.

Мустафа же один катался по постели, пока не выдохся и все обнимал, ласкал, целовал кого-то кого видел только он.

– Эй, парень! Ты кто? Что-то я тебя не помню!? – пробасил усатый стражник в шлеме и кирасе поверх льняной куртки и портов светло-серого цвета и сапогах.

– Уважаемый! Город большой всех не упомнишь, – ответил парень с распущенными белыми волосами длиной до пояса в коричневое пончо, подпоясанное веревкой и сандалиях на босую ногу. Он самозабвенно выводил на скрипке заунывную мелодию.

Они стоят среди торговых палаток с разнообразным товаром от дерева и гвоздей до хлеба и рыбы. Вокруг снуют люди, кто продает, кто покупает, кто-то остановился послушать, кто-то, разжалобившись, бросает под ноги музыканту мелкую монетку.

– А ну брось шутки шутить показывай бумаги! – строго сказал стражник. Стоявшие позади него два война направили острия копий в грудь юноше.

– Какие бумаги дяденька? – искренне удивился музыкант.

– А ну пошли с нами разберемся, что ты за фрукт, – сказал стражник и потянул из-за пояса меч. Два его помощника тут же оказались за спиной юноши и их мозолистые руки опустились на его тонкие узкие плечи. Вскоре ничто уже не напоминало об этой сценке, жизнь текла своим чередом.

– Да прибудет с вами милость сил уважаемый, – сказала Алиса, войдя в небольшое деревянное здание с большими решетчатыми окнами.

Она в небольшом помещении с одним окном и двумя дверьми. Перед ней стол, за которым сидит молодой соломенноголовый человек в льняной рубашке и очках в тонкой позолоченной оправе.

– И вас пусть не оставит. Чем я могу помочь? – спокойно даже меланхолично спросил парень.

– Я хочу послужить Державе, – с улыбкой ответила дева.

– Хорошо. А как? – также спокойно продолжал он.

– Я воительница, – по-юношески гордо и радостно молвила она.

– Это надо подтвердить, – сказал парень, протирая очки кружевным платком с монограммой.

– Где и как? – бросила воительница.

Парень позвонил в маленький золотой колокольчик. В комнате появился другой парень рыжий как пожар в белой рубахе коричневых портах и сандалиях.

– Януар, – сказал человек в очках. – Проводи воительницу.

– Прошу, – сказал Януар.

Мимо них проплыли двери отличающихся только табличками, и они оказались в просторном дворе.

– Простите уважаемые, воительница, – сказал парень и удалился.

– Девка, тебе чего куклы надоели? – пророкотал один из мужчин.

Алиса окинула всех презрительным взглядом. Шесть пышущих силой мужиков. Горы мускулов играют на солнце.

– Нет, просто путные мужики перевились, – ответила она.

– Так уж и перевелись, – с плохо скрываемой обидой сказал один, и все шестеро как бы ненавязчиво стали показывать горы мускулов и владение оружием.

– Спорим, я любого из вас заборю! – бросила воительница.

– Это ты девка загнула! – захохотали все. – На что хоть споришь?

– Я хочу послужить Державе, – молвила она с вызовом.

– Хорошо, а иначе будешь нашей служанкой! Идет? – спросил один с лукавой улыбкой.

– Идет! – ответила дева не задумываясь.

Януар неслышно появился с подносом, на котором чернильница-непроливайка, перо и документ, в котором изложен спор. Все поставили подпись и стали тянуть соломинки, чтобы решить, кому сразится первым.

Выпало бронзовотелому молодцу с гладко бритым черепом, на котором одни черные шаровары. Он взял широкий кривой ятаган и, продемонстрировав несколько смертоносного вида приёмов, пошел к противнице.

– Ещё есть время отступится, – сказал он, подойдя на расстояние удара.

– Ты струсил!? – подначила его княжна.

От таких слов кровь ударила в голову, и он бросился, чтобы сделать из дерзкой две половинки. Дева, похоже, этого и добивалась, ловко парировав его удар, она изящно повернулась и двинула парня локтем в шею, а ногой ставя подножку. Боец рухнул, как поверженный бык перекувыркнулся через голову и замер.

Оставшиеся остолбенели от такого быстрого и неожиданного исхода поединка. Из ступора их вывел молодецкий храп, что вырвался