– В вашей каюте?! Вы ошибаетесь, сэр! Эта каюта принадлежит мне и Эгги, а вы бесцеремонно вломились сюда!

Войдя внутрь медленной самоуверенной походкой, которая как нельзя лучше соответствовала его манерам, незнакомец неспешно опустил сумку на пол, глядя на девушку так пристально, что ее щеки стали пунцовыми от смущения. Моргана призвала на помощь все силы, чтобы сохранить невозмутимый вид, и стиснула зубы, отчего губы ее превратились в тонкую прямую линию. Неожиданно на лице нет знакомца появилось странное выражение, совсем непохожее на гнев, когда он быстро оглядел хрупкую фигурку девушки, на секунду задержавшись сначала на округлой полной груди под темно-зеленой тканью скромного платья, а потом на мягких каштановых волосах, разделенных скромным пробором. Затем его пристальный взгляд скользнул еще выше и замер, любуясь блестящими локонами, собранными в пышный узел на затылке. Моргана буквально физически чувствовала на себе этот взгляд, который медленно прошелся по ее высокому чистому лбу, легонько коснулся тонких, красиво очерченных бровей, на мгновение задержался на обрамлявших миндалевидные глаза густых черных ресницах необыкновенный длины, очертил изящные контуры высоких скул и оценил красоту профиля. Наконец он остановился на ее полных розовых губах, отчего Моргана невольно вздрогнула.

– Надеюсь, теперь, когда осмотр завершен, – резко осведомилась Моргана, – вы покинете каюту?

Слова девушки эхом отразились от стен, и за ними последовала тишина. Голос Морганы прозвучал неожиданно высокомерно, и это вызвало новую вспышку гнева в пронзительных синих глазах незнакомца. Чувствуя, что внутри все сжимается от страха, Моргана наблюдала за тем, как его лицо буквально превращается в камень. Незнакомец продолжал пристально смотреть на нее. Когда он наконец заговорил, его голос был похож на тихое угрожающее рычание:

– Милая, вы прекрасно знаете, что это моя каюта. Нет никакого смысла строить из себя оскорбленную добродетель. Если уж вам так хочется привлечь мое внимание, выберите более мирный способ. А так первым моим порывом будет перебросить вас через колено, а вторым… – Его взгляд, прикованный к губам девушки, был красноречивее слов.

Потрясенная его наглостью, Моргана не сразу нашлась что ответить.

– Да как вы посмели… как вам только в голову могло прийти, что я пытаюсь привлечь ваше внимание? Все совсем наоборот: это вы вломились ко мне, вы нарушили мой покой! Уж поверьте мне, мистер… как вас там зовут, что вы самый наглый человек из всех, что мне приходилось встречать! И прошу вас, немедленно освободите мою… Стюард! – Заметив мелькнувшую в коридоре белую форму стюарда, Моргана окликнула его.

Не прошло и нескольких секунд, как стройный мексиканец возник на пороге.

– Si, senorita[1], вы чего-нибудь желаете?

– Да, желаю! Меня зовут Моргана Пирс. Я путешествую с компаньонкой, Агатой Макхортер. Буду очень признательна вам, если вы скажете этому… джентльмену, что это моя каюта и я хочу, чтобы он немедленно покинул ее!

Замешательство удивленного стюарда зародило первые сомнения в душе у Морганы, и ощущение неловкости только усилилось, когда маленькие карие глазки мексиканца переместились с высокого незнакомца на нее.

– Прошу прощения, senorita, но я сам несколько минут назад направил сюда сеньора Говарда. – Стремительно вытащив из кармана поношенной куртки сложенный пополам лист бумаги, он взволнованно потыкал пальцем в кривые цифры в квадратах, обозначавших расположение кают. – Вот видите, senorita, senior Говард путешествует в этой каюте, а senorita Пирс и seniora Макхортер в каюте побольше в конце коридора.

– Я senorita Макхортер!

Не обращая внимания на слова Эгги, Моргана чувствовала только, как краска стыда заливает ее лицо. Собрав волю в кулак, она заставила себя встретить насмешливый взгляд незнакомца.

– Я… – через силу процедила девушка, – я, кажется, должна извиниться перед вами, мистер… Говард. Раз это ваша каюта, то мы с Эгги немедленно освободим ее. Мне очень жаль, что я… что я…

– …выставила себя полной идиоткой? – закончил фразу мистер Говард, по-прежнему глядя на нее в упор, и мрачным голосом добавил: – У вас это здорово получилось.

Густо покраснев, не в силах долее терпеть его вызывающее самодовольство, Моргана поспешно отвернулась в поисках шляпки и накидки. Кивнув Эгги, чтобы та быстрее начала собирать сумки, Моргана повернулась к смущенному стюарду:

– Если вы соблаговолите проводить нас до каюты, то мы оставим мистера Говарда в покое!

С трудом сдержав порыв отхлестать этого надменного Говарда по щекам, Моргана развернулась и, напустив на себя как можно более невозмутимый вид, покинула каюту. Ее лицо пылало от гнева, когда она королевской походкой шествовала по коридору.

Вверх-вниз… вверх-вниз… от этих медленных перекатов по волнам не было никакого спасения. Палуба пустовала, и это дало Моргане возможность насладиться редкими минутами одиночества. По прошествии первых двух дней девушка поняла, что морское путешествие на самом деле вовсе не такое приятное времяпрепровождение, каким она его себе представляла. Вот и сегодня, на третий день, небо по-прежнему было затянуто тучами и дул колючий ветер. Вид удаляющегося берега, которым они с Эгги вышли полюбоваться, когда корабль покидал гавань, произвел тягостное впечатление, несмотря на красоту бухты. Перед их глазами встали берега, до самой воды покрытые тонкими скелетами деревьев, еще не успевших одеться листвой после зимы; белые домики Статен-Айленда; матрос, готовящийся отдать команду поднять трап, последнюю ниточку, связывающую их с землей; горы Нейвсинка; маяк на Сэнди-Хук… И все это постепенно терялось вдали…

Моргана оказалась не готова к тем условиям, в которых они вынуждены были находиться по дороге в Гавану. В каютах стояла страшная духота, повсюду сновали пассажиры, страдающие от морской болезни и непрекращающейся качки.

Пассажиров на борту «Хельги» было немного. Список людей, с которыми Моргане приходилось общаться во время своего, к счастью короткого, путешествия до Гаваны, ограничивался следующими именами: сеньор и сеньора Акоста, богатые супруги с Кубы; миссис Белва Тейт, молодая вдова, и ее тетушка, миссис Гортензия Мартин; мистер и миссис Герман-Уоллетт вместе со своими двумя на редкость глупенькими и влюбчивыми дочерьми; несколько испанцев, с которыми Моргана еще не успела познакомиться да и, честно говоря, не хотела этого делать; два американских торговца, явно интересовавшихся сахарным тростником; презренный Девон Говард и, наконец, неизменно вежливый и внимательный Эдгар Моррисон.

Моргана редко встречалась с другими пассажирами за исключением Девона Говарда, который, слава Богу, похоже, куда-то испарился, и Эдгара Моррисона. Кроме того, из-за низкого уровня обслуживания на корабле коридоры наполнились такими странными запахами и звуками, что Моргана почувствовала облегчение, оказавшись на свежем воздухе. Ее не испугал даже пронизывающий ветер. Девушка инстинктивно поплотнее укуталась в плащ и подняла руку, чтобы поправить капюшон. Ее пока миновал всеобщий недуг, чем и объяснялось ее одиночество на палубе. Бедная Эгги! Не будь она так больна, она бы непременно сопровождала воспитанницу, но даже ее закаленный шотландский дух был бессилен перед изматывающей качкой.