Старшая, Маргарет, кокетливо улыбнулась и, слегка задыхаясь, проговорила:

– Как хорошо, что этим утром мы встретили вас на палубе, мистер Говард! Маме с папой нездоровится, и они не могут сопровождать нас на завтрак. Мы были бы очень признательны, если бы это сделали вы. – Глупо взмахнув ресницами, она продолжила сладеньким голоском: – Мы не привыкли находиться одни, без поддержки сильного мужчины.

С трудом удержавшись от смеха, Моргана коварно вмешалась в разговор:

– О да, мистер Говард! Девушкам сейчас очень нужен такой большой и сильный мужчина, как вы! Мы с Эдгаром с удовольствием отпустим вас ради исполнения джентльменского долга.

Судя по тому, как потемнели его глаза, Девону Говарду было отнюдь не смешно. Его черты угрожающе заострились, но голос прозвучал предельно вежливо, когда он проговорил:

– С удовольствием, леди. – Затем, вскинув брови, он обернулся к Эдгару: – После вас, мистер Моррисон.

Выдержав его взгляд, Эдгар решительно ответил:

– Полагаю, мы с Морганой задержимся на несколько минут на палубе.

Девон Говард не сдавался, по его лицу невозможно было понять, что он чувствовал, и только подрагивающая скула выдавала его состояние.

– Не думаю, что это хорошая идея.

С ужасом осознав, что разговор двух мужчин достиг опасной стадии, Моргана взяла Эдгара под руку.

– Я… я в самом деле голодна, Эдгар. Давайте пойдем со всеми на завтрак.

Эдгар холодно посмотрел на нее, но легкая улыбка тут же смягчила его черты, и он неуверенно произнес:

– Раз так, Моргана, мы, разумеется, немедленно отправимся завтракать.

Сохраняя невозмутимый вид, Девон Говард дождался, когда Эдгар под руку с Морганой удалился в салон, и только потом последовал в том же направлении.

Приняв расслабленную позу, скрывавшую его истинное состояние, Девон Говард стоял, опираясь о перила, и вглядывался в линию горизонта, которая то поднималась, то опускалась в такт качке. Он не находил себе места, мышцы рук и ног затекли от недостатка физической активности. Проведя широкой мозолистой ладонью по густым каштановым волосам, молодой человек постарался, стиснув зубы, взять себя в руки. Он ненавидел это вынужденное безделье, жалел время, потраченное на путешествие, которое протекало на редкость медленно из-за встречного ветра и неспокойного моря. Спустя восемь дней после выхода из порта они еще не достигли Багамских островов. Погода улучшилась, избавив его от необходимости носить плащ, в котором Девон чувствовал себя неуютно, поскольку его приходилось надевать поверх модного бархатного жилета, купленного во время пребывания в Нью-Йорке. С каким удовольствием он переоделся бы в домотканую рубашку и поношенные бриджи, уселся в седло и пустил лошадь по волнующемуся морю высокой травы. Черт, вот уже несколько месяцев он не был дома, пытаясь выбить деньги из нью-йоркских промышленников на нужды англо-американской колонии в Техасе. Он не поддерживал разрыв с мексиканским правительством, с которым их колония имела тесные отношения. К сожалению, обстановка в мексиканском штате Техас резко осложнилась.

Покачав головой, Девон напомнил себе, что штат Техас существует только в его воображении. Декрет о присоединении Коауилы был принят из опасения, что Техас мог подать прошение об отделении конгрессу в Мехико, как только обретет достаточную силу для того, чтобы организовать самостоятельный штат. По мнению соотечественников, это время пришло. Они давно уже страдали от того, что Техас был представлен в конгрессе слишком малым числом депутатов и правительство Мексики отдавало предпочтение населенной испанцами Коауиле в ущерб преимущественно англо-американскому Техасу. Эти две провинции имели совершенно разные интересы. Географическое положение Коауилы исключало возможность морской торговли, тогда как Техас обладал природными ресурсами, способными обеспечить прибыльную торговлю с другими странами. Климатические условия и состояние промышленности также сильно разнились. Удаленность от верховного суда затягивала юридические процедуры, ставя под сомнение правосудие вообще. Кроме того, год назад был принят закон, согласно которому только мексиканцы могли заниматься предпринимательством. Цены на землю для мексиканцев понижались, а выходцы из Соединенных Штатов лишались возможности селиться в этой провинции. Пришла пора Техасу отделяться. В апреле прошлого года на заседании конвента был разработан проект конституции, а также составлено прошение об автономном статусе штата.

Девон с улыбкой вспомнил, с каким воодушевлением выступали на заседании патриоты Техаса: Стивен Остин, получивший хартию на основание англо-американского поселения; Бранч Арчер, Дэвид Бернет, Сэм Хьюстон и многие другие менее известные техасцы, составлявшие костяк конвента. Все вместе они разработали проект конституции, республиканской по своей сути, по образцу конституции Соединенных Штатов, но адаптированной к условиям мексиканской федерации.

Дэвид Бернет составил прошение в адрес правительства Мексики, описав текущее положение Техаса и поставив вопрос об отделении от Коауилы. Девон скрепя сердце согласился выступить в роли делегата на северо-восток США. Его задачей было испросить средств у американских промышленников, которые оказывали Техасу поддержку. Он прекрасно понимал, насколько опасно отсутствие рабочего капитала. К сожалению, все богатство техасцев заключалось в земле. Но из трех делегатов, направленных в Мехико, туда добрался только Стивен Остин.

Новая вспышка гнева исказила его лицо. Девон не мог не злиться, перебирая в памяти последние события. Стивен Остин, честный и преданный до глубины души человек, был обвинен мексиканским правительством в измене! Невероятно! Отдавая дань уважения соглашению, подписанному между Техасом и верховным правительством Мексики, Остин прибыл в столицу, чтобы вручить президенту прошение об отделении Техаса. Ему пришлось много месяцев ждать ответа, в то время как в Мехико разворачивалась ожесточенная борьба между двумя оппозиционными партиями. Наконец в ноябре Остину удалось встретиться с президентом Санта-Анной. Он отправился домой, но в Салтильо был арестован по обвинению в измене и отправлен в Мехико, где его посадили в камеру в старом здании полицейского участка. Он по сей день оставался в тюрьме, подвергаясь грубому обращению, унизительному для человека его положения.

Весть о том, что случилось со Стивеном, достигла ушей Девона всего несколько недель назад, и тогда же делегаты конвента приказали ему немедленно отправляться в Мехико, чтобы просить Санта-Анну за Остина. Установить местонахождение президента было нелегко, ибо этот лукавый мексиканец имел привычку часто менять адрес. «Хельга» оказалась единственным пароходом, направляющимся в Гавану, и, страдая от многочисленных проволочек в пути, Девон в последний момент купил билет на это утлое суденышко. И снова задержки, против которых он был бессилен. Восемь дней… а берега Багамских островов по-прежнему далеко. Учитывая время, затраченное на путешествие – по прибытии в Гавану ему предстояло пересесть на корабль до Веракруса, а потом отправиться по суше в саму Мексику, – он уже начинал сомневаться, что члены конвента поступили мудро, отправив его сюда. Вне всякого сомнения, на их решение повлияло то, что Девон лично знаком с Санта-Анной. Они со Стивеном несколько раз встречались с мексиканским лидером, и члены конвента, естественно, полагали, что только Говард сумеет убедить президента употребить свое влияние для освобождения Остина. Таким образом, перед Девоном Говардом стояла неприятная задача вести переговоры с человеком, которого он в глубине души считал ловким и хитрым манипулятором, во всем руководствовавшимся соображениями личной выгоды. Презрительно фыркнув, Девон подумал о том, что, умей Санта-Анна читать мысли, он, Говард, сам быстренько последовал бы за Остином в тюрьму без малейшего шанса когда-нибудь выйти на свободу.