Полевые испытания – как я мог забыть! Сегодня день испытаний: того, к чему моя лаборатория продвигалась на протяжении пяти лет. Судя по времени, которое ранним никак не назовешь, я опаздываю. Ребята уже собрались и ждут, наверное.

Впопыхах я вскочил с кровати и принялся приводить себя в порядок. Хотя многого от меня не требовалось. Натянув на загорелое и за последние месяцы постройневшее тело штаны и рубашку, я распахнул дверь жилого вагончика. В лицо ударил жаркий воздух астраханской степи.

Поселок представлял собой расставленные по окружности жилые вагончики с дощатым навесом посередине. Никого не было видно, за исключением пары поварих.

Полигон, где должны были пройти полевые испытания, находился от поселка в паре километров, – там же, где вертолетная площадка. Хотя астраханские степи ровные – приземляться можно где угодно, так что особых подготовительных работ не требуется.

Не мешкая, я отправился на место и через пятнадцать минут прибыл, обнаружив всех причастных в сборе. Человек пятнадцать: инженеры и техники. Сидели на бруствере окопа, оборудованного в качестве убежища, и перекуривали или обменивались впечатлениями. А в стороне высился экспериментальный образец: две вышки с приемо-передающими виртус-устройствами.

Виртус – на латыни добродетель, а нашей целью было сделать людей добродетельными – нравственными во всех отношениях.

Они были чудо как хороши, эти вышки! Высотой пятьдесят метров, расположенные друг от друга на расстоянии в сто, они составляли предмет нашей текущей – но, разумеется, в первую очередь будущей – гордости. Пять лет кропотливых трудов над тем, чтобы понять, теоретически обосновать и повторить в материале виртус-эффект, или эффект святой Звениславы. И если устройства заработают…

Я знал, сколь весомые материальные блага ожидают задействованных в проекте специального назначения. Карьера двинется вверх, но разве деньги главное? У меня появится шанс изменить мир в лучшую сторону. Если дети начнут рождаться без запрограммированных духовных изъянов, это будет другой мир – более радостный и светлый. Тебя не остановят в подворотне, потребовав кошелек; коллега не станет интриговать, чтобы незаслуженно занять чужое служебное кресло; никто не сделает подлость исподтишка. Я хотел бы жить в таком славном мире, и – что поистине удивительно – реализация этой захватывающей идеи зависит исключительно от меня.

Ко мне уже подбегал практикант, которого я назначил координатором.

– Сергей Борисович, приступаем? У меня все готово.

Как быстро время летит: я уже Сергей Борисович, а недавно, лет восемь назад, сам в таких практикантах бегал.

– Да, сейчас начнем.

Народ заканчивал перекуривать и занимал назначенные наблюдательные позиции: за удаленно подключенными измерительными приборами, кинокамерой, компьютерами – испытания предполагалось транслировать в центральный офис АО «Заслон». Меры безопасности – тот же вырытый в отдалении окоп – были приняты, но они казались чрезмерными. Да, мы создаем оружие массового воздействия, но, с другой стороны – это самое мирное и безопасное воздействие в истории человечества, призванное не сломить или уничтожить противника, а перевоспитать его, начиная с колыбели. Если кто и является нашим противником, то он известен и извечен…

В голубом астраханском небе возникла приближающаяся точка. Неужели Герман Владиславович не усидел в Питере, лично пожаловал?

Нет, по наши души явился не генеральный. Когда, остановив огромные вращающиеся лопасти, вертушка приземлилась, то из кабины, осеняя себя крестным знамением, выбрался куратор нашего проекта со стороны церкви отец Варсофоний. Священнослужитель за последние годы поправился – во всяком случае, не выглядел далеко тщедушным юнцом, – да и несерьезная рыжая бородка приобрела более почтенный и благочинный вид.

Улыбаясь, я направился навстречу.

– Батюшка, какими судьбами? Приятный сюрприз.

Мы обнялись.

– Здравствуй, Сереженька, чадо мое. Не утерпел, решил присутствовать лично. Одному делу служим, как не присутствовать?! Да и освятить твои вышки не помешает, потому как диавол не дремлет: новые каверзы человечеству готовит. Занимайся своими делами, Сереженька, но будь осторожен. А я, с твоего соизволения, церемонию проведу.

Я не стал смотреть, как отец Варсофоний, под умеренный интерес сотрудников лаборатории, кропит вышки святой водой – не до того было. Делал последние приготовления: проверял тонкие настройки аппаратуры, успел поругаться с дубоголовым техником, не подключившим дублирующий прибор, даже слазил на вышку – лично убедиться, не перепутали ли контакты.

Пока я суетился, отец Варсофоний завершил церемонию и смиренно, как полагается священнослужителю, ожидал начала испытаний.

– Пройдемте в окоп, батюшка. Сейчас увидим, можно ли выжать из святой Звениславы что-то толковое.

– Не кощунствуй, чадо мое, – поправил отец Варсофоний, хотя прекрасно видел, что я волнуюсь не меньше.

– Приступаем! – крикнул я людям.

Сотрудники проекта, в том числе я с батюшкой, заняли положенные места в окопе. Неукрытым остался лишь пилот вертолета, на котором прилетел отец Варсофоний, но пилот располагался метрах в двухстах от вышек, так что за него я не волновался.

Я открыл рот, чтобы скомандовать начало отсчета, но в этот момент на смартфон поступил входящий звонок. Людмила! Какой неподходящий момент она выбрала, словно нарочно. И зачем звонит – забыла какие-нибудь вещички, беспокоится, чтобы я их не выкинул? Подает на развод? Нет, сейчас не до сбежавшей жены: ничего с ее бабьим барахлом не случится, раньше надо было думать!

Я сбросил ненужный звонок и скомандовал:

– Даю отсчет. Всем приготовиться.

– С Богом, чада мои! – тоненько крикнул отец Варсофоний. – Защитим нашу многострадальную землю и чад новорожденных от диавольского проникновения.

Начался отсчет перед запуском системы.

– Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль.

Я – разумеется, я: кому другому доверить запуск системы во время ответственных полевых испытаний? – щелкнул тумблером запуска. И…

Ничего не произошло, то есть буквально ничего. Установленные на вышках приемо-передающие виртус-устройства не отреагировали. Сотрудники, сидящие за измерительными приборами, докладывали один за другим, внешне безразличными, но на самом деле печальными голосами:

– Нет эффекта.

– Нет эффекта.

– Нулевое значение, Сергей Борисович.

Астраханское солнце жарило по-прежнему немилосердно, порывы ветра шевелили засохшие стебли, пилот вертолета снял рубашку и загорал под тенью исполинской – покорной ему – машины. Да что же пошло не так, черт возьми?!

Техники! Кто-то из них перепутал контакты. Несмотря на то, что я перепроверил схему подключения, ошибка в контактах: не может того быть, что в теоретических обоснованиях! В лаборатории все работало: виртус-эффект достигался стабильно. Святая Звенислава, к тебе обращаюсь! После того, сколько времени я посвятил твоим чудесным голубым искоркам, ты не посмеешь не оправдать моих ожиданий!

Чертыхаясь, я вылез из окопа и направился к вышке. Вслед закричали:

– Сергей Борисович, обождите, мы перепроверим! Возможно, остаточное поле. Потенциалы…

Какие там потенциалы?! Судя по показаниям приборов, не достигнуто даже минимального виртус-эффекта!

Расстроенный, я полез на