Я изо всех сил пыталась вырваться, но тщетно. На полпути толстуха наклонилась к моему уху и прошептала:

– У Проводника Душ на тебя виды.

Вот тут-то всё и встало на свои места. Вся история с опрокинутой телегой и правда оказалась искусно расставленной ловушкой. Единственное, что мне оставалось – отвлечь внимание врагов и уповать на удачу. Поэтому я перестала сопротивляться.

– Простите меня, прошу вас, я и правда вела себя как безумная, – заявила я во всеуслышание. – Я с радостью поеду с мамулечкой. Как хорошая девочка.

Дождь зарядил сильнее. Капли били о дорогу словно искры.

– Ты же говорила, что она злая колдунья из иного мира, – ухмыльнулась толстуха со свёрнутым носом.

– Никто не совершенен, дорогая, – возразила я. – Хоть на себя посмотрите.

И с этими словами я со всей силы пнула её по лодыжке. Толстуха взвыла (довольно-таки дико) и запрыгала на одной ноге, ослабив хватку. Мисс Олвейс коршуном кинулась ко мне. Я сочла уместным толкнуть на неё прыгающую толстуху. Они столкнулись на всём скаку и повалились в раскисшую дорожную грязь. Блестяще! Но долго торжествовать мне не довелось – раненый возница (который на самом деле, конечно, был целёхонек) вскочил на ноги и бросился ко мне.

Под громовые раскаты с неба я повернулась и побежала.

Я кинулась через пшеничное поле, раздвигая и топча колосья, а мисс Олвейс испустила леденящий душу вопль. Я очень хорошо знала, что означает этот её клич – без сомнения, злодейка призвала на помощь армию затворщиков. Испуганные крики бывших попутчиков подтвердили мою догадку. Представляю, как они удивились.

Дождь хлестал по широкому полю, небо с каждой минутой становилось всё темнее.

– Рассредоточьтесь и схватите её быстрее! – услышала я распоряжение мисс Олвейс.

Толстуха-громила и возница согласно гаркнули. Вскоре земля под ногами задрожала от топота, и я поняла, что затворщики рассыпались цепью по всему полю, разъярённые и исполненные охотничьего азарта.

Я подумала, не попробовать ли уйти в Проспу при помощи алмаза Тик-так, но отказалась от этой мысли: мисс Олвейс и её подручные сразу заметят яркий свет камня. И я бросилась бежать дальше. Дождь струился у меня по лицу и застилал глаза. Поле простиралось до самого горизонта, я не знала, куда бежать. И где искать укрытие.

– Тебе не уйти, Айви! – В голосе мисс Олвейс слышалось веселье. – Нас больше, и ума у нас тоже больше! Покорись судьбе! Возможно, тебе даже понравится…

«Ни за что!» – хотелось крикнуть мне, но, не будучи законченной идиоткой, я прикусила язык.

Я бежала со всех ног. Потом услышала тяжёлое, прерывистое дыхание. Оглянувшись, я увидела, что ко мне, топча колосья, приближается возница. Пришлось взять левее. Тут-то я и заметила небольшой каменный домишко, который мы видели с дороги. Поскольку выбора у меня всё равно не было, я устремилась туда.

Но вскоре мой бег прервался. Острые когти цапнули меня за щиколотку. Я повалилась ничком – к счастью, колосья смягчили падение. Подняв глаза, я увидела, что надо мной навис карлик в балахоне, его лицо было скрыто зловещего вида капюшоном. Коротышка зашипел как паровоз… И бросился на меня, выставив когти.

С душераздирающей силой и безжалостностью – недаром у меня все задатки прирождённого пьяного матроса – я пнула его ногами в живот. Карлик отлетел прочь на несколько шагов, ударился о землю и несколько раз перекатился. К тому времени, когда он смог остановиться, я уже мчалась в сторону дома.

– Вон она! – раздался крик толстухи. – Хозяйка, я её вижу!

В мгновение ока я упала на колени и поползла вперёд на четвереньках, как младенец. Я слышала, как совсем близко позади меня кто-то свистнул, раздались шаги. Тогда я припала к земле ещё ниже, упрямо продолжая ползти. И вскоре увидела каменный колодец. Совсем рядом с задней дверью дома.

– Где она?! – гаркнула мисс Олвейс.

– Я её больше не вижу, хозяйка!

– Так разыщи её, дурища!

Гром прокатился по небу, и земля содрогнулась. Сквозь бурю я слышала, как где-то рядом шипят затворщики – двое или трое. Поэтому я бросилась к колодцу и забралась в деревянное ведро, подвешенное над ним на верёвке. Взялась за ворот и стала медленно его поворачивать.

То есть таков был мой план. Увы, у ворота были свои планы. Верёвка принялась бешено разматываться, и ведро полетело вместе со мной вниз, во мрак. Только я подумала зажмуриться и взмолиться о том, чтобы столкновение с землёй вышло мягким, как ведро ударилось о дно колодца и разлетелось в щепки. Удар был из тех, что жестоко сказываются на упавших. Не будь я так хорошо воспитана, я бы сказала, что на моём седалище не осталось живого места.

Круглый колодец постепенно наполнялся дождевой водой. Омерзительно пахло сыростью. Стены были скользкими. Сверху до меня донеслось пыхтение толстухи. Потом круглое пятно света над головой заслонила тень. Я вжалась в стену и закрыла глаза.

– Ну? – раздался окрик мисс Олвейс. – Она там?

– Вроде нет, хозяйка, – сипло проговорила толстуха.

– Чёрт! Не могла же девчонка раствориться в воздухе!

– Небось в Проспу ушла, – высказался возница.

– Нет, – сказала мисс Олвейс. – Мы бы заметили свет, исходящий из камня.

Повисло долгое молчание. Потом мисс Олвейс закричала, перекрывая шум ливня:

– Я знаю, что ты слышишь меня, Айви, где бы ты ни пряталась! Возможно, тебе интересно будет узнать, что я навестила ваш домик у моря. Твой дружок Яго принял меня не слишком-то радушно.

Я зажала себе рот, чтобы сдержать готовый сорваться с губ крик.

– Он сражался достойно. – Мисс Олвейс злодейски рассмеялась. – Боюсь, я сломала ему руку. Ужасно нечестно с моей стороны. Айви, если хочешь снова увидеть Яго – выходи! Выходи, или мальчишке конец!

Искушение сдаться было невообразимо велико. Но отпустит ли мисс Олвейс Яго, стоит ей заполучить меня? Насколько я её знала, среди всех чокнутых маньяков-убийц она не выделялась верностью своему слову. Так что мне оставалось только надеяться, что Яго нужен ей живым. И я не проронила ни звука.

– Поищем её в доме, – распорядилась мисс Олвейс, обращаясь к своим приспешникам.

Дождь хлестал как из ведра. Нескончаемый. Безжалостный. Как я ни вжималась в стену, струи всё равно поливали меня. От ледяной воды, поднимавшейся всё выше, мои мышцы одеревенели. Холод был таким жестоким, что мне казалось, будто капли дождя впиваются мне в кожу, разъедают тело до самых костей, превращая костный мозг в лёд. В небе будто взрыкивал рассерженный великан. Вот воды набралось уже по пояс. Я больше не чувствовала губ.

Это последнее, что я помнила о своём великом побеге.