Луке пришлось надавить на нее отчасти еще и потому, что огонь в ее серых глазах был восхитителен, да и ему необходимо достучаться до нее. Они должны сотрудничать, иного выхода из столь неловкой ситуации не представляется.

Видит бог, он начинал с вежливых просьб, но всякий раз получал от ворот поворот. А поскольку каждый запрос встречался молчанием, он решил перейти в атаку. И вот к чему они пришли. Если Клэр продолжит упорствовать, он раздавит ее подобно тому, как давит своих конкурентов.

– Мы можем договориться по-хорошему, в противном случае Эдмунд изрядно попортит вам нервы. Как он уже сказал, это ваш выбор.

– Мой выбор? Едва ли, – фыркнула она, скрестив руки на груди.

Это движение привлекло внимание к ее соблазнительной груди в вырезе пиджака. Роскошное декольте приковало взгляд Луки.

– Мистер Моретти?

Лука перевел глаза от груди на злое лицо Клэр.

– Извините, что?

– Я сказала, что вы связали мне руки. Вы даже не слушаете меня. Как мы можем вести переговоры, если вы не слушаете?

Лука спрятал смущение за уверенной улыбкой. Давно его не сбивали с толку во время деловых переговоров, особенно прелести красивой женщины. По-видимому, он перетрудился на работе.

– И как мы должны вести переговоры, когда вы не согласны отойти от своей позиции? Все должно быть только так, как вы хотите, иначе идете на попятную!

– Вовсе не…

– Клэр, – прервал адвокат резким шепотом, – нам необходимо рассмотреть их предложения.

– Не хочу я ничего рассматривать. Все это просто смехотворно. Мы закончили. – Она оперлась ладонями о стол, чтобы встать.

– Ну и хорошо, – сказал Лука. – Время закручивать гайки. Я думаю, вы будете прекрасно выглядеть в оранжевом.

– Оранжевом? – удивилась Клэр.

– Да. Тюрьма выдает заключенным комбинезоны оранжевого цвета. Если судья разрешит посещения, а вы будете им препятствовать, можете оказаться в тюрьме. Меня это полностью устраивает и означает, что я получу полную опеку над Эвой.

– Садитесь, Клэр, – велел Стюарт.

Маска напускной храбрости соскользнула с лица, едва она опустилась в кресло.

Наконец-то он до нее достучался, хотя отправить молодую мать в тюрьму – последнее дело, он этого не хотел. Правда, если она вынудит, он так и поступит. Луку нельзя было отнести к любителем пустого блефа.

Клэр вздохнула и наклонилась вперед.

– Я просто думаю, что вы не понимаете, о чем просите. У вас есть племянницы или племянники, мистер Моретти?

Он родом из большой итальянской семьи, где, кроме него, еще пять детей. И племянников у него больше десятка. Самому младшему, Нико, всего несколько недель от роду.

– Да, есть.

– А как бы вы себя почувствовали, если бы одна из ваших сестер оказалась в моем положении? Если бы у нее умер муж, и ее огорошили новостью, что не он отец ее ребенка, и она вынуждена передать вашу племянницу незнакомцу по вине обстоятельств, находящихся вне ее контроля?

Лука нахмурился. Он управлял семейным предприятием вместе с братьями. Вся его жизнь вращалась вокруг «Кухни Моретти». Семья и родство ему важнее всего. Вот почему ему настолько важна Эва. Вне зависимости от обстоятельств, она – его семья. Да, конечно, ему бы не хотелось отдавать Нико постороннему человеку, пусть даже по праву. Возможно, ему нужно изменить тактику. Запугивание не заставит ее передумать.

– Я понимаю, как вам трудно. Что бы вы ни думали, миссис Дуглас, я не намерен вырывать ребенка из ваших рук. Но я хочу узнать мою дочь, стать частью ее жизни. И я не отступлю. Думаю, вам было бы легче принять эту ситуацию, узнай вы меня лучше. Многие из ваших опасений насчет меня и моего отношения к Эве пройдут, когда вы проведете со мной какое-то время. Под этим я имею в виду время, проведенное вами со мной и с Эвой. Вы сможете находиться рядом и убедитесь в моей способности стать хорошим отцом.

С лица Клэр постепенно стала исчезать недовольная гримаса.

– Вы имеете в виду посещения? Я ценю то, что вы пытаетесь сделать, но, чтобы привыкнуть к вам, мне понадобится не час и не два по субботам, а гораздо больше. Сколько я могу узнать о вас во время простой прогулки по парку?

Лука покачал головой:

– На самом деле я вовсе не об этом. Вы правы. На это уйдет больше времени.

– И что вы предлагаете, мистер Моретти? – спросил адвокат.

– Я предлагаю нам с вами взять небольшой отпуск и провести его вместе.

– Прохаживаясь на цыпочках по вашему пентхаусу? – спросила Клэр.

Лука пожал плечами. Он еще не задумывался, где и как.

– Почему бы и нет?

– Я предпочла бы нейтральную территорию, мистер Моретти, поскольку буду чувствовать себя некомфортно в вашем доме, кроме того, сомневаюсь, что вам придется по душе беспорядок, который неизбежно воцарится вокруг ребенка. И уж точно не понравится жить в моем маленьком доме в Бруклине.

– Хорошо. В таком случае как насчет совместной поездки? Может, нам арендовать пляжный домик?

– Лука, я не уверен, что это удачная…

– Я слушаю. – Клэр прервала Эдмунда, ее тонкие брови сошлись на переносице. – Звучит хорошо, но о каком времени мы говорим?

Если уж делать что-то, то уж явно размениваться на мелочи не стоит. Она права, и пара часов по выходным им никак не поможет. Ему нужно узнать мать своего ребенка, сблизиться с дочерью и успокоить Клэр относительно своих отцовских качеств. На это уйдет время.

– Я думаю, месяца нам хватит.

– Месяц? – Клэр была потрясена. – Мистер Моретти…

– Пожалуйста, зовите меня Лука, – предложил он с улыбкой, от которой у нее сильнее забилось сердце.

Опасная улыбка. Очаровательная. Обезоруживающая. В сочетании с его внешностью кинозвезды этого достаточно, чтобы заставить ее забыть, что он враг, а не потенциальный любовник. Ей даже захотелось, чтобы он вернулся к своей прежней холодности.

– Лука, у меня работа. Я куратор музея европейского искусства и не могу бросить ее на целый месяц.

– Как вы думаете, будет ли мне легко передать бразды семейной компании кому-то другому на целый месяц? Это проблема для нас обоих, но и мне, и вам совершенно ясно, что нам необходимо побыть втроем, вдали от всех. Только так мы привыкнем друг к другу. Благополучие Эвы стоит такой жертвы, согласны?

Как мило. Теперь Лука хороший парень, а Клэр глупая женщина, потому что отказывается действовать в интересах дочки.

– Моя дочь – вся моя жизнь.

– Тогда в чем проблема? Суд через шесть недель. Проведя четыре недели вместе, мы, возможно, сможем придумать решение, которое удовлетворит нас обоих. О нем мы и объявим судье.