Уиллоу хотела продать их выигрышные билеты, но мама настаивала, что это вызовет недовольство ее работодателей. «Зато у нас могут остаться славные воспоминания, милая», — убеждала она.

Что по мнению Уиллоу полная чушь. Воспоминания не могли утолить отчаянную боль в животе, тревогу, которая никак не утихала.

Она посмотрела через бассейн на кафе «Тайдс Тапас», где гости заказывали еду по меню, вмонтированному в гладкую поверхность столов. Сервисные боты доставляли тарелки с гамбургерами, фаршированными грибами и миниатюрными стопками свежих фруктов.

Уиллоу вдыхала пикантные, аппетитные ароматы. Каждый кусочек был настоящим, а не тем готовым дерьмом, которое и выглядит и на вкус как картонная коробка. Если бы здесь оказалась ее лучшая подруга Рианна, она бы съела все, что представлено в меню. Когда в последний раз Уиллоу ела настоящий гамбургер? Она не могла вспомнить.

Подбежал Бенджи.

— Мы отплываем! Идем смотреть!

Уиллоу вздохнула и позволила брату протащить ее по палубе. Из-за боязни высоты она держалась на безопасном расстоянии от стеклянных перил. Над головой кружили чайки. Под ними мерцал залив, поблескивал возвышающийся белый корпус «Гранд Вояджера». За Манхэттенским терминалом сверкающий силуэт взмывал в чистое голубое небо.

Все казалось идеальным — пока она не взглянула вниз, на погрузочные доки. Трап закрыли. Десятки охранных ботов патрулировали несколько зон, отделенных старинными ограждениями из колючей проволоки. Вооруженная охрана, одетая в черное боевое снаряжение, дежурила у потрескивающего плазменного забора.

За оградой собралась толпа, потрясая кулаками и поднимая вверх таблички и голопроекции, находящиеся слишком далеко, чтобы их прочитать. Над головами протестующих проносились беспилотные летательные аппараты, в качестве безмолвного, но грозного предупреждения.

Когда транспорт доставил семью Уиллоу к терминалу, несколько человек яростно стучали в окна машины, выкрикивая проклятия, пока дюжина полицейских ботов не оттолкнула их с громкими предупреждениями и тактическими перцовыми баллончиками. Уиллоу тогда чуть не стошнило.

Она понимала их гнев. Она и сама его чувствовала. Еды и работы не хватало. Вторая Великая депрессия затянулась более чем на десятилетие. На фоне такого голода и безнадежности безвкусная, грандиозная экстравагантность «Гранд Вояджера» выглядела просто вульгарно.

Этот четырнадцатидневный круиз обещал незабываемое путешествие, эксцентричное исполнение всех роскошных желаний и мечтаний, которые только можно себе представить. Но только для элиты, только для тех, кто достаточно богат и влиятелен, чтобы не обращать внимание на страдания всех остальных.

Ей не место на этом корабле. Ее место среди возмущенной толпы внизу — истощенной и измотанной, как и ее мама, поглощенной заботами и вечно находящейся в режиме выживания.

Для Уиллоу «Гранд Вояджер» стал лишь мечтой, которая ускользнет от нее, напоминанием обо всем, чего у нее не было и никогда не будет.

Глава 3

Габриэль

Двадцатиоднолетний Габриэль Рамос Ривера шел за тележкой на воздушной подушке с последними чемоданами. Внешне он выглядел идеально — высокий и красивый пуэрториканец с очаровательной улыбкой. Белая форма охранника подчеркивала его широкие, мускулистые плечи. Публика видела то, что хотела видеть: харизматичного корабельного служащего, всегда готового прийти на помощь.

Они не знали, что скрывалось в глубине его сердца: едва сдерживаемый гнев, взрывная ненависть, которая только и ждала, чтобы вырваться наружу. Габриэль стиснул челюсти. Скоро. Скоро правда станет известна всему миру. Скоро это стеклянное чудовище рухнет, этот декадентский символ жадности и коррупции будет поставлен на колени.

Он отвез тележку из прачечной под палубой в океанариум, строительство которого все еще продолжалось; повсюду валялись лестницы, банки с краской и брезент. Художник, нанятый для написания фрески с подводным морским пейзажем, заболел, поэтому в помещении океанариума было тихо, темно и пусто. Идеальное место.

Габриэль направил тележку на воздушной подушке в средний ряд сидений зрительного зала, где стояли недавно установленные плюшевые кресла, все еще покрытые полиэтиленом. Он сгрузил содержимое чемоданов в картонные коробки без этикеток и придвинул их к стене под лестницей. Никто и не подумает смотреть что там.

Габриэль захлопнул крышку над рядами сверкающих штурмовых винтовок и импульсных пистолетов. После нескольких месяцев подготовки и планирования все практически готово.

По узким коридорам и металлическим лестницам Габриэль пробирался к выходу. Вдоль потолков тянулись толстые жилы оголенных кабелей, освещение резко мерцало. Переход из нижней палубы в основные пассажирские помещения подобен выходу из подземелья в рай. Если бы только этот рай был настоящим, а не сверкающим фасадом, скрывающим под собой гниль.

Его наставник, Симеон Пагнини, ждал Габриэля на восьмой палубе у входа в «Коралловый сад», который располагался между галереей плазменного искусства и дизайнерскими бутиками с фотолюминесцентной и умной одеждой. На высоте четырех этажей над ними сквозь прозрачную крышу струились лучи солнечного света.

— Готово? — В свои сорок с лишним лет Симеон производил впечатление любимого дядюшки с его пухлыми щеками, слегка покатым подбородком и приветливым выражением лица. Редко кто обращал внимание на темный блеск в его глазах, жесткую, тонкогубую улыбку.

— Припасы надежно спрятаны.

— Отлично. А номера комнат, которые я просил?

Габриэль достал из кармана сложенный лист бумаги и протянул его Симеону. Бумага никогда не оставляла цифровых следов.

— Что еще от меня требуется?

— Пойдем со мной, — велел Симеон, жестом указывая в сторону сада. Слегка затененные декоративные кусты имели форму различных кораллов — от пурпурных вееров до элкхорна и губок. Между высокими растениями пролегала дорожка, инкрустированная переливающейся мозаичной плиткой.

Они прогуливались мимо мужчин, одетых в дорогие рубашки и чиносы, и гламурных женщин, чьи мерцающие платья облегали их стройные загорелые ноги.

— Хорошо одетые личинки, не находишь? — мрачно усмехнулся Симеон.

Внутри Габриэля что-то дернулось, дрожь ненависти билась в такт его пульсу.

— Шикарные одежды их не спасут. Что я еще могу сделать?

— Я рад, что ты так горишь желанием.

— Конечно. Я сделаю все. Ты знаешь это. — Габриэль знал Симеона уже много лет. Старый друг отца, Симеон принял на себя заботу о нем, когда отец Габриэля умер шесть лет назад. Он проявил к нему интерес, убедившись, что холодная, равнодушная тетя Габриэля действительно заботится о нем и его младшем брате Мике. Именно Симеон оплатил годы специализированного обучения и тренировок, научил его взламывать правительственные серверы, стрелять и драться.

— Глава службы безопасности, Джерико, может стать проблемой, — отметил Симеон. — Проследи за нашей целью, выясни его расписание, узнай, когда телохранитель занят чем-то другим. Ты можешь понадобиться нам для решения отдельных задач по слежке за охраной, на случай, если у нас возникнут проблемы.

— Считай, что все сделано. — Они вышли из «Кораллового сада» и прошли мимо итальянского бистро. Робот возился у недавно освободившегося столика, складывая тарелки, почти наполовину заполненные