Она вела себя, как та принцесса из сказки: один толстый, что твоя бочка, другой, напротив, длинный и тощий и нос у него, как флюгер, третий — глуп как пробка, и так далее. Даже Андрей Вершинин, красавец и спортсмен, у которого, по мнению подруг, были все шансы затащить в загс требовательную Соню, и тот ей чем-то не угодил. Потерпев поражение от своенравной дамы сердца, он куда-то скрылся с ее горизонта, а она и ухом не повела. Этот ушел — другой будет. Как троллейбус. Категоричная Марго считала, что Сонечке не хватает хорошей трепки, хотя бы в моральном отношении, тогда бы она поняла, чего стоит Большое женское счастье. Но Соня была с ней не согласна. Она-то прекрасно знала, что ей нужно, и это «нужное» обязательно должно было рано или поздно появиться. Кто бы и что бы ни говорил.

И вот ей уже тридцать один, а «нужного» как не было, так и нет. Мудрая Надя однажды сказала ей: «Если получается не так, как хочешь, значит, хочешь как-то не так». И еще добавила, что, может, мужчины, о котором грезит Соня, вообще нет в природе и в ближайшее тысячелетие не предвидится. Но Соня опять-таки не согласилась, отметя все доводы подруги.

— Какая радость выскочить замуж за первого встречного? Уж лучше поститься, чем есть что попало. И вообще, «используй то, что под рукою, и не ищи себе другое» — это не мой принцип.

На что прагматичная Марго ответила ей, процитировав героя одного известного фильма:

— Жить надо не для радости, а для совести!

И многозначительно, будто читала Библию, подняла указательный палец.

На дне рождения Марго Соня изо всех сил делала вид, что ей весело, хотя на самом деле хотелось выть волком — до того ее достали и сами подруги, и их шуточки по поводу бабьей доли, и собственное одиночество. Она не знала, что с этим делать, не могла пойти домой и остаться одна в своей квартире… После посиделок Соня поехала к родителям, но, увидев знакомый дворик между двух панельных девятиэтажек, старые клены, облезлый грибок над песочницей и лавочку, где они с девчонками напились после выпускного, почувствовала такую тоску, что полночи проревела в подушку.

Соня возглавляла отдел персонала в кадровом агентстве и занималась топовыми позициями, то есть подбирала кандидатов для руководящих вакансий самого высокого уровня. У нее в подчинении было четверо менеджеров. Один из них, Ленчик Шелепов, занимался вакансиями коммерческих директоров и «продажников» — «продажных» менеджеров, как шутили в отделе. Света Сидоркина отвечала за секретарей, офис-менеджеров, а так же бухгалтеров и финансистов. Полина Игоревна Фатьянова, самая старая сотрудница, ведала вакансиями, связанными с производством. Еще один молодой человек, Степа Авдонин, занимался программистами и сам был по совместительству системным администратором.

Степу она нашла сама — это был сын ее соседей. Как-то его матушка посетовала в разговоре, что больно уж много времени сын-студент просиживает за компьютером. Соня заинтересовалась, тем более что агентству требовался толковый «сисадмин». Она поговорила со Степой, потом привела его в офис и, пока шел испытательный срок, поняла, что такими знаниями, как у него, редко могут похвастать даже матерые «программеры». Степа перевелся на заочное отделение и начал работать в агентстве. Вообще Соня считала Авдонина самым полезным из всех своих сотрудников. Во-первых, он отлично разбирался в компьютерных системах и сумел создать очень удобную, можно сказать, эксклюзивную базу данных. А во-вторых, она ни разу не слышала от него, в отличие от остальных, что, мол, работы нет, вакансий мало и какие же дураки — все эти клиенты, а соискатели и подавно…

Она ненавидела все эти обывательские разговорчики. Такая позиция, по ее мнению, свидетельствовала о слабости и незрелости. Правда, иногда ей и самой становилось смешно и казалось, что ее подчиненные не так уж и не правы.

Например, у Светы Сидоркиной был случай, когда кандидат, которого она предложила одной солидной конторе на должность финансового директора, взрослый дядька сорока лет, отколол номер: выслал анкету под другой фамилией, именем-отчеством и, подлец, продолжал называть себя так даже на собеседовании, честно глядя ей в глаза. Света проверила его паспорт, но он и тогда не стушевался, а сделал вид, что в подобной конспирации нет ничего особенного. И, сколько она ни пыталась втолковать ему, что такое поведение, мягко говоря, неэтично, он так ничего и не понял и даже наорал на нее, будто она в чем-то перед ним провинилась. Соня вынуждена была вмешаться и поставить наглеца на место, а потом отпаивала валерианкой Светлану, которую всю трясло мелкой тряской, и пораньше отпустила домой. Света очень плохо переносила стрессы, но Соня держала ее в отделе, потому что Сидоркина старалась изо всех сил и у нее все-таки что-то получалось.

С Полиной Игоревной у Сони были ровные и внешне уважительные отношения, хотя та была упряма, как ослица, и у нее имелись собственные представления о том, как надо строить свою работу. Соня чувствовала, что Полина презирает ее за то, что она не замужем. Она вообще презирала независимых женщин, предпочитающих карьеру своему природному предназначению, так что тут, как говорится, не было ничего личного. У Полины Игоревны в плане семьи все обстояло как положено: муж, двое детей, тоже семейных, и, понятное дело, маленькие внуки. Ей предлагали в свое время возглавить отдел, но она отказалась — не рвалась в начальники.

Прелюбопытной фигурой был двадцатипятилетний Ленчик Шелепов, красавчик и франт. К своим туалетам и своей внешности он относился с не меньшим трепетом, чем какая-нибудь завзятая модница. Он носил длинные волосы и модные костюмы, летом — непременно светлые, с неизменными белыми туфлями, которые Соня считала пижонскими. Ходил в спортзал — регулярно, а не от случая к случаю, и очень беспокоился о своем здоровье. Ленчик был карьеристом, и Соня знала, что он метит на ее место — это огненными буквами было написано у него на лбу: в прежние времена он, возможно, стал бы комсомольским вожаком и стукачом по совместительству. Ленчик же полагал, что она этого не замечает, и вовсю клеился к Соне. Она же не понимала, зачем ему это нужно: проценты от закрытых им вакансий у него и так приличные, а на место руководителя отдела его никто бы не поставил. Соня даже мысли не допускала, что интересует его как женщина, а если бы вдруг выяснилось, что это так, она бы умерла со смеху.

Сегодня она пришла на работу совершенно разбитая. После дня рождения Марго и бессонной ночи со слезами, Соня выглядела плохо, да чего уж там — хуже просто некуда. Она села на кухне, чтобы в одиночестве спокойно выпить зеленого чаю. Ленчик вошел следом за ней, прикрыл дверь, тоже налил себе чаю и сел напротив. Соне от злости захотелось тут же его уволить. Ну что за идиот! Хорошо хоть денег приносит больше всех остальных, вместе взятых, а то бы…

— Софья Александровна, а что вы делаете сегодня вечером?

Соня едва не поперхнулась горячим чаем. Нет, когда-нибудь она его точно прибьет…

— Ничего себе вопросик! — рассмеялась она. Больше всего ей хотелось плеснуть кипятком прямо в его наглую морду, но она лишь рассмеялась.