– Теперь едешь к Володарскому мосту, – прозвучалакоманда похитителей из сотового телефона.

– Еду к Володарскому мосту, – повторил Черкасов.

Он повторял каждую команду преступников, как будто подтверждая,что все понял правильно и приступает к выполнению. Похитители не догадывались,что в его машине два включенных сотовых телефона и он повторяет маршрут длясообщника.

Выехав на мост со стороны Ивановской улицы, Черкасов получилдругую команду:

– Остановись, подойди к ограждению и сбрось чемодан сденьгами на нижний уровень. Потом получишь дальнейшие инструкции.

Черкасов остановился, вышел из машины, подошел к ограждениюмоста и сбросил чемодан на нижнюю развязку. Затем он снова сел в машину, не дожидаяськоманды по телефону, резко дал газ и на максимальной скорости рванул кпротивоположному концу моста.

Группа наблюдения недолго колебалась: съехать с моста, чтобыперехватить тех, кто заберет чемодан, и продолжить наблюдение за ними они всеравно не успели бы. Они высадили одного человека, чтобы тот попытался хотя быразглядеть машину, подъехавшую за деньгами, а сами устремились за черкасовской«тойотой».

Они успели только к развязке драмы: на дальнем конце мостаЧеркасова расстреляли из встречной машины – «восьмерки» с затемненными стекламии явно фальшивыми номерами. «Тойота» резко развернулась, врезалась в ограждениеи рухнула на набережную под мостом. Оперативники пытались преследовать«восьмерку», но пока сумели развернуться на мосту, та уже безнадежнооторвалась.

Таким образом, они не сразу съехали с моста к месту, гдедогорала разбитая «тойота» с мертвым искалеченным Черкасовым, и не видели, какиз припаркованного на набережной синего «опеля» выскочила молодая женщина. Онаждала здесь Черкасова, а дождалась мертвеца. Быстро подбежав к телу, котороележало чуть в стороне от горевшей машины, она убедилась, что Андрей мертв,обежала руками его одежду, вытащила бумажник, записную книжку и еще листок изнагрудного кармана и бросилась обратно к своему «опелю». Машина сорвалась сместа и исчезла. Никто не видел, как «опель» промчался по набережной, выехал наПриморское шоссе и остановился перед воротами с надписью «Оздоровительный центр“Ольгино”».

В кабинете Полищука снова зазвонил телефон. В трубке звучалвсе тот же металлический голос:

– Вы с нами что, в игры решили играть?

– Какие игры! – заорал Полищук. – Какогочерта вы расстреляли нашего человека, где Варданян?!

– Ах где Варданян? Ах почему вашего козла расстреляли?А что ты нам вместо денег подсунул? Полный чемодан старых газет! Ты, падла, закого нас держишь? Забери своего козла на стоянке перед концерном. В твоеймашине лежит!

На этом разговор прекратился. Полищук покрылся холоднымпотом. Прихватив по дороге заместителя убитого Черкасова и двух охранников, онвыскочил на улицу, забыв надеть пальто, хоть на дворе и стоял февральскиймороз. На стоянке перед входом среди прочих машин руководящего персоналасверкающий черным лаком новый «Сааб-9000» Полищука выглядел как член палатылордов среди депутатов законодательного собрания города Урюпинска. Полищуккинулся к любимой машине, как мать к дорогому дитяти. С первого взгляда всебыло в порядке, и он уже с облегчением решил, что похититель просто припугнулего, но, открыв багажник, ахнул и схватился за голову. Там действительно лежалРубен Вартанович, или то, что от него осталось. Зрелище было не дляслабонервных.

В это мгновение один из охранников вдруг закричал: «Бомба!»– и потащил остолбеневшего от увиденного в багажнике Полищука прочь. В сторонеон повалил начальника прямо на снег, несмотря на его отчаянное сопротивление.До Полищука все доходило как-то замедленно, и только когда рядом прогремелоглушительный взрыв и полыхнуло багровое пламя, он понял, что произошло, изадрожал мелкой дрожью. Больше жертв не было, если не считать разнесенного чутьне на молекулы «сааба». Второй охранник и новый начальник департаментабезопасности Гриша Воскресенский поднялись из-за соседнего «мерседеса»,отряхиваясь от снега.

Полищук снова собрал у себя в кабинете оперативный штаб.

– Должен констатировать два неутешительныхфакта, – начал он совещание, – мы потеряли Рубена Вартановича – мирего праху, – и мы потеряли миллион долларов. Если с Рубеном Вартановичемуже ничего не сделаешь, то с деньгами еще можно попытаться кое-что предпринять.

– Вы думаете, что похититель сказал правду и денег онине получили? – подал реплику Воскресенский.

– По тому, как он держался при последнем телефонномразговоре, и по тому, что произошло потом, – Полищук вспомнил то, что онувидел в багажнике «сааба», и поежился, – я делаю вывод, что онидействительно денег не получили. Когда Черкасов выехал на операцию, деньги унего были. Значит, он спрятал их где-то по пути следования.

– Неужели вы считаете, что Андрей…

– Григорий! – оборвал его Полищук. – Чудес небывает! Мы дали Андрею чемодан с миллионом долларов, а похитителям он выбросилчемодан с газетами. Значит, именно он их подменил. И не надо изображать из себяневинную девушку! Каждый человек способен на преступление, все зависит толькоот суммы, которую ему это преступление принесет. Кто-то за рубль прирежетсобственную тещу, для другого приемлемая цена – тысяча баксов, а для третьего –сто тысяч. Мы, конечно, доверяли Андрею Черкасову… Но миллион долларов – этобольшое искушение. Давайте примем за основу, что он эти деньги похитил, и будемдумать как. Первое – когда у него была возможность подменить чемодан?

– Это ясно, – вклинился в его монологВоскресенский, – он мог это сделать только в тот период, когда за ним небыло «хвоста», то есть после того, как его потеряли на Седьмой Красноармейской.

Полищук строго обратился к участникам наблюдения заЧеркасовым:

– Ну, рассказывайте, орлы, еще раз и подробно, как выего потеряли.

– Мы следовали за ним на некотором удалении по улицеЕгорова, – начал докладывать старший группы, – его «тойота» свернулана Седьмую Красноармейскую. Между его машиной и нами шла вишневая «девятка» ипрямо на Красноармейской заглохла. Улица узкая, движение одностороннее, вездемашины в снегу стоят, так что никак не проехать. А там в «девятке» баба зарулем. Встала – и ни с места, полностью проезд заблокировала. Мы – к ней, смотором разбираться уж не стали, подцепили на трос, вытащили задним ходом. Покавозились, Черкасов исчез.

– Баба молодая, красивая?

– В общем, да.

– Ясно. Вы и утратили бдительность. Номер «девятки»-тохоть записали?

– Обижаете!

– Опишите женщину.

– Брюнетка, лет 25–28, нос прямой, глаза… скореетемные…

– То есть просто сильно накрашенные. В общем, портрет применимк кому угодно, особенно если она была в парике. Возраст тоже понятиерастяжимое: где 28, там и 35 при хорошей косметике.