–Как жаль,– сказала Тельма.

Келли-Энн философски покачала головой.

–Знаете, каково это, когда любишь кого-то, но настолько сильно, что быть вместе причиняет боль?– произнесла она.

Все кивнули, хотя на самом деле никто этого не знал. Пэт лениво размышляла, можно ли отнести сюда тот случай, когда она швырнула боксеры Рода через всю комнату и рявкнула: «У нас есть корзина для грязного белья».

–Есть ли кто-то на примете?– спросила она. Келли-Энн улыбнулась с исключительно жеманным видом.

–Да вы же сами знаете, приходится перецеловать множество лягушек, прежде чем найдешь своего принца.

–И конечно, он явился к нам в дом,– внезапно заявила Топси.

Все уставились на нее.

–Что ты сказала, дорогая?– спросила Лиз.

Они все посмотрели на нее.

–Несколько человек. Они приходили в дом. В разное время. Гордон сказал, что все уладил. Жаль только, что он мне ничего не сказал.– Она начала крошить пирожное, сосредоточенно хмурясь.– Финансовые недочеты – вот что он все время твердил.

–Мама, сейчас не время для этих разговоров.– Голос Келли-Энн звучал мягко, но решительно. Жизнерадостность угасла, в нем отчетливо прорезалась сталь; нотка усталости в голосе подтверждала, что она сталкивается с этим не впервые. Топси проигнорировала ее, но продолжила хмуро смотреть на тарелку с крошками.

–Финансовые недочеты,– повторила она неуверенно.

Лиз и Пэт покосились на нее, пытаясь понять, к чему это она сказала. Тельма в этот момент случайно взглянула на Келли-Энн и увидела, как черты лица принцессы уступают место чему-то совсем иному, более взрослому, печальному и с едва уловимой скорбью, как в тот раз, когда пони по кличке Маффин пришлось усыпить.

–Это так грустно.– Келли-Энн понизила голос, едва шепча слова.– Все развивается так быстро. Такая жизнь не для нее.

Все трое сочувственно переглянулись. Слова здесь были излишни.

Все ощутили облегчение, когда пять минут спустя Лиз наконец покачала головой и с сожалением, но твердо произнесла: «”Теско” зовет»; Пэт и Тельма тоже нашли оправдания, оставив Топси и Келли-Энн за столиком в углу в окружении грязных кофейных чашек и едва тронутых розовых пирожных.

«Топси Джой в садовом центре»,– подумала Пэт, оглянувшись и внезапно ощутив саднящий укол жалости.

В отличие от подруг Тельма ушла не сразу, написав Верне, что немного задержится. Прогулка по магазину Эдинбургской шерстяной фабрики дала ей пять драгоценных минут, которые она провела в необременительных размышлениях о трикотаже пастельных цветов и печенье в коробках в шотландскую клетку.

Встреча с Топси потрясла ее; она и не подозревала, что той нездоровится. Но так оно и происходит в жизни – связь с бывшими коллегами теряется. Конечно, вы оптимистично обещаете друг другу собраться вновь,– но на деле это происходит редко,– а потом изредка сталкиваетесь на парковках или в очереди в кинотеатр и снова даете это обещание – вы уверены, что у них все в порядке… и, как правило, так оно и есть, но идут годы, и наступает время, когда у них уже не все в порядке.

И, разумеется, эта встреча натолкнула ее на еще более мрачный вопрос: что ждет их с Тедди, бездетных, в будущем? Вспомнив крепкие любящие объятия Келли-Энн, она, несмотря ни на что, почувствовала укол зависти. У Топси кто-то был.

Боже, подумала она, задержавшись у стопки уцененных кардиганов и вдыхая успокаивающий запах свежей шерсти. Благослови Топси и Келли-Энн. Благодарю Тебя за то, что Келли-Энн присматривает за матерью. Прошу, дай им силы и не оставь их. И если я могу чем-то помочь, подай мне знак.

Но ответа не последовало, разве что официантка в кафе растерянно выкрикнула: «Картофель с тунцом!» Бог, похоже, прекрасно справлялся и не нуждался в помощи Тельмы. Она вздохнула и посмотрела на лежащий перед ней кардиган веселого желтого оттенка.

Лимонно-желтый кардиган, свалявшаяся и немытая шерсть…

Она пришла в себя, словно от ожога,– пора уходить.

По дороге она зашла в «тайную комнату», как любила говорить Пэт (зеркала из дымчатого стекла, чаши с ароматической смесью, стильная коричневая плитка на стенах: одна из причин, по которой им всем так нравилось это место). Вымыв руки мылом сиреневого цвета, она посмотрелась в зеркало: очки, короткие каштановые волосы, слегка порозовевшие щеки… неужели и они однажды превратятся в нечто хмурое, дрожащее и растерянное? Опять эта внезапная болезненная паника, этот серьезный вопрос, который никогда не выходил у нее из головы.

И тут дверь открылась, прервав ее мысли, и в уборную вошла Топси. Тельма уже собиралась отпустить какой-нибудь забавный комментарий в духе «сколько лет, сколько зим», когда поняла, что Топси плачет; крупные беспомощные слезы текли по ее щекам и капали на подбородок.

–Топси, что случилось?

Та лишь непонимающе на нее посмотрела.

–Топси, это я, Тельма.

–Такая неразбериха,– сердито произнесла Топси, принимая предложенный платочек.– Настоящий бедлам.

–Бывает,– сказала Тельма примирительно.

–Я не знала,– раздраженно продолжала Топси, вытирая глаза платочком.– Они пришли в дом, и я подумала, что они те, за кого себя выдают.

–Порой что-то застает нас врасплох,– негромко произнесла Тельма. Она успокаивающе положила ладонь на руку Топси – удивительно тонкую и хрупкую сквозь плащ и кардиган.– Я найду Келли-Энн. Она будет волноваться, куда ты пропала.

–…писали мне, звонили мне. Финансовые недочеты – так он сказал. А потом они стали приезжать к нам домой. В разное время. Черный фургон у входа. Она велела мне не впускать их, но это Гордон прислал их, не я.– Топси снова покачала головой, ее голос дрожал.

–В наше время нельзя быть слишком осторожным,– заметила Тельма.

–Я слышала… их разговор.– Топси сделала глубокий порывистый вдох и с усилием продолжила:– Он думал, что я сплю, но я не спала.– Ее тон изменился.

–Какой разговор?– спросила Тельма.

Но Топси не обращала на нее внимания, сосредоточенно втирая сиреневое мыло.

–«Было бы лучше, если б она умерла»,– внезапно выдала она.– Вот что он сказал.

–Прошу прощения?– ошеломленно переспросила Тельма.

–Он думал, что я сплю.– Голос Топси звучал так, словно она устала от этой темы и злилась на Тельму за то, что та ее подняла.

–Кто эта «она»?– мягко спросила Тельма.

Топси, казалось, не хотела отвечать.

–Это вопрос, который они задают,– произнесла она, глядя на себя в зеркало. На мгновение черты ее лица обрели резкость, на мгновение здесь возник призрак прежней Топси.– Люди должны взять себя в руки,– заявила она.