мимолётно улыбнулся на два плода лежащих рядом, совсем как Кнопкина аппетитная попка. Вот бы разрумянить её звонким шлепком. В штанах потяжелело.

Бляха-муха.

Быстро я на нужный лад настраиваюсь, надо притормозить, и вообще, я её, по-моему, раздражаю. Думать о чём-то другом! Я встал перед рядами йогуртов в бутылочках. Вот! Это жидкий женский корм вполне подойдёт, моя бывшая всё время пила тот, что без сахара и фруктов.

Мысли о бывшей сразу остудили нижний отдел принятия решений, и я спокойно пошёл на кассу.

Когда я вышел из магазина, Кристина уже стояла перед капотом машины с двумя картонными стаканами кофе: одним огромным, вторым маленьким.

– Давай скорей! – почти подпрыгивала она, – они такие раскалённые, держать больше не могу!

Я поторопился к машине и на ходу разблокировал замки, держа пакет со снедью в одной руке. Крис тут же развернулась на звук и умудрилась каким-то неимоверным способом открыть пассажирскую дверь, не отпуская стакана. Тут же нырнула внутрь верхней половиной туловища, чтобы устроить кофе в подстаканник между сидениями. Я споткнулся, чуть не свалившись с бордюра и, сразу же вспоминая о румяных яблочках.

Поездка нравилась мне всё больше.

Закинув пакет на заднее сидение, я вновь уселся за руль и с сочувствием посмотрел на Кнопку на пассажирском, дующую на свои порозовевшие пальцы.

– И зачем такой кипяток в кофе лить?

– Температура у них не настроена в кофемашине, надеюсь, он хотя бы вкусный.

– И я надеюсь, – она глянула на меня и почему-то улыбнулась.

От стаканов с кофе, торчащих между нами, шёл ощутимый жар. Или это я начинаю закипать?

3.

Выезд с МКАДа на Ленинградское шоссе – это вечная жопа с этими развязками! Зато, пока мы толкаемся на съезде, я могу, наконец, попробовать «вкусный» кофе. Не слишком раздумывая, я просто открыл маленькое отверстие в крышке и громко отхлебнул. Почти обварил язык!

– Ай! – сказал я, оставляя стакан обратно, – не пей пока, ещё горячо!

На всякий случай предупредил я.

– Не могу больше терпеть, так кофе хочу с самого утра!

Кристина не выдержала и вытащила свой маленький стакан, так же попробовала его через крышку, зашипела, тоже обжигаясь, но не сдалась. Она вдруг стала странно извиваться на сидении, поднимая бёдра вверх.

– Что? Что случилось? – не понял я этих телодвижений со стаканом в руках.

– Сахар! – она полезла рукой в тесный передний кармашек джинсов, футболка задралась, и моему взгляду предстал её милый аккуратненький пупок.

Я залип.

В последний момент увидел боковым зрением нечто приближающееся к капоту медленно катящейся машины. Быстро обернулся и, увидев жопу Фольксвагена, внезапно притормозившего перед нами, тоже дал по тормозам. Взвизгнули колодки и Кристина.

Я тут же оглянулся на неё как ошпаренный, но это она бедняжка пролила на себя половину стакана кофе, и тёмное пятно начало расползаться по футболке.

– Ай, ай, ай! – закричала она, пихая мне в руки свой стакан, с которого слетела крышка.

– Давай, давай сюда быстро! – я выхватил стакан и первым порывом воткнул его между ног, чтобы было чем держать руль и спасать её одновременно. Остатки кофе тут же припекли мне яйца. – Бляха!

Я выдернул его снова и воткнул в подстаканник.

– Ай, горячо! – всхлипнула бедняжка.

Я, как фокусник эквилибрист, одной рукой пытался рулить, второй потянулся к ней, так же пытаясь сыграть и глазами, но они, к сожалению, не разъезжались в разные стороны. Поэтому я под громкие сигналы машин, следующих за нами, резко вырулил на обочину, подрезая как минимум двоих.

– Снимай её скорей! – крикнул я и потянул за край футболки вверх, пока она не прикипела.

– А, ой, ах! – Кристина отлепила от себя мокрую горячую ткань и быстрым движением, скрестив руки, стянула её через голову.

Я выхватил футболку из рук и швырнул на заднее сидение, как только машина качнулась, останавливаясь, повернулся к бедной девчонке и быстро полез в бардачок, там у меня должны были заваляться салфетки разного калибра. Первыми под руку попалась пачка сухих белых, прихваченных в каком-то фастфуде, я на автомате тут же начал вытирать остатки горячего кофе с покрасневшей кожи.

– Ай, блин! Как больно то! – всхлипнула она, потрясывая руками, на которые, похоже, тоже попало, и не сразу заметила, что я делаю.

Да и я тоже, в общем-то.

Я начал дуть! Прямо на её раскрасневшуюся круглую грудь в бежевом бюстгальтере, промакивая ложбинку комком сыреющих салфеток.

– Сейчас, сейчас! – я старательно выдувал из себя воздух, пытаясь её остудить и понимая, что это ужасно больно. Пусть ожог всего лишь первой степени, но уже всё красное и воспалённое.

И безумно красивое…

Я отдёрнул руку от её левой груди, которую держал в ладони как большой спелый грейпфрут, пока правой вытирал. Глянул на неё, чувствуя, что, кажется, краснею, но ей было явно не до того, на её прекрасные глаза едва ли не слёзы навернулись. Меня опять переклинило, и забрало шлема с грохотом упало, включая моего пыльного внутреннего рыцаря.

– Держи! – я отдал ей оставшиеся сухие салфетки и тут же в бардачке выудил пачку влажных антисептических. – Протри этими, немного охладит, я сейчас!

Выпрыгивая из машины под очередной гудок объезжающей меня резким манёвром легковушки, я обежал свою и, открыв багажник, нырнул в него. Там на дне под барахлом где-то была аптечка, куда моя мама напихала мне такое количество всяких лекарств, что можно было бы скорой помощью подрабатывать. Вот она и понадобилась, помощь эта.

Аптечка нашлась, и внутри, к счастью, и правда оказался тюбик хорошего заживляющего крема от ссадин и ожогов. С этим тюбиком в руках я подбежал к пассажирской двери и рванул её на себя. Моя Кнопка распахнула на меня испуганные влажные глаза и тут же прикрылась руками, скрестив их на груди. До неё тоже дошло, что теперь она передо мной не одетая.

– Вот! Это крем от ожогов, помажь скорей! – я протянул ей тюбик, уже отвернув от него крышечку.

Она взяла его, продолжая смотреть на меня, и я не выдержал и отвернулся. Встав к ней спиной и заодно загородив ее от любопытных прохожих на тротуаре, которые уже начали сворачивать шею, чтобы разглядеть, что же там происходит такое интересное в машине.

Крис громко втянула воздух через зубы, судя по всему, намазывая крем. Я поморщился, представляя эти болезненные прикосновения к мягкой нежной травмированной коже. Хотелось обернуться и помочь. Честно помочь и даже не пялиться на… восхитительную ложбинку.

– Возьми, – тихо проговорила она и ткнула мне тюбик в руку, – спасибо.

Я взял крем