– Ой, я вас узнала! Не знаю, почему – я вас не стесняюся. Оботрите мне спину!

Я говорю:

– Может, мне и завтра прийти?

– Давайте, но я приду с мужем!

На пляже пусто, кто-то дрессирует собаку, бросает в воду палку: «Апорт!» – но собака в воду не лезет: холодно. Я стою у воды.

Красивая девушка загорает без лифчика, к ней подходит молодая пара: «Девушка, присмотрите за вещами?» – разделись и пошли в воду. Вы бы видели эти вещи – кто их возьмет?..

Поднимаюсь по лестнице выше, где вплотную друг к другу десятки ресторанчиков и кафе – «Ирочка», «Южная Пальмира», «Фальконе»… Сейчас они закрыты: связаны плетеные стулья, матрасики, оборванная реклама, пол-лица Петросяна, одна нога Фриске… Все они, видимо, выступали летом. Какая-то феллиниевская картина – прямо «Амаркорд». Бегают стаи тощих собак, облезлых кошек, их кормит старушка. Увидела меня, поздоровалась:

– Вот так… А что делать, они же еще живые. Котя-Котя, ко мне! Вы помните Котю Фурса, футболиста? Это я в честь его назвала…

Коты и собаки едят рядом, не трогая друг друга. Станешь что-то есть – тут же вокруг тебя хоровод! Хоть и голодны – не лают, берут с рук и вежливо смотрят тебе вслед.

Такие же облезлые бомжи здороваются, стесняясь, ждут. Даешь пять гривен – плачут…

И вдруг сзади:

– Ну ты видишь, что они сделали со страной?! Это разве та Аркадия! Здесь же ни одного русского! Средняя Азия! Ближнее зарубежье, а остальные в дальнем… Ты за кого голосовал? А, да, я забыл, ты же москвич…

– Да, я живу в Москве, но остался одесситом!

– Слава богу, не забыл! Так ты за кого?.. Что делать с флотом? Чей Севастополь? Рыба дорогая! Они мне говорят, на каком языке мне говорить! Я говорю на своем, на одесском! И не надо мне пудрить мозги!.. Ты надолго? А шо у вас там, в Москве? Лучше? Такой же бардак?.. Угробили город! Это Аркадия? Ты не представляешь, что здесь делается летом! Содом! Гвалт! Все гремит, кто орет под фанеру, кто живьем, крики, салют, танец живота! Шашлык! Под каждым кустом – любовь не до гроба, а до рассвета! Пять месяцев в году! Над этой Гоморрой приличные люди построили себе дома, чтоб отдохнуть! И шо?! Надо ложиться в шесть утра вместе с ними и вставать в шесть вечера, чтоб опять слушать эту какофонию!.. Говорят, один оперный певец сделал в подвале бункер, там распевается и спит! А какой-то инженер сделал подкоп, вышел в катакомбы и тем же путем возвращается…

– Что вы здесь делаете? – спрашиваю.

– А я этот инженер. Сейчас кайфую – видите, никого. Только ветер и листья. И очистился от них воздух… Понаехали!.. Это они поднимают цены на Привозе, на квартиры… Ну ладно, ты мне надоел. Шучу! Пока…

Я долго смотрел ему вслед, вспоминая кадры из фильмов, как здесь прогуливались дамы в длинных платьях, играли духовые оркестры. Собаки были ухожены, газоны нехожены. Расхаживал усатый городовой, офицеры играли в бильярд, дети катались на лошадях, влюбленные на лавочках украдкой держались за руки. А еще гуляли интеллигенты, которые думали: «Скоро мы всех их перебьем, раздадим землю крестьянам, фабрики – рабочим и будем жить счастливо!..» Вот такое кино…

Поход на пляж – это был ритуал.

Выбирались по нескольку семей. Распределялись обязанности: кто берет водку, кто рыбу, кто салаты, кто арбуз, кто воду и так далее. В пятницу утром, часов в шесть, все это закупалось на Привозе – и начиналась готовка. К вечеру трапеза была готова. Усталые хозяйки укладывали спать детей, чтобы в субботу пораньше прийти на пляж: нужно было занять хорошие места. Детям обещали купание, мороженое, карусель…

Часов в десять вечера вся Одесса смотрела на небо – есть ли звезды. Как правило, небо было чистым, в звездах, – и, как правило, утром шел дождь…

Дети спали. Мужчины спали. Женщины звонили друг другу:

– Как твои?

– Спят! А твои?

– Спят!

– Ну, завтра пойдем!..

А назавтра дождь еще больше…

Но мы возьмем ту удачную субботу, когда погода чудная – солнце, тепло! Все идут на пляж.

Одесса ходила на Ланжерон, в Аркадию (бомонд), на фонтанские пляжи – от восьмой до шестнадцатой станции. Были еще Люстдорф и Лузановка, закрытый пляж санатория Чкалова… Но мало кто знал самый лучший в Одессе пляж – Австрийский. Он располагался в порту, куда мы, пацаны, могли попасть только через забор. Роскошное место: песочек чистый, вода прозрачная, а самое главное – волнорез, уходящий далеко в море, и маяк. Мы прыгали с волнореза в воду, ловили рыбу, наблюдали за дельфинами. Рыбы тогда было много, особенно бычков.

А с домашними мы ходили на Ланжерон: близко – через парк.

Субботние сборы заканчивались уже после полудня, и до пляжа добирались часам к двум. В самую жару…

Всю дорогу слышались крики мамаш:

– Илюша, иди сюда!

– Рома, не трогай кошку!

– Додик, помоги маме нести!

Женщины тащили кошелки, мужчины шли впереди, вели разговоры: о футболе, о том, кого посадили, где заработать…

Минут через двадцать на горизонте появлялась полоска моря. Оно играло блестками, манило.

Потные, мокрые, мы входили в парк. Начинались споры, куда идти: то ли здесь, в парке, сесть на траву, то ли спускаться к воде.

– К воде, к воде! – кричали дети.

Но отцы уже расстилали клеенку. А женщины выкладывали еду…

Настало время рассказать, что брали с собой. Итак, пляжное меню: помидоры, огурцы, салат оливье, котлеты из барабульки (рыбка такая), говяжьи котлеты, жареная печенка, жареная курица, селедка с картошкой, черноморская скумбрия (тогда она еще была) – копченая, соленая, жареная, деликатесы – фаршированная рыба, фаршированная куриная шейка, малосольные огурчики, много хлеба. Напитки: водка, пиво, вода.

Пока все это выкладывалось, дети кричали:

– Хочу купаться!.. Мне обещали!..

Ведь по дороге на пляж детям говорили:

– Вот придем – будете купаться. Нырять, плавать! Загорать! Строить песочные замки!..

Ну а пока:

– Сиди!.. Никуда!.. Пойдешь с папой!.. Сейчас покушаем…

А мужчины уже разливают по рюмкам. А женщины уже едят…

Из репродуктора сладкоголосо поют Ободзинский, Магомаев, Бейбутов, Утесов. Громко…

Только подняли рюмки за здоровье – в центр еды падает мяч! Скачет по рыбе, размазывает оливье…

Зловещая пауза. Самый нервный вспарывает брюхо мячу. Крики:

– Что ты делаешь?

– Тебе жить надоело?!

В ответ:

– Сиди, а то мы встанем!..

И вдруг узнают друг друга: