После смерти Чжу Ди (и его внука Чжу Чжаньцзи) не нашлось желающих продолжать развитие мореплавания. Большинство китайских императоров расценивали торговлю не как источник прибыли, а как возможность обогащения и возвышения нежелательных социальных групп (например, купцов). В итоге океанские путешествия оказались вовсе запрещены. Чиновники, желая воспрепятствовать растрате государственных средств и бесцельной гибели сограждан, уничтожили многие документы о плаваниях Чжэн Хэ.

Еще о китайской реакции

Властями империи запрещали не только мореплавание. В XIV веке Китай отказался от использования прядильного станка, приводимого в движение энергией воды. В XV веке в стране были практически изъяты из обихода механические часы и свернута разработка механических приспособлений. В том же веке основатель династии Мин император Хун У повелел наказывать поркой всякого, кто без разрешения властей отправится на расстояние далее 35 миль от дома. Полагалось, что эта мера поможет придать Китаю образ буколического рая из «прошлого». Кроме того, Хун У попытался запретить серебряные монеты, дабы коммерция и деньги не разлагали стабильные отношения в обществе. Из этих же соображений вся внешняя торговля отдавалась под контроль государственных чиновников и официально называлась выплатой дани.

Орды кочевников столетиями накатывались на Китай и ассимилировались им, но никто не был заинтересован в изменениях — лучшим решением из века в век оказывалось восстановление старого порядка. Китайских императоры старались остановить в Поднебесной время, но их попытки не могли оставаться успешными бесконечно. В конце концов, страну настигла немезида. «Немезидой» назывался первый британский мореходный железный военный корабль.

Опиумные войны

Иезуиты были не единственными европейцами, желающими проникнуть в Китай. Если оглянуться на первую половину второго тысячелетия, то Европа предстанет бедным отдаленным полуостровом на окраине огромного китайского мира, где находилось всё настоящее богатство. Доступ в Азию европейцам перекрывали сначала византийцы, а затем — мусульмане. Крестовые походы во многом представляли собой попытку пробить дорогу к азиатским рынкам через Ближний и Средний Восток. Когда это не сработало, некоторые авантюристы отправились морем на запад. Но и эта попытка также оказалась в некотором смысле неудачной: вместо «Индий» за морем обнаружилась Америка, торговать с которой было почти невозможно. Однако мировая торговая система все же начала стремительно меняться.

Да, Китай был сказочно богат, но его процветающая экономика испытывала дефицит серебряных монет. В Америке же оказалось много серебра. Испанцы заставили индейцев добывать серебро для европейских нужд, но вскоре добрая треть это серебра оказалась в Поднебесной. Из-за чая.

Торговля китайским чаем достигала астрономических масштабов. К 1790-м годам британская Ост-Индская компания ежегодно доставляла в Лондон 23 миллиона фунтов чайного листа. Прибыль была огромной! Однако имелась одна проблема: европейская экономика не могла произвести почти ничего нужного китайцам. Правительство Поднебесной не испытывало интереса к ответному импорту британских товаров. Когда лорд Макартни приехал в Пекин добиваться открытия рынков, император Цяньлун решительно отказал ему, сообщив, что не имеет ни малейшей нужды в странных незамысловатых английских поделках:

— Нам никто не нужен. Возвращайтесь к себе. Забирайте свои подарки!

Китайские чиновники соглашались продавать чай исключительно за серебро. Каждый год его требовалось почти 700 тонн, и оно у европейцев начало банально заканчиваться.

Однако английским торговцам все-таки удалось найти товар, который, несмотря на мнение своего императора, желали покупать простые китайцы. Этим товаром был опиум, лучшие сорта которого выращивали в подконтрольной британцам Индии. Получилась идеальная торговая схема: англичане продавали китайцам опиум за серебро, использовали серебро для закупки чая, а затем продавали чай с еще большей прибылью в Лондоне. Приток серебра в Китай сменился его оттоком. Пекинское правительство запретило торговлю опиумом, но англичане продолжили ввозить его контрабандой.

Из-за повальной наркомании в стране начались серьёзные проблемы. Даже в императорском дворце располагались тайные курительные комнаты для высших сановников. Император Даогуан отреагировал весьма жестко и объявил наркотикам войну. Китайские войска конфисковали и уничтожили несколько тонн опиума, а всем английским торговцам приказали убраться из страны. В Лондоне сочли это достаточным поводом для начала войны, и в Китай была отправлена небольшая эскадра с десантными войсками.

Далее последовала шокирующая демонстрация военной мощи промышленной эпохи. Новейший английский пароход с полностью железным корпусом — «Немезида» — разносил в щепки все, что ему противостояло. Плохо обученное средневековое войско Цинской империи, вооруженное в основном холодным оружием и устаревшей артиллерией, не смогло оказать хоть сколько-нибудь серьезного сопротивления. После ряда успешных военных операций англичане продиктовали запуганным императорским эмиссарам условия мира.

Император Даогуан и 300 миллионов его подданных оказались бессильны перед четырьмя тысячами европейцев. Китай был разгромлен, наркомания стремительно распространялась, началась гражданская война. Два тысячелетия социальной стабильности обернулись катастрофой. А спустя недолгое время Запад возжелал новых выгод и потребовал еще большего.

Вторую опиумную войну Китай тоже проиграл.

О прогрессе

Существует обширная литература, объясняющая, почему Европа смогла в XIX веке нанести Востоку столь сокрушительное поражение. Нельзя сказать, что исследователи во всем согласны между собой, но среди важнейших факторов общепринято выделять появление западной науки. Почти бесплодная до того натурфилософия вдруг породила направление мысли, которое позволило европейцам в кратчайшие исторические сроки достигнуть потрясающих результатов. При этом никто и никогда не ставил целью создать то, что мы сегодня называем современной наукой. Более того, почти всю свою историю человечество (и это сходственно для всех людских сообществ на планете) стремилось создать нечто совсем иное. Наука сумела отвоевать место в умах людей потому, что она работает. Более того — по-настоящему работает только она одна, но данный критерий стал считаться важным лишь относительно недавно. Почти всегда новое считалось хуже старого уже просто потому, что оно — новое, и неважно, что при этом показывает практика. Примеры из истории Китая демонстрируют нам объективные причины принятия решений, которые с современной точки зрения кажутся неразумными и просто вредными. Императоры и их чиновники имели веские основания полагать, что внедрение разнообразных новшеств наверняка приведет лишь к общественным волнениям и опустошению казны. Прогресс, как и любые изменения, не считался чем-то хорошим и желанным. Очевидная сиюминутная практическая польза оказывалась бессильной перед многовековыми традициями и нежеланием перемен. В Китае не случилось научно революции не потому, что ее никто не хотел, а потому, что ее просто некому было там хотеть — все считали ее ненужной и опасной. И действительно: Поднебесная вполне достойно просуществовала целых две тысячи лет, опираясь на традиционные методы, и никто в XVII веке не мог еще предвидеть, каким станет европейское вооружение через двести лет. Прогресса еще не случилось, поэтому не существовало и компетентных