Рисунок на диске был образован выдавленной в глине спиралью, внутри которой находилась вторая спираль, образованная из пиктограмм и символов, чередующихся с прерывистыми радиальными линиями, которые как бы членили поток пиктограмм на отдельные «фразы». По всей вероятности, каждая из этих пиктограмм была вырезана на камне и уже затем вдавлена в мягкую глину перед обжигом диска. Кроме того, создавалось впечатление, что и сама контурная спираль, и радиальные линии были нанесены на поверхность диска уже после того, как на нем были выдавлены пиктограммы. Об этом говорят зазоры между пиктограммами, оставленные для таких линий. Что касается самих пиктограмм, то они выглядели весьма таинственными. Они чем-то напоминали древнеегипетские письмена и в то же время заключали в себе нечто, что заставляло вспомнить пиктограммы Нового Света. Разглядывая белые линии, глубоко врезавшиеся в густо-красный цвет глины, я был поражен невольно возникшим во мне чувством. У меня возникло ощущение, что я уже где-то видел этот диск или, во всяком случае, что-то очень похожее на него. Интуиция сразу же подсказала мне, что передо мной — календарь. Символы образовывали особые группы, ограниченные радиальными линиями. Всего на диске насчитывалось 30 основных групп, что весьма важно для идентификации диска именно как календаря.

Кроме того, диск напомнил мне одну небольшую табличку, найденную в Центральной Америке. Эта табличка, как было установлено впоследствии, представляла собой сложнейший календарь культуры майя. Так что же, Фестский диск — это тоже календарь?

В следующий раз я увидел Фестский диск через несколько дней, когда мы с женой побывали на развалинах знаменитого шедевра минойцев — Кносского дворца. Внушительные размеры его развалин сами по себе служат ключом к осмыслению роли минойской цивилизации, процветавшей на Крите до роковой даты — 1450 г. до н э.

Минойцы были замечательными каменщиками, точнее, мастерами строительства из мегалитов, и хотя всегда крайне затруднительно судить о прежних размерах сооружения по его фундаментам и немногим уцелевшим фрагментам подпорных стенок, дворец, по всей видимости, производил в древности грандиозное впечатление. Впоследствии я прикинул, как мог выглядеть Кносский дворец, после того как приобрел в небольшой сувенирной лавке при входе точную копию диска. Заполучив ее, я вернулся к себе в гостиницу, чтобы, пользуясь вечерней прохладой, внимательно изучить артефакт — или, во всяком случае, его факсимильный вариант.

Георгий, один из совладельцев гостиницы, в которой мы остановились, был на редкость общительным человеком, у которого были родственники и свои люди чуть ли не во всех магазинчиках и отелях Крита. Как и большинство критян, Георгий сразу же вышел далеко за рамки формальной любезности, как только увидел в моих руках фотографию Фестского диска, которую я захватил с собой на Крит, и тотчас изъявил готовность рассказать мне все, что ему было известно о Фестском диске. Так произошла моя инициация и приобщение к тайне, которая вот уже почти век не дает покоя археологам. Никто не мог понять назначение диска и решить, ради чего он был создан. Этот диск — абсолютная загадка.

Отправная точка моих поисков: небольшая круглая глиняная табличка,

хранящаяся в музее на острове вечного праздника.

Оборотная сторона диска испещрена совсем другими символами и пиктограммами.

Фестский диск был найден в начале XX в., причем не в самом Кноссе, а в другом дворце минойцев, находившемся в Фесте[9]. Георгий поведал мне, что он с подозрением относится к обстоятельствам, окружавшим находку диска, и заявил, что, по его мнению, в Фесте были найдены не один, а несколько дисков. Он считает, что другие диски были тайно вывезены с острова, и прямо-таки уверен, что артефакт, известный сегодня под названием Фестский диск, — единственный оставшийся на Крите. Он сразу лее спросил меня, видел ли я фотографию оборотной стороны диска, и был крайне удивлен, услышав, что я не только не видел ее, но даже не подозревал, что диск — двухсторонний.

На следующий день рано утром, когда мы еще только завтракали, Георгий подошел и присел к нашему столику. Насколько мне было известно, накануне он проработал до 3 часов ночи, но выглядел очень свежим. Он протянул мне какой — то пакет. Заинтригованный, я вскрыл его и, к моему величайшему удовольствию, обнаружил в нем превосходную копию Фестского диска. Этр был тот самый экземпляр, который я видел накануне днем в витрине магазинчика. Итак, все устроилось само собой. Остаток дня мы с женой посвятили изучению специальной литературы и сборам всевозможной информации о Фестском диске, а затем попытались сами проникнуть в смысл этих загадочных линий и символов, которыми был испещрен с обеих сторон этот удивительный диск из красной глины. К тому времени, когда мы покидали Крит, я уже ясно сознавал, что Фестский диск — это нечто гораздо большее, чем принято думать. Кроме того, для себя я уже решил, что мы непременно вновь побываем на Крите, и что это будет очень скоро, и во время этого визита я непременно попытаюсь разгадать тайну Фестского диска. Изучая копию Фестского диска, я с удивлением обнаружил, что пиктограммы на оборотной стороне диска поделены не на 30, а на 31 сектор. Отношение числа пиктограмм к радиальным линиям на ней было более или менее таким же. И все же, если быть точным, на этой стороне, которую я решил назвать стороной А, находилось 123 пиктограммы, поделенных 31 линией, тогда как на стороне В я насчитал 119 пиктограмм и ровно 30 линий. Я не мог понять, что это может означать, хотя, по всей вероятности, именно в этом таился ключ к математической взаимозависимости между числом пиктограмм и линий — ключ, заслуживавший дальнейшего изучения. Возможно, на диске символически обозначено число дней двух месяцев календаря, состоящего из 12 месяцев. Если это так, то пиктограммы могут обозначать названия дней; вполне возможно, что минойский год мог иметь такое же число месяцев, что и наш солнечный год.

Поскольку во время пребывания на Крите мне не удалось найти англоязычные переводы многих достаточно информативных книг, то, вернувшись в Англию, я начал методично обследовать фонды библиотек по всей стране. К сожалению, это мало что дало. В найденных мною книгах излагались практически одни и те же версии и прочтения. Пиктограммы весьма походили на египетские иероглифы, а поскольку известно, что Крит в минойскую эпоху имел налаженные контакты с высокоразвитой цивилизацией на Ниле, существовало мнение, что между египетскими иероглифами и пиктограммами Фестского диска имеет место некая взаимосвязь.