- Серега, как дела? – позвонил он изгою. – Наплюй, поехали на рыбалку. Я домик арендовал, банька, уха. Все наладится.

Через четыре года бывший мэр стал губернатором, и Кириллу «поперло»: скупил земли нескольких убыточных сельхозпредприятий, открыл коровники и свинокомплекс, молокозавод, потом другой, сеть молочных магазинов, свои гастрономы, ресторан… И планов было громадье.

Жена предложила попробовать еще раз, Кирилл согласился, у них ведь сын, да и чувства еще не остыли. Но трещина так и не срослась, склеить семью не получилось. Промучившись пару лет, осыпая друг друга взаимными упреками, они расстались. Теперь Кирилл – завидный холостяк, циник, холерик и немного хам.

Медный, пройдя через служебный ход, вышел к парковке. Лето в этот год не заладилось, дождь поливал каждый день – то мелкий моросящий, то мощным ливнем, и тем приятней было увидеть: выплывшее из-за тучи солнышко, клочок чистого голубого неба и яркие блики на мокрой листве бордюрного кустарника. Вдохнув полной грудью петрикор[1], Кирилл окончательно успокоился, теперь инцидент казался забавным анекдотом. «Может простить пигалицу, все поначалу ошибки делают, никто профессионалом не рождается. Скажу, пусть за ней приглядывают получше и к вип-клиентам не допускают». Кирилл, прошел мимо курилки, где дымили два повара, достал телефон и собрался позвонить Михалычу.

- Спасибо, Кирилл Эдуардович, - окрикнул его один из поваров.

Медный удивленно оглянулся.

Крепкий широкоплечий мужик лет тридцати пяти отшвырнул в сторону сигарету и шагнул к Медному, протягивая большую натруженную руку. Кирилл не был снобом и ответил рукопожатием. В открытом добродушном лице повара светилась искренняя благодарность.

- Мы с ребятами после смены за ваше здоровье выпьем, такую занозу нам из… вынули.

- Заноза – это ваша уволенная коллега? – ехидно скривился Кирилл.

- Она, хозяйка, а мы ее холопы крепостные.

- Да ладно, Толян, чего теперь-то, – подал голос второй повар, тоже большой, на вид не дюжинной силы, детина, – ушла и ушла. Выдохнули.

- Да погоди ты, Илья, я-то что, мне за тебя обидно, – горячился Толик.

- Это что ж за хозяйка такая? – заинтересовался Кирилл.

- Ее Михалыч за смазливую мордашку взял, опыта ведь никакого, а она давай им обоим с Вадиком глазки строить. Задом покрутила и уже су-шеф, это в двадцать четыре годика, такая зубастая, говорят, на место Илюхи в шеф-повара метила. Что за страна-то дураков у нас? Блат один, хоть ты золотой, а придет такая фифа фигуристая Кораблева и все, – Толян устало стянул с головы колпак. – Вкалываешь-вкалываешь, а никому не надо. Мы готовили, а она свои салаты строгала, а когда довольный клиент просил повара пригласить, то всегда ее звали: ах-ах, какой талант, старательный сотрудник, – при этом Толян довольно похоже передразнил рафинированного Вадика.

- Таракана вы, работяги, хозяину подкинули? – ухмыльнулся Кирилл.

- Да мы вроде не мальчики, чтобы такими вещами заниматься, – обиделся Толик.

- А кто тогда? – прищурил левый глаз Медный.

- Да кто угодно, ее здесь никто не любил. Официантка, если симпатичней ее, долго не задерживалась. Даже посудомоек допекла – радости мало за ней сгоревшие кастрюли оттирать.

- Да Ольга это вам таракана в тарелку сунула, – сознался Илюха, – чтобы Кораблеву подставить. Олька в Вадика влюблена, а эта ему голову дурила. Дурехи, чего с них возьмешь. Вы не подумайте, что мы за спиной у начальства постукиваем, мы про Надьку Александру Михайловичу открыто в глаза говорили, а он: «Талант, молодое дарование, вы из зависти наговариваете». Вот и наговорились до тараканов, – Илюха отбросил сигарету.

Мужики выглядели измученными и подавленными.

- Ладно, бывайте, – Кирилл заспешил к своей машине, обеденный перерыв заканчивался, его в офисе уже ждали заказчики, и окунаться сейчас в проблемы ресторана ему не хотелось.

Усевшись в свой любимый «танк», он все же набрал Михалычу и не без ехидства спросил:

- Кораблева – талант?

- Да, очень талантливая девочка, – тут же услышал обрадованный голос директора.

- Кобель ты старый, – хмыкнул Кирилл, – и Олю эту тоже уволь к чертовой матери, – и не дожидаясь ответа Михалыча, отключился. – Развели тут бразильские страсти!

Машина выехала с парковки на дорогу, опять начал накрапывать противный дождь. Между снующими туда-сюда дворниками Кирилл различил одинокую фигуру на остановке. Поверженная королевна сидела на скамеечке и рыдала, сливаясь в своем унынии с впавшей в глубокую депрессию погодой. И сам не осознав зачем, Медный подъехал и вышел из автомобиля. Обогнув урну, Кирилл зашел под навес и сел рядом с Кораблевой.

- Сама виновата, чего теперь слезы лить? – нудным воспитывающим голосом произнес он.

- Я не знаю, как он туда попал, – простонала девушка, глядя куда-то себе под ноги, – не знаю. 

- Зато я знаю, овощи и зелень надо мыть.

- Но я мыла, я каждый листочек промыла! – встрепенулась Кораблева, глядя на Кирилла чистым медовым взглядом. – Я старалась.

«Ну меня ты этим, голубушка, не проймешь, можешь хоть обсмотреться», – насупился он.

- При такой старательности тебя ни в один ресторан города не возьмут, – подлил он масла в огонь.

Девчонка совсем погасла, Медный почувствовал себя мерзавцем: «Чего меня запугивать-то понесло?»

- Мне теперь за квартиру нечем платить будет, – опять зарыдала Кораблева, очень театрально, как показалось Кириллу, обхватывая голову руками.

«Артистка. Зачем она в повара пошла?»

- Так ты что ж, приезжая?

- Нет, – шмыгнула носом девушка.

- А-а-а, от родителей во взрослую жизнь ушла, и тут на тебе – опять возвращаться, – догадался Кирилл, – не бойся, мамка назад примет.

Девушка вдруг резко собралась, вытерла слезы, лицо стало жестче и старше:

- А это не ваше дело, – сухо сказала она, окатывая Кирилла ледяным взглядом.

- Конечно не мое, – встал с лавки Кирилл. «Вот и показала избалованная кукла свое истинное лицо, а то сидит здесь – обиженную разыгрывает». – Найдешь себе работу. Посудомойки, например, иногда неплохо получают, если на сверхурочные остаются после банкета, – он сделал паузу, выжидая реакцию, но девчонка, гордо отвернувшись, разглядывала теперь урну. –Уборщица тоже почетная профессия, чистоту людям дарит, – тоже посмотрел на набитую бумажками урну Кирилл, девушка упорно на его подколы не отвечала. – Я вот домработницу ищу – есть готовить, трусы мои стирать и туалет мыть, пойдешь в домработницы, а?

- Пойду, – вдруг заинтересованно обернулась Кораблева. – А сколько платить будете?

«Вот это номер! Поприкалывался, Кирюха?!»

- Да не обижу, - все же надменным барином произнес он.