будто нехотя, достал откуда-то из-под стола пистолет и поднялся.

— Что же Вы, и скафандр не будете одевать? — спросил Кроленко.

— Увы, — пожал плечами мулат, тыльной стороной ладони отряхивая с блестящих брюк комбинезона какие-то крошки. — Для этого мне пришлось бы положить пистолет. Да и потом, знаете, мне уже всё равно. Пропитан радиацией насквозь. Кстати, мало кто знает, что наркола выводит её. Но куртку накину, Вы правы. Вечер уже. Ещё раз извините.

Захватив куртку, он левой рукой открыл люк и, прежде чем закрыть его, скривил губы в усмешке:

— Съешьте нарколу, инспектор! Ей-богу, Вам будет не так скучно.

Кроленко некоторое время, нахмурившись, смотрел на закрытый люк, постукивая по столу пальцами, потом поднялся и посмотрел в иллюминатор.

Батиста стоял невдалеке от корабля, сунув одну руку за борт куртки. Другую он приставил козырьком к глазам и смотрел куда-то вдаль. Длинные черные волосы его трепал ветер. Возле мулата, отчаянно жестикулируя и показывая в ту же сторону руками, стояли люди в скафандрах. Все они были вооружены автоматами.

Кроленко тоже посмотрел на восток и там, среди редких, невысоких деревьев, вдруг различил неясные, размытые мягким светом сумерек, силуэты фигур, очень похожих на людей.

* * *

— Консервами пахнет, — сказала девушка. — Ох, как есть хочется. — Я с утра ничего не ела. У Вас нечем открыть?

— Консервами? — удивляюсь я.

— Да, а Вы разве не чувствуете?

— Нет, — сознаюсь я. — Не чувствую. Но, если пахнет, значит, разбились какие-то банки. Пойду, посмотрю.

Я поднимаю фонарик и освещаю пыльные полки. Так и есть, некоторые банки разбиты. Полки залиты какой-то жидкостью. Я не могу определить по запаху, что это такое, поэтому, обмакнув палец в банку, обсасываю его. Кажется, какой-то компот. В другой банке что-то жирное, по-моему, свинина. Я беру фонарик в зубы и, подхватив половинки банок, возвращаюсь к девушке.

— Вот, кажется, свинина с бобами и компот. К сожалению, на вкус я не очень отличаю. И, пожалуйста, осторожнее, там могут быть осколки.

Девушка осторожно, двумя пальчиками достаёт из банки кусочек свинины и аккуратно отправляет его в рот. Некоторое время она, причмокивая, жуёт, потом запускает руку во вторую банку.

— Ой, персики! Представляете, персики!

Я смотрю, как она ест свинину вперемешку с персиками, совсем по-детски, и удивляюсь, как ловко она ныряет пальцами в разбитые банки, будто глаза у неё не затянуты этой ужасной плёнкой.

Наконец, девушка перестаёт есть, облизывает пальцы и, вытирая их о комбинезон, поворачивает лицо ко мне.

— Вот хорошо! Спасибо Вам, компот такой вкусный. А что же Вы-то ничего не ели? — вдруг спохватывается она.

Тусклые пятна её глаз обращены ко мне и я чувствую, что от этого взгляда по спине у меня ползут мурашки.

— Я немного ел, — оправдываюсь я. — И, потом, я не люблю компот.

— Ой, не обманывайте, — говорит она. — Я же вижу, что Вы ни кусочка не взяли. Не бойтесь, там нет осколков.

— Как это Вы видите? — бормочу я. — Вы же… У Вас же…

— Я очень хорошо Вас вижу, — смеётся девушка. — Вот здесь Ваша рука, здесь сердце. Я даже могу схватить Вас за нос…

Она делает быстрое движение, я отклоняюсь и прикрываю лицо рукой. Раз она не видит, что у меня нет носа, то и не нужно. В конце-концов, не так уж приятно иметь круглую, как шар, голову с тремя отверстиями спереди. Ведь девушка, если не принимать во внимание глаза, просто красавица.

Она хочет спросить, как меня зовут, но стесняется. Мне неловко читать её мысли. Получается, что я невольно подслушиваю. Я осторожно трогаю её за руку.

— Меня зовут Крис. Кристофер Гордон.

— А я Аня, — кивает девушка и подаёт мне руку. — Аня Кротова. Но здесь все зовут меня Аннин.

Луч фонарика заметно желтеет. Видимо, садится батарейка. Пора как-то выбираться отсюда.

— Вы далеко живёте, Аннин?

— В трёх кварталах отсюда, — говорит она. — Я хотела взять кое-что в магазине, ведь старик Свенссон всё равно умер, да и всё это скоро никому не будет нужно. Нас всех перебьют здесь.

Она замолкает и на руку мне падает тёплая капля.

— Вы плачете, Аннин? — растерянно бормочу я. — Ну, не надо, прошу Вас. Всё будет хорошо, вот увидите.

— Да, хорошо, — всхлипывает она. — У меня отца убили. Мне домой идти страшно.

Мысли девушки путаются и скачут. Я молчу и только осторожно глажу её по голове.

— За что они нас так? — вдруг спрашивает она. — Ну скажите, за что? Откуда такая злость? Ведь они даже не дают сказать ни слова. Бедный отец… Он так долго пытался сбрить шерсть на лице и руках, прежде, чем выйти к землянам навстречу. Он хотел поговорить с ними. А «скафы» не подпустили его даже на двадцать метров. Стреляли до тех пор, пока он не перестал шевелиться. А отец ещё говорил, что они дети наших потомков…

— Это правда, Аннин, — говорю я. — Только они, скорее, наши братья. Ведь наша жизнь намного длинней, чем у них. Я Вам расскажу об этом, но сейчас нужно поскорей убираться отсюда. «Скафы» могут вернуться в любой момент.

Я подхватываю автомат и, светя фонариком под ноги, иду к выходу. Аннин, вцепившись в мой комбинезон, спотыкаясь, идёт сзади. Мы выбираемся из подвала и, убедившись, что наверху никого нет, сворачиваем в маленькую, заросшую жёсткой травой улочку.

— У Вас есть родственники, Аннин? — спрашиваю я.

Она кивает.

— Дядя Оскар. Ещё дядя Джо, он совсем без рук и ничего не видит. За ним ухаживает бабушка, но она совсем старенькая…

— Подождите, — говорю я. — Оскар Дюбуа, мэр города… Так это Ваш дядя?

Получив утвердительный ответ, я решительно беру Аннин под руку.

— Идёмте скорей. У меня к Вашему дяде есть дело. Как Вы думаете, он мог бы где-нибудь срочно собрать население города?

— Да в нашем подвале, — говорит Аннин. — Вина давно уже нет и подвал пуст. Он очень большой. Там всегда много народа помещалось, ещё когда отец был жив.

Я чувствую, что девушка вот-вот расплачется и, обняв её за плечи, начинаю рассказывать про «скафов».

* * *

— Неужели, это те самые загадочные призраки? — подумал Кроленко

Он много раз слышал про обитателей Слоппи, но не видел их ни разу, хотя инспектировал этот участок уже пятый год.

— Черт возьми, как некстати мулат закрыл люк.

Инспектор поискал глазами выключатель, но не нашел и, стукнув с досады кулаком по столу, снова посмотрел в иллюминатор.

Таинственных фигур стало больше. Они пока не приближались и стояли поодаль.

Мулат со своими головорезами куда-то исчез. Других иллюминаторов в