Когда они приходили в себя и обнаруживали, что находятся в таком чудесном месте, то считали, что это на самом деле рай. Женщины и девушки флиртовали с ними от души, и юноши получали от них все, что пожелают, так что по своей воле они ни за что не покинули бы это место.

Этот правитель, которого мы называем Старец, содержал большой и величественный двор, а своих простодушных горцев заставил поверить, что он – великий пророк. И когда он хотел послать одного из своих Ashishin с какой-либо миссией, то приказывал дать одному из юношей в саду то самое снадобье, о котором я упоминал, а затем перенести его в свой дворец. Так что, когда молодой человек просыпался, он оказывался уже в замке, а не в раю, чему был вовсе не рад. Затем его вели к Старцу; юноша склонялся перед ним с величайшим почтением, веря, что предстал перед истинным пророком. Правитель спрашивал его, откуда он пришел, и тот отвечал, что прибыл из рая и что он был именно таким, каким описал его Магомет в своем Законе. Разумеется, это вызывало у всех, кто стоял рядом и не был допущен в сад, огромное желание попасть туда.

Так что когда Старец хотел убить того или иного правителя, то говорил такому юноше: „Пойди и убей такого-то, и, когда ты вернешься, мои ангелы отнесут тебя в рай. А если ты умрешь, то все равно я пошлю своих ангелов перенести тебя назад в рай“. Он заставлял их поверить в это, и поэтому не было такого его приказа, ради исполнения которого они не подвергли бы себя любой опасности из-за огромного желания вернуться в этот рай. И таким образом Старец мог заставить своих людей убить любого человека, от которого хотел избавиться. А ужас, который он вселял во всех правителей, сделал их его данниками, чтобы он мог пребывать в мире и дружбе с ними.

Следует также сказать, что у Старца были подчиненные, которые копировали его и поступали точно так же, как он. Один из них был послан в Дамаск, а другой – в Курдистан».

Говоря о персидских исмаилитах как ассасинах и об их вожде как Старце, Марко Поло – или его писарь – использовал слова, уже известные в Европе. Однако они имеют сирийское происхождение, а не персидское. В арабских и персидских источниках ясно говорится, что «ассасин» – местное слово, применяемое только к сирийским исмаилитам, а не к персидским или какой-либо иной страны. Титул Старец Горы тоже был сирийским. Для исмаилитов было бы естественным называть своего вождя Старцем – у арабов это Shaykh, у персов Pir – широко распространенная формула уважения среди мусульман. Специфическое обозначение Старец Горы, по-видимому, было в обиходе только в Сирии и, возможно, исключительно среди крестоносцев, так как оно не фигурирует ни в одном арабском тексте того времени.

Употребление этих слов для обозначения и сирийской, и персидской ветвей этой секты стало общепринятым. Описание Марко Поло, за которым около полувека спустя последовал аналогичный рассказ Одорика Порденоне, усилило впечатление, которое сирийские ассасины произвели на европейцев. Рассказы о райских кущах, прыжках фанатиков-сектантов навстречу смерти, непревзойденном искусстве маскировки асса-синов и их ловкости в совершении убийств, таинственной фигуре их вождя – Старца Горы – находят множество отголосков в литературе европейских стран, перейдя из истории и отчетов о путешествиях в поэзию, художественную литературу и мифы.

Они оказали свое влияние и на политику. С самых давних времен находились такие люди, которые обнаруживали руку Старца Горы в политических убийствах или покушениях на убийства даже в Европе. В 1158 году, когда Фридрих Барбаросса осаждал Милан, в его лагере якобы был пойман ассасин; в 1195 году, когда король Ричард Львиное Сердце находился в Шиноне, были схвачены не менее пятнадцати так называемых ассасинов, которые признались, что были посланы королем Франции убить его. Вскоре такие обвинения стали частыми, и многих правителей или вождей обвиняли, что они вступили в союз со Старцем и пользуются услугами его тайных агентов с целью уничтожения мешающего врага. Едва ли можно сомневаться, что эти обвинения были безосновательными. Вождям ас-сасинов в Персии или Сирии не были интересны заговоры и интриги в Западной Европе; а европейцы не нуждались в помощи извне для совершения различных убийств. К XIV веку слово «ассасин» стало означать убийцу и уже не подразумевало никакой связи с сектой, к которой эти люди изначально относились.

Однако эта секта продолжала возбуждать интерес. По-видимому, первую на Западе попытку провести научное исследование ее истории сделал Дени Лебей де Батийи. Результаты были опубликованы в Лионе в 1603 году. Дата имеет большое значение. Языческая этика в эпоху Ренессанса вызвала возрождение убийства как политического орудия; религиозные войны подняли его на высоту праведного долга. Появление новых монархий, когда один человек мог определять политику и религию государства, сделало убийство видного политического или общественного деятеля эффективным и приемлемым оружием. Короли и прелаты были готовы нанимать убийц, чтобы убрать с дороги своих политических или религиозных соперников, а теоретики уже были готовы облечь голую логику насилия в благопристойную идеологическую оболочку.

Цель Лебея де Батийи была скромной – объяснить истинное историческое значение слова, которое приобрело новый смысл во Франции. Его исследование основано исключительно на христианских источниках и поэтому не сильно выходит за рамки того, что было известно в Европе в XIII веке.

Но даже без новой информации могли возникать новые точки зрения. Они, вероятно, могли легко появиться у поколения, на глазах которого Уильяма Нассау застрелил наемник короля Испании, короля Франции Генриха III заколол монах-доминиканец, а английская королева Елизавета была вынуждена спасаться от своих предполагаемых убийц, получивших на это благословение.

Первый действительно существенный прогресс в раскрытии тайны происхождения и своеобразия асса-синов был достигнут в начале эпохи Просвещения. Это произошло в 1697 году благодаря публикации огромной «Восточной библиотеки» Бартелеми д’Эрбело – первого произведения, в котором собрана большая часть научных знаний об истории, религии и литературе ислама, имевшихся в то время в Европе. Здесь впервые пытливый и не зашоренный догмами западноевропейский ученый воспользовался мусульманскими источниками – немногими известными в те времена в Европе – и попытался поместить персидских и сирийских ассасинов в более широкий контекст истории ислама. Он показал, что они принадлежали к исмаилитам – значимой раскольнической секте, являвшейся ответвлением шиизма; ссора шиитов с суннитами стала причиной серьезного раскола в исламе. Лидеры секты исмаилитов претендовали на звание имамов – потомков Исмаила ибн Джафара, а через него – пророка Мухаммеда по линии его дочери Фатимы и зятя Али. На протяжении XVIII века другие востоковеды и историки занимались этой темой и добавили новые подробности, относившиеся к истории, верованиям и связям ассасинов с их родительской сектой – исмаилитами. Некоторые авторы также пытались объяснить происхождение слова «ассасин», которое всеми считалось арабским, что, однако, не было подтверждено ни одним известным арабским текстом. Были предложены несколько вариантов этимологии этого слова, но никакой из них не был убедительным.

В начале XIX века произошел новый всплеск интереса к ассасинам. Французская революция и ее последствия возродили в обществе интерес к заговорам и убийствам. Экспедиция Бонапарта в Египет и Сирию привела к установлению более тесных связей с исламским Востоком и открыла новые возможности для изучения ислама. После нескольких попыток менее значимых авторов удовлетворить общественный интерес к этой теме обратился величайший исследователь арабского мира того времени Сильвестр де Саси и 19 мая 1809 года прочел в Институте Франции статью о династии ассасинов и этимологии этого слова.