Я зевнула очередной раз и спросила:

— Почему на тебе желтый костюм, а на мне красный?

— Все новенькие носят красные костюмы, чтобы надзиратели были настороже — новенькие же все взвинченные или подавленные, к ним особое внимание нужно. Еще красные носят провинившиеся. Все остальные в желтых ходят. Главное вот что запомни: у нас тут по имени можно только между собой, а всем остальным называть номер.

Ну, тебе это все еще объяснят, наверное… У тебя волосы такие красивые, этой свой цвет или нет? Ты чистокровная лирианочка или метиска?

Я пожалела, что нахожусь не вместе со всеми новенькими, и что в курс дела меня вводит эта говорливая птичка. Но эта она одолжила мне расческу, чтобы я смогла более-менее привести в порядок свои волосы, после гигиенизатора превратившиеся в патлы. Я хотела ответить ей, но «Птичка» посмотрела куда-то мне за спину и побледнела.

Я оглянулась и увидела светловолосого мужчину в форме. Он шел в нашу сторону; я инстинктивно попыталась сфокусироваться на нем и разглядеть узоры энергий. Ах да, мне же поставили блок эо…

Наверняка он прошел бы мимо, не заметь моей попытки его изучить. Встав перед нами, он посмотрел в мое лицо — долго и внимательно.

— Номер, — налюбовавшись на меня, спросил субъект в форме.

— Номер?

Мужчина шагнул ко мне, и я в очередной раз тоской подумала о том, что мои способности заблокированы. Высокий уровень эо всегда придавал мне уверенности, дарил ощущение силы и значимости.

— Она новенькая, товарищ старший надзиратель, — ожила Птичка. — Только прибыла, и еще не…

— Почему ты не в общей партии? — обратился ко мне старший надзиратель.

— Меня сразу повели к заму начальника колонии.

— За мной.

Пришлось оставить женщину и пойти за надзирателем. Покинув жилой корпус для арестантов, мы оказались на улице и последовали по дорожке к следующему зданию, которое было поменьше, чем жилой корпус, и ничем не выделялось среди прочих. Да и какие архитектурные изыски здесь можно увидеть? Когда здесь сооружали постройки, не соображениями красоты руководствовались.

Трудовое поселение вряд ли отличается от какого-нибудь маленького городка на захудалой планетке, это тот же город, но живущий по особенным правилам. Дождь еще накрапывал, воздух был свеж и чист, я наслаждалась прогулкой и осматривалась. Вон то приземистое здание, скорее всего, административное, а вон там, рядом с генераторами силового поля, стоят вытянутые одноэтажные строения — хозяйственные?

Чуть поодаль аэро-площадки, рядом с ними гаражи для наземных каров. А совсем дальше, за пределами поселения, зеленое море леса; прямо перед ним возвышается ТПТ-вышка для связи. Интересно, далеко ли до следующего поселения? И по какой статье осуждены арестанты, живущие и работающие в нем?

Надзиратель завел меня в административное здание, такое же серое и безликое изнутри, как прочие здания, где я сегодня побывала, и провел в свой кабинет на втором этаже.

Заблокировав дверь, мужчина велел мне сесть и, достав из кармана прибор, сканирующий импланты арестантов, подключил его к служебному планшету. Затем он навел на меня прибор и, получив информацию на экране планшета, протянул:

— 3-5-н-10 — твой номер. Имени у тебя больше не существует, только номер; его будешь называть каждому надзирателю и вообще каждому человеку в форме, если понадобится. Десятку в номере можешь опускать, в этом поселении все по этой статье.

Надзиратель вернулся к изучению моего личного дела; я тем временем осмотрела кабинет и, не найдя в нем чего-то примечательного, стала рассматривать собственно хозяина кабинета. Голубоглазый блондин с довольно правильными чертами, высокий, худощавый, с тонкими пальцами, он объективно был привлекателен, но почему-то отталкивал.

Я занервничала; привыкшая всегда полагаться на эо, я не могла теперь понять, что именно меня напрягает в этом мужчине. Может, то, что при виде его Птичка побледнела и замолкла? Может, он из тех надзирателей, которых она относит к «злюкам» и «высокомерным задницам»?

— Инструктаж ты пропустила, но в общем правила у нас просты и распорядок тоже, быстро освоишься. Я главный в этом поселении. Со всеми вопросами, возражениями и советами приходи ко мне.

— Не уверена, что вы будете прислушиваться к моим советам, — улыбнулась я; улыбка, как и всегда в последнее время, получилась неприятная. Надеюсь, когда-нибудь способность улыбаться по-настоящему вернется ко мне. И из голоса пропадет, наконец, эта злая насмешливость.

— Ты права, — усмехнулся блондин. — Но приходи все равно, поговорим.

— Всех арестантов вы приглашаете к себе поговорить?

— Только рыжеволосых девушек. Надо же, — он улыбнулся и с очевидной заинтересованностью очертил взглядом мои плечи и то, что ниже. — Совсем девчонка, после учебы даже года поработать не успела, сюда угодила. Ничего не скажешь, «удачное» начало карьеры! Вряд ли тебе после этого позволят служить в полиции.

— Мне все равно.

ТПТ-передатчик на ухе надзирателя замигал; отжав нужную кнопку, мужчина выслушал сообщение и, к моему облегчению, указал мне на дверь.

— Все, иди.

Я поднялась и прошла к автоматической двери, но она не открылась передо мной. Я коснулась ее рукой — некоторые модели работают только так — но и тогда она не открылась. Озадаченная, я повернулась к надзирателю.

Выражение его лица было плотоядным.

— Я забыл дать тебе главный совет, — произнес он мягко, бархатно. — Будь послушна, Кайетана.

Он разблокировал дверь нажатием на панель; я быстро развернулась и вышла в коридор, двигаясь автоматически. От недавней безразличности не осталось и следа; меня захлестнуло эмоциями. Выйдя из здания, я подняла руку и потрогала холодный влажный лоб.

Сон, в безразличном царстве которого я пребывала последние месяцы, кончился — я проснулась. Я, Кайетана Скайлер, осуждена на четыре года по десятой статье всесоюзного кодекса, нахожусь на трудовой планете в исправительном поселении общего режима, где-то под моей шеей ограничивающий и отслеживающий имплант, мои способности к психокинезу заблокированы, а старший надзиратель положил на меня глаз.

— Арестантка 3-5-н-10, — промолвила я, принимая реальность.

Найте

— Я вытащу тебя, любимый, — уверенно заявила Лария. — У моего отца связи.

— У моего тоже, — напомнил я.

Лария махнула рукой; на ее движение силовое поле, разделяющее нас, отреагировало нервным голубоватым свечением.

— Да, у твоего папаши есть связи, причем позначительнее, чем у моего, но он и пальцем о палец не ударил, чтобы тебе помочь! Вот уже месяц ты гниешь здесь, на Хессе!

— Я похож на человека, который гниет? — насмешливо спросил я.