Первое, что я почувствовала, была боль от затекшей ноги. Я попыталась подтянуть ее к себе, но нога не слушалась. Тогда я попыталась хотя бы сесть — и это у меня не получилось. Я едва могла немного повернуть голову влево. На этом всё. С ужасом я осознала, что меня завалило. Ну почему именно я? Я разрыдалась, но положение от этого не стало легче. Наоборот, слёзы стекали по носу и ужасно щекотали его, усугубляя и без того отчаянное положение.

Я сконцентрировалась, произнеся заклинание левитации. Камни, завалившие меня, немного приподнялись, но сверху на них начали падать другие. Иначе говоря, попытайся я еще раз приподнять камни отсюда, снизу, угроза быть погребенной заживо станет вполне реальной. Разгребать завал можно было только сверху. Посыпавшиеся щебень и пыль забили рот, ноздри, глаза. Внезапно я услышала вдалеке знакомый собачий лай, и, кажется, голоса людей. Ай да псина, успела-таки улизнуть! Я крикнула, что есть мочи:

— Спасите!!

Но рот, забитый пылью, выдал лишь жалкий писк, который и комара не смог бы спугнуть, не то чтобы привлечь людей, судя по всему, находившихся вдалеке. Собачка, милая, вспомни свою вчерашнюю приятельницу, приведи сюда людей, и до конца своей собачьей жизни будешь питаться исключительно отборными костями! Ну, пожалуйста, взмолилась я. Собака, видимо, почувствовала мои мольбы, потому что лай начал приближаться. Умничка, давай, давай, я здесь! Псина начала скрести лапами землю и громко тявкать. К лаю собаки прибавились приглушенные голоса людей.

— Смотри, псина копает чего-то..

— Может мертвяк?

— Э нет, мертвяков откапывать я не собираюсь. Вот пусть господа из сыска разбираются сами.

— Вызвали уже?

— А то как же…

Люди ходили туда-сюда практически над моей головой. Пыль и песок посыпались с новой силой. Эй, вы, там наверху… Да вы меня живьем затопчете! Кричать не получалось. Тогда мне в голову произошла сногсшибательная идея. Я собралась с силами и мысленно произвела иллюзию фамильного герба, стараясь поднять ее как можно выше над головой. По идее, сейчас над тем местом, где я сейчас находилась в воздухе заискрились золотые струи, изображающие дуновение ветра. Я вложила последние силы, призывая иллюзию струиться. Хвала богам, услышала:

— Глянь…

— Да там же кто-то живой!

— Эй, ребята, все сюда.

— Навались!

Я не знаю, сколько длились спасательные мероприятию по извлечению меня из обломков. К тому времени, как был снят последний камень, и в отверстие забрезжил солнечный свет, силы у меня были уже на исходе. Поддерживать иллюзию не было больше смысла, меня уже обнаружили и довольно благополучно вытащили. Меня бережно положили на землю. Я открыла глаза, меня окружали несколько мужчин в рабочей одежде, но мне они показались ангелами в комбинезонах.

— Кажись, дышит..

— И как она там оказалась…

— Да бродяжка какая-нибудь.

Ничего не бодрит сильнее, чем принижение вашего достоинства. Я попыталась встать и, охнув от боли, села. Тело меня плохо слушалось.

— Я — баронесса Ксанелия Веймар. Рядом со мной был чемодан, его нужно достать из-под обломков.

А что вы хотите? Не бросать же родовое наследие прямо здесь.

— Что она там бормочет?

— Головой повредилась, бедняжка…

— Бредит, как есть, бредит.

— Да какая она баронесса!

Ко мне подскочила недавняя моя знакомая собака, лизнула руку и села рядом, стуча хвостом по земле. Как же я была ей рада! Вернее, ему. Теперь при свете дня было видно, что это самый, что ни есть настоящий кобель, серый, с коричневыми прогалинами. Я мысленно пообещала ему сытую жизнь и самую удобную конуру. Тот в ответ сильнее завилял хвостом и положил голову ко мне на колени.

— Точно бродяжка какая, смотри вон и псина к ней ластится. Благородная бы от такой деру дала, а эта вон, ничего…

Ну хватит! Обсуждают будто меня тут и нет, а какой снисходительно-пренебрежительный тон…

— Да чтоб вас бесы в уши дрючили! Хватит мять мошну, живо раскопали мой чемодан!

Рабочие сразу подтянулись, уважительно взглянули на меня и начали разбирать завал. Надо будет при случае рассказать тётушке, что командный ледяной тон срабатывает только при надлежащем внешнем виде. В нынешней же ситуации отборная брань подействовала гораздо лучше. Более того, в руки мне сунули флягу, содержимое которой безошибочно угадывалось по крепкому спиртному запаху. Поколебавшись, я глотнула немного. Горло тотчас же обожгло, я едва не поперхнулась.

— Ну что, хороша настойка? — беззлобно рассмеявшись, спросил податель сего чудесного напитка.

— Хороша, — согласилась я немного осипшим голосом и глотнула ещё немного.

Другой мужчина достал из котомки краюху хлеба. Хлеб был грубого помола, сероватый, не чета тому, что подавали в академской столовой, а сравнивать с тем, что выпекали у нас в поместье, вообще не имело смысла. Но как же чудесно он пах! Не удержавшись, я поднесла кусок хлеба к носу и вдохнула аромат. По толпе рабочих пронесся одобрительный гул. Ох видела бы меня сейчас моя тётушка! Я не строила радужных предположений насчёт своего нынешнего внешнего вида. Платье было покрыто пятнами засохшей грязи и пыли, волосы свалялись в ком, к тому же от меня разило псиной, а сейчас и спиртным. Я сидела в обществе людей, существованию которых моя тётушка и значения бы не придала, более того, прихлебывала из фляги крепкую сивуху. Но к бесам всё, по телу разливалось приятное тепло и чувствовала себя я намного лучше. Я была жива и относительно здорова, на небе ярко светило солнце, придавая окружающему пейзажу позитивный вид. Разговорившись с рабочими о том, о сём, я узнала, что вчера просто ошиблась, сев не тот экипаж. И повезло же мне сесть именно на тот, что ездил всего дважды в день раз в неделю!

— А почему остановка называется вокзал? Вокзала здесь нет и подавно…

— Дык это ж старый город… Отсюда все началось. Раньше тут и был вокзал, лет так сто назад. Потом залежи обнаружили и решили перенести город подальше отсюда, чтобы не вредить жителями, только название — оно и осталось… А экипаж тот и вовсе убрать хотят, мало кто сюда ездит…

Тем временем подъехал экипаж управления магического сыска. Его безошибочно можно было узнать по круглой эмблеме — черный меч на красном фоне. Из экипажа вылезли двое мужчин среднего возраста, в чёрной униформе и сразу направились в нашу сторону.

— Доброго дня, господа. — поздоровался один из них, мужчина высокого роста с неказистым и усталым лицом. В ответ ему раздался нестройный хор из голосов. Посмотрев на одинокую синюю полосочку на его мундире, красовавшуюся над эмблемой управления, я поняла, что на расследование этого дела отправили всего лишь сотрудника младшего звена и его помощника. Честно признаться, я была немного возмущена. Как минимум, я рассчитывала на старшего сотрудника среднего звена. Как мне кажется, столь значительное происшествие и моя собственная персона были достойны более пристального внимания.